Летом в отпуске Герман предложил Рите сначала поехать в Ленинград, чтобы познакомить жену со своей мачехой. А уже на обратном пути заглянуть на несколько дней в столицу. Девушка с таким планом согласилась. Рита обожала этот город, в котором до войны жило много родственников.
Начало цикла рассказов:
Предыдущая часть:
- А знаешь, Герка, - поделилась Рита с мужем в поезде, - Я обожаю Питер! Это какой-то удивительный город. Я когда туда приезжаю, мне кажется, что могу жить на любой лавочке в парке или на улице.
- И я его люблю, - поддержал Герман, - Я там родился, пережил малышом блокаду. Это я, правда, смутно помню. Наверное, память старается стирать всё плохое. Хотя вот чувство голода отпечаталось на всю жизнь.
Рита сочувственно покачала головой. Она прекрасно знала, что в кармане любого, даже самого дорогого пиджака у мужа лежит печенюшка или сухарик, аккуратно завернутые в салфетки, чтобы не испачкать ткань подкладки.
- Я помню отца, - продолжил Герман, - Он носил военную форму и портупею с настоящим пистолетом. Мне правда никогда не давали его в руки, но полюбоваться издалека можно было.
- Ты говорил, что отец был директором кораблестроительного завода, - напомнила жена, - А маму ты помнишь?
- Ой, с мамой была весьма трагическая история, - ответил муж, задумался на некоторое время и, собравшись с духом продолжил, - Понимаешь, Масик, отец был в таком ранге, что частенько бывал на ночных посиделках у Сталина вместе с мамой. Она была очень красивой женщиной, но быстро спилась. Как это произошло, почему, отец не любил рассказывать, а я ещё был слишком маленьким, чтобы понимать это.
- Ничего себе! – удивилась Рита, - И что же с ней случилось?
- Понимаешь, она не была алкоголичкой, - попытался объяснить Герман, - Просто у неё совсем не усваивался алкоголь в организме, ей нельзя было пить, а Сталин очень не любил видеть у себя за столом кого-то трезвым. В общем, в какой-то момент, мне было всего-то года полтора где-то, перед самой войной на одном из банкетов произошёл какой-то скандал и отцу поставили ультиматум: или служба и отказ от супруги или высылка с глаз подальше от столиц… Отец выбрал первое. Он думал о моём будущем.
- Господи, какой ужас, - в глазах Риты навернулись слёзы, - И как же потом? Но ты же мог с ней видеться, это родная мать…
- Это было невозможно, - вздохнул Герман, - Её отправили на принудительное лечение, а она не выдержала такого позора и наложила на себя руки. У меня даже нет её фотографии… Всё порекомендовали уничтожить, чтобы не портить отцу биографию.
- Герка, Герка, - Рита прижала голову мужа к груди, - Как же всё это больно…
Колеса поезда мерно стучали на стыках, а Герман с Ритой плакали, думая каждый о своём. Рита тоже помнила, как однажды отец пришёл с фронта на побывку, а она не сразу его узнала, но потом бухнулась ему между штанин галифе и очень удивилась, что это не юбка, как у матери или бабушки, в которых она любила покачиваться. Отец устроил двухгодовалой малышке маленький экзамен: выложил на стол тряпицу с кусковым сахаром и спросил:
- Что это такое, знаешь?
Девочка взяла кусок в руки, лизнула и ответила:
- Белее снега, слаще мёда!
Валерий Иванович звонко расхохотался и захлопал в ладоши:
- Ай, да какая дочь у меня растёт толковая!
Больше Рита отца не видела. Он утром вернулся вновь на фронт, защищать Ленинград, где и погиб в апреле 43-го года…
- Знаешь, Вера Григорьевна – потрясающая женщина, - Герман вывел Риту из оцепенения, - Я вообще долго думал, что она моя мама. Мне она призналась только по просьбе отца, когда пришло письмо от него из тюрьмы.
- Откуда? – глаза Риты заметно округлились.
- Из тюрьмы, - спокойно ответил муж, - В конце войны его посадили по 58-й статье, как врага народа. Так рухнул его миф об обожаемом вожде… Ладно, давай ложиться спать, а то сегодня что-то чересчур много слёзных воспоминаний.
Герман забрался на вторую полку, а Рита ещё долго не могла уснуть, раздумывая над такой странной судьбой отца Германа… «Надо же, - думала девушка под мелькавшие в окне огни полустанков, - Такой взлёт карьеры и такое падение. Это, пожалуй, похлеще, чем в театре»…
Утром пара уже выходила на перрон Московского вокзала из вагона поезда. Моросил мелкий дождик и было хмуро. Но это никак не повлияло на настроение Германа и Риты. Они приехали в свой родной город.
Вера Григорьевна оказалась маленькой худенькой старушкой с необыкновенной осиной талией. Она держала прямо спину, провожая гостей в свою небольшую комнату в коммунальной квартире.
- Какие у вас тут высокие потолки! – удивилась девушка, задрав голову вверх и рассматривая лепнину.
- Представьте, Риточка, - сказала мачеха Германа, - Когда-то мы занимали всю квартиру, а в большой комнате стоял рояль, но всё рухнуло после ареста Володи. Большие комнаты у нас отобрали, и мы с Герочкой жили вот в этой маленькой, хотя в неё всё же удалось вместить пианино.
Вера Григорьевна пошла на общую кухню ставить чайник и собирать на стол угощения – тонко нарезанный сыр, фрукты и конфеты, а Герман оглядел комнату, вдохнул глубоко в лёгкие воздух и сказал:
- А тут почти ничего не изменилось, вот и старенькое пианино Вера Григорьевна сберегла.
Супруг любовно погладил крышку инструмента, затем открыл её, придвинул круглый стульчик и заиграл вальс Шопена.
…
Продолжение:
Дорогие читатели! Комментируйте, не стесняйтесь! Мне важны ваши отклики, даже если они отрицательные. Я стараюсь учитывать критику. Вы помогаете мне исправлять неточности. Спасибо!
Буду благодарна, если вы станете делиться ссылками на мой канал в соц. сетях.
Для любителей почитать – цикл рассказов «Кулёк»:
Цикл рассказов «Записки театрального ребенка»:
Цикл рассказов «Обезьянообразные»:
