Всего ничего времени прошло, как Матвей вернулся домой с учебы, а работа на Суходольской ферме кипела ключом.
Рабочих рук не хватало, но Матвей сам не чурался никаких дел и наравне со всеми брался за любую работу. Уже через неделю заканчивали узкоколейку, и сам Смирнов, завернув в очередной раз на ферму, лично испробовал, как катится вагонетка.
Он был очень доволен рвением, с которым Матвей работал, похвалил и на радостях лично сам поспособствовал тому, чтобы на ферму был выделен тес для крыши, хотя его за такое самоуправство в то время по головке бы не погладили..
И вскоре ферма уже гордо сияла новыми заплатами на крыше, заделывались и замазывались щели, перебирались полы и ремонтировались стойла. После наступила очередь установки автопоилок.
С самого раннего утра и до позднего вечера не покладая рук работал Матвей наряду с рабочими, чтобы к сроку все работы были завершены.
Он понимал, что эта отсталая ферма должна стать передовой, от этого зависит судьба его проекта, который он вынашивал не первый год.
- Да, разработать идею объединения животноводческого комплекса и механизации всех процессов, это большая работа! – Вещал Багров на собрании.
- И это в целом заслуга молодого специалиста Матвея Андронова. Молодец! Работа что надо. Очень современная и очень своевременная. –
Матвей даже засмущался: - Тут моей особой заслуги нет. Просто нас на практику посылали в такое хозяйство, где уже прокрутили такой вариант; объединили животноводческий комплекс и заготовительные хозяйства…. –
-Собственно, нас сейчас волнует, потянет ли наш колхоз, не надорвется ли? –
заговорил Смирнов. – Тут надо все хорошенько обдумать, наскоком тут ничего не решить…
У Матвея уже стало входить в привычку не спешить домой после рабочего дня. Освободившись, он шел к реке, да и жара за день так донимала, что хотелось поскорее смыть с себя усталость, нырнуть с головой в прогретую, напитанную солнечными лучами речную благодать.
А потом растянуться на берегу, закрыть глаза, и хоть ненадолго освободиться от тягучих непроходящих мыслей, которые не оставляли его.
Совсем недавно он не представлял своей жизни без своего проекта, радовался назначению на самый отсталый участок, чтобы выделиться и вывести ферму на передовые позиции.
А вот теперь все ему не мило! Не узнавал Матвей сам себя, и все из-за зеленоглазой красавицы. Где бы он не находился, чем бы не занимался, перед глазами была Вероника, зазывно улыбаясь.
Это была даже не любовь, он понимал, а скорее наваждение. Никогда за всю свою жизнь он не испытывал такого!
Вода вернула Матвею силы, настроение, и посвежевший, он решил, что домой все-таки ходят, да и мать уже с подозрением стала поглядывать на сына, не узнавая в нем прежнего Матвея.
Раньше он много смеялся, с женой всё в переглядки играл перед тем, как ночь наступала. Даша смущалась, хотя и видно было, какой радостью и любовью светятся её глаза.
Только и видела мать прежнего Матвея в первые деньки, как он с учебы вернулся, а потом на него как будто морок нашел; смурной, жену не замечает, к сыну не подходит.
И Даша все молчит, да слезы украдкой утирает. Совсем недавно деревенские кумушки Даше завидовали. Шутка ли, другие мужики только в зрелые годы выбивались,а Матвей совсем пацан, а уже в начальниках, в самой Москве выучился!
- Вот скоро бросишь свою почтовую сумку, будешь жить как барыня – подначивали на почте.
Дарья, как всегда, отмалчивалась, она ведь знала то, о чем люди пока даже не подозревали – её муж изменился до неузнаваемости. Он входил в дом без улыбки, без улыбки и уходил.
Сначала она думала: отвык от семьи за годы учебы, втянется в дела, обживется, забудет о городской жизни, и все снова пойдет своим чередом.
Но шли дни, недели, а ничего не менялось. Матвей больше был похож на квартиранта. Ел, отдавал зарплату. Даже сам себе гладил, читал свои книги, о чем то думал, молчал.
Хозяйство его не волновало, как прежде. За что бы не брался, все бросал на полдороги.
По вечерам в других домах семьи собирались вместе, делились своими заботами и радостями. А в их доме царили тишина и уныние.
Часто он просто уходил из дома, одев костюм и завязав галстук, а порой просто вставал и уходил, бросив на ходу через плечо: - Я в клуб, - и исчезал, порой даже ночевать не приходил.
Жила теперь Даша в своем доме как в гробу. В тишине ночей она плакала в подушку, подавляя рыдания, чтобы не разбудить сына и не потревожить свекровь.
Вставая утром старалась не подавать виду. Впрягалась в обычные житейские дела, потом шла на работу. Свою почтовую сумку набивала до отказа газетами, письмами и журналами, и, сгорбившись, тащила на себе этот непосильный груз.
Ноша резала плечо, но боли Даша не замечала за болью душевной, которая давила её сильнее.
Она все гадала, когда это началось? Ведь до города Матвей был совершенно другим. Он работал на ферме, возвращался усталый, улыбался и жене, и матери одними глазами. Умывался, ел наваристые щи, а потом принимался за работу по дому.
За что бы он ни брался, все в его руках ладилось! И печь выходила всем на удивление. И дом был им же поставлен, и здесь не подкачал!
А когда он в своем же коровнике соорудил малютку трактор, чтобы и корма возить с силосной ямы., и даже вспахать огород под картошку, тогда то и выделил его председатель, отправив учиться в город по направлению от колхоза.
Только видно, не пошла впрок ему наука. Где и когда завелась в нем эта чертовщина?
И Даша изводила свое сердце, думая, что она, может, и сама повинна в этом…
Дорогие читатели моего канала! Я прошу простить меня за мое молчание, но у меня были на это очень серьезные причины. Я очень надеюсь на ваше понимание и на днях соберусь с духом и постараюсь все объяснить, а также мои публикации будут теперь регулярными. Приятного вам прочтения!