Один 80-летний дедушка говаривал своему внуку:"Больше всего я боюсь к старости стать скучным занудой."
Отслужив в армии и побаловав родителей своим присутствием, Валерка отправился к деду в деревню - пить самогонку и париться в бане. Дед Егор был живучим, весёлым и себе на уме. В свои 70+, он схоронил двух жён, и теперь его обихаживала "гостевая."
Когда-то, демобилизовавшись со срочной службы, в родную деревню Егор не вернулся. В Тынду подался - заработать деньжат. Там женился и стал отцом. Сыну Косте исполнилось одиннадцать лет, когда его мать, жена Егора, умерла от инфаркта. Ей не было сорока.
Тёща с тестем умоляли отдать внука им, но Егор отвёз сына в деревню к родителям, а сам снова женился. Но всего на пять лет - вторая супруга, бойкая женщина, скончалась при подозрительных обстоятельствах. Она отравилась грибной похлёбкой.
На тихую охоту Егор ходил один, лично приготовил суп, но ушёл во вторую смену, не сняв пробу. Зато жена им отужинала. Несколько часов спустя, как "смерть бледная," она стояла на пороге соседской квартиры с просьбой вызвать скорую помощь.
На другой день бедняжка скончалась из-за необратимой интоксикации организма. У неё была больная печень. Случаем заинтересовалась милиция - соседка просемафорила, что между супругами, часто случались скандалы. Говорила значительно:
"Егор ревновал жену. Ему почти сорок, а ей тридцать. Он домосед, а она любила вечера в гостях проводить. Вот и шли разбирательства."
Егор демонстративно съел тарелку супа на глазах дознавателя, пришедшего осмотреть место "возможного преступления." Остатки еды забрали для анализа. Самочувствие мужчины оставалось прекрасным, суп претензий у экспертизы не вызвал.
Гастроэнтеролог дала заключение, что при хроническом диагнозе погибшей, грибы (любые) употреблять не следовало. В общем, сама виновата. Но Егор посчитал чёрной приметой жить неподалёку от кладбища, где его две жены "ожидают."
А может, просто устал от сурового климата. Через годок уволился, распродал, что возможно и прибыл в деревенскую избу постаревших родителей. Сын Костя, уже юноша, отца не признавал. Вскоре из военкомата повестку доставили и стал он на два года солдатом.
А потом обосновался в городе неподалёку от дедушки с бабушкой, не принимая батьку в расчёт. Выбрав путь заводского работяги, женился. С рождением ребёнка не спешили, ожидая отдельную квартиру. И только, когда из жилкомиссии просигналили, что "вот-вот," родился Валерка.
Прадед с прабабкой померли, а у дедушки в деревне внук провёл только одно лето. Этого Валере хватило, чтоб считать Егора Гавриловича мировым дедом. Тот сквозь пальцы смотрел на то, что тринадцатилетний пацанчик таскает у него папиросы, мелочь из кошелька.
Гуляет всю ночь с парнями постарше, пробует бражку, учится мату и обедает, чем придётся. Они замечательно не мешали друг другу. А вот возмущенные родители больше Валерку до деда не допускали. Но помня его, как особенный момент отрочества, внук поспешил в деревню после армии.
Егор Гаврилович обрадовался и насчёт бани расстарался. Рачительным хозяином он не был. Надеясь на северную пенсию, спустя рукава вёл хозяйство. Огород, засаживал только-только, чтоб не зимовать без картошки, моркови и лука.
Но в избе порядок царил, на закусь к самогону дед разогрел щи, выставил пироги с тремя начинками. И маринованная вкуснота у него имелась. Это всё уже после бани. Бахвалисто пояснил:
"Опекает меня бабёнка одна. Нонна зовут. Со всех сторон - ого! И помоложе меня, между прочим. Вместе не живём, а в остальном, как муж и жена. В смысле, заботится обо мне, как жена. А вообще-то, я вольный казак!
И дед призвал внука активнее беспокоиться, о себе, о своих хотелках, а не о женитьбе: "Девки не закончатся, не беспокойся. Одни состарятся, другие - народятся!"
Теперь Валера видел - дед любитель халявы, философ-болтун. Симпатия к нему не ослабла, а стала с лёгкой насмешечкой. Не удивился, когда на другой день, Егор Гаврилович спросил, прищурив один глаз: "Деньгой не богат, Валерик?"
А ему отец отстегнул двести рублей на покупку новой одежды - за два года, из прежней, он вырос. Великодушно решив:" Ладно, куплю с первой зарплаты!" отдал деду сто пятьдесят рублей. Егор Гаврилович сделал вид, что прослезился и пообещал, как персонаж из сказки:
"Я тебе ещё пригожусь, внучок."
Валерий устроился на завод. Он успел, после восьмого класса, закончить училище, и теперь вошёл в коллектив начинающим специалистом токарного дела. Опыт повышал зарплату, участие в общественной и комсомольской жизни обеспечивало уважение.
Два года спустя, Валеру назначали бригадиром комсомольско-молодёжной бригады. Молодая кровь в нём кипела. Сил, денег хватало на всё. И на девушек тоже. Сам такой, и помня советы деда, жениться пока в уме не держал.
В цехе появилась новая крановщица - Галина. Её перевели из соседнего цеха, в связи с производственной необходимостью. Не замужем, не смотря на весёлый нрав и приятный характер. Ей было двадцать четыре, к таким 22-летний Валера и подваливал, в надежде на баловство.
Но рыжеватая, в конопушках, слишком мелкая, она не казалась ему достаточно привлекательной даже для попытки затянуть в кровать. И какое-то время они лишь приветствовали друг друга, в основном, встречаясь в столовой - Галя на цех из кабины крана смотрела.
В наступившем сентябре завод сбил комсомольско-молодёжный сельскохозяйственный отряд для помощи подшефному колхозу: много уродилось картошки. Валерий и Галя тоже в него попали. И там он открыл, какая эта Галка зажигалочка! Где она - там и смех, превосходное настроение.
А ещё девушка потрясающе пела, перебирая струны гитары, привезённой из дома. Между ними вспыхнул "картофельный роман." Посидев у костра - печёная картошка, немного дешёвого вина, душевное хоровое пение, парочка удалялась целоваться "в сено."
В поле, поблизости, стояли стога и "места" быстро разбирались влюблёнными. Галка жарко обнимала, сладко целовала, прикусывая Валеркины губы, но доступнее не становилась.
"Наверное, её условия не устраивают. Вот ужо вернёмся в город..."- мечтал измученный Галкой Валера.
Да, он влюбился, но не до женитьбы. В городе их свидания продолжились, и теперь они вместе обедали, под ручку шли к проходной. Парню не терпелось известной победы. Для первого раза он хотел всё обставить, как бы невзначай. А уж потом полагаться на места, которые подвернутся.
Дождался! Родители укатили в профилакторий. Валерка задумал коварный романтик - вино, лёгкий закусон, свечи, музыка, призывающая в объятия. А Галю он на "тортик" позвал. Но моментально сообразив "что почём," девушка категорично заявила:
"Я лёгкой победой не стану, Валера. Мне про вас, парней, папаня всё давно объяснил. В моей жизни первым и единственным будет муж. Точка."
Валерий разозлился:"Что-то я не вижу протянутых рук с обручальными кольцами, Галя. А тебе даже не 22, как мне!" Стремительно накинув пальто и берет, девушка с ответом не задержалась: "Ну, значит, судьба мне помереть старой девой!"
От злости даже не дёрнулся проводить: семь часов - не ночь, дойдёт! Покрутив диск домашнего телефона, позвонил Тане или Тоне (он всегда путал этих, каких-то одинаковых, молодых женщин). Узнав его голос, Таня или Тоня сказала:"Мур-мур. Ты соскучился, наконец, сладенький?"
Буркнув:"Извините, я ошибся!" бросил трубку на рычаг. Выпил, под "музыку для объятий," вина. Закусил конфеткой. Подошёл к окну. Летел первый, робкий снег, которому не суждено выжить. Сказал, внимательно слушающему сердцу: "Жениться что ли?"
... Деду Егору внук отправил телеграмму-приглашение на свадьбу, но тот не приехал. "Надо было добавить, что подарка не нужно,"- мимолётом подумал жених и тут же забыл. Телеграмму перехватила Нонна - "гостевая жена" Егора Гавриловича.
В определённых вопросах, она держала пожилого хахаля в кулаке. И одним мнением решила, что на свадьбе у внука Егору делать нечего. Напьётся и ну, как споткнётся о городскую мадамку в пенсне? Скажем, бабку со стороны невесты.
Выгоды от Егора Гавриловича Нонна не имела, но ей нравилось на него ворчать. Кормить до отвала, парить в бане... Словом, не стала рисковать и порвала телеграмму. Так свадьба внука мимо Егора Гавриловича прошла.
Молодожёнам завод малосемейную комнатку выделил. Отдельную, но вода только холодная. Мыться, стирать - в душевой на первом этаже. Их грело обещание отдельной квартиры - ценили в советское время молодые, рабочие кадры.
Первый супружеский год для Гали и Валеры не прошёл - пролетел. В Москву смотались - деньги, подаренные на свадьбу карман жгли. Ремонт в комнатке сделали. Мебель приобрели компактную и по минимуму, но Галя записалась в мебельном магазине на "стенку" и кухонный гарнитур (следовало несколько раз в месяц подтверждать свою очередь лично).
И вдруг на заседание цехового комитета пригласили Валерия, чтоб счастливое - невероятное предложить: двухкомнатную квартиру! Радость цеховому очереднику адресовалась, а он подал заявление на увольнение, имея намерение переехать в другой город с семьёй.
Следующий претендент отказался, заявив, что дождётся сдачи новостройки: предлагаемая квартира располагалась в старом, панельном доме. Первый этаж, без балкона. А Валерию загорелось стать новосёлом. Но был нюанс - семья из двух человек могла претендовать только на однокомнатную квартиру.
А у него Галя даже не в положении! Ему подсказали скоренько прописать в малосемейку родственника. Например, престарелую бабушку. Жить с ней вместе не обязательно, главное, чтоб по "бумажкам" комар носа не подточил. Конечно. Валера про деда Егора подумал.
Правда, мать связываться со свёкром отговаривала, но и другой вариант подсказать не могла. Галя полагалась на мужа, и он в деревню отправился. Егор Гаврилович, ухватив с первого слова, согласился. И даже не выяснял, почему это без него свадьба прошла.
Из своей избы выписался, взял в колхозном правлении справку, какая требовалась. Состоялась его прописка в малосемейке, и он к себе укатил. Правда, капнув капелькой дёгтя (яда) в медовую Валеркину жизнь. Сказал про Галину:
"Я думал королевну увижу, а она рыжая замухрышка. Стоило ли спешить? Без штампа что ль не давала?"
Валерий, на тот момент, посчитал возможным дать спокойный ответ:
"Галя моя, как золотая крупинка. Рассмотреть время требуется. Зато потом только одного боишься: как бы не потерять."
Потом вроде ещё раз деду приехать пришлось - к получению ордера. На всякий случай, договорились, что ещё с полгода, по документам, он продержится городским. Ну и потекла жизнь у каждого на своём месте.
Супруги принялись преобразовывать невзрачную квартиру в конфетку, добрым словом вспоминая Егора Гавриловича. Очень кстати, подошла очередь на приобретение мебели. Ещё ковёр удалось выписать. Оба супруга зарабатывали прилично ("Денег - море,- как говорила Галина.)
Приятная канитель началась в конце зимы, а в начале следующей, объявился Егор Гаврилович с огромным рюкзаком за спиной. В руках корзина с деревенскими дарами - от Нонны. Ей, как и слегка обалдевшему внуку, дед задал риторический, неоспоримый вопрос:
"А почему, собственно, я не могу лично взглянуть на двухкомнатный сюрприз, который без меня бы не получился?"
Логично? Вот и Нонна, а теперь и Валера с Галей так же подумали. Дед, в первую очередь, захотел распаковать рюкзак:"Пока не помялась одежда." И давай выуживать из его недр рубахи, нательное бельё, спортивный костюм, тапки и даже тёмно - синий костюм "с искоркой."
Ещё транзистор, мыльно-рыльные принадлежности и ... молитвослов. Пояснил, с рисовкой:"Грешки за жизнь накопились - читаю перед сном, чищу душу." Но Валерия больше количество вещей поразило. Спросил, мягкой шуткой:"Ты со всем гардеробом приехал - боишься обкрадут?"
Егор Гаврилович, серьёзно и даже сердито, объявил:
"Так я до весны! Дров запас маловато, а по всем приметам зима будет холодной и длинной. Как член семьи, согласно прописке, могу я по-человечески перезимовать?"
И что на такое ответить? До конца дня занимались дедом. Он затребовал отдельную комнату - по сути спальню супругов и достаточное место в шкафу для вещей. Ужинал с большим аппетитом, на фоне поникших Валеры и Гали.
Но насколько всё "интересно" получится, они даже не представляли.
Первую неделю дед Егор наслаждался удобствами, позабытыми с тех пор, как он в деревню вернулся. Каждый день принимал ванну и в туалете с газетой мог час просидеть. Впрочем, был аккуратен и, если обедал один, посуду грязную не оставлял.
Зато, как кот, еду приворовывал. Выражаясь деликатно - съедал больше, чем следовало то, что нравилось. Например, супруги имели привычку покупать в магазине коопторга полукопчёную колбасу. Дорогое удовольствие. Но им, на двоих, хватало неделю завтракать да ещё по бутеру брать на работу для перекуса.
Деду назначение дорогой колбасы объяснили, предложив тоже баловаться по утрам. "У нас, Егор Гаврилович, на первый голод кашка или яичко в смятку идут, а уж потом батончик с маслицем и колбаской,"- щебетала Галина.
Когда дед первый раз недельный завтрак семьи навернул, прокравшись ночью на кухню, муж с женой посмеялись:"Ну, разохотился и остановиться не смог!" Но и потом "не смог," и не только в отношении колбасы. Два раза пообедает - и в щах мяса нет.
Наделают пельменей - только ими и питается пока не закончатся в морозилке. Неожиданно для остальных членов семьи. Такую ерунду даже пересказывать кому-то неловко, но регулярность и беспардонность напрягали ребят. Даже ее денежной стороной, поверьте!
Комнату Егору Гавриловичу выделили, но он жаждал компании, и постоянно рядом с молодыми крутился, одолевая их бесконечными разговорами и воспоминаниями.
По ним выходило, какой он везде молодец-удалец был и, если б личное устремление имелось, мог стать начальником, а не водителем водовозки, доставляющим питьевую воду в посёлки. И бабы его любили взахлёб. Брызжа самодовольной слюной, откровенничал, обращаясь к внуку:
"Вот, хоть взять мою первую жену, бабку твою покойную. Ведь через меня сердце надорвала. Жуть, как ревновала и схлопотала инфаркт. Я с ней уж давно ради Костика жил - папки твоего будущего. Ну и к квартирке, кооперативной, на ней числившейся, прикипел.
Померла, и оказалось - прав на жильё у меня нет. Пшиковая прописка. Вот тогда-то я и отправил сына Костю к своим, назло тёще и тестю. Пришлось квартиру снимать.
Жениться в уме не держал, а влюбился. И главное, выгоды никакой, кроме любви. Она, разведённая, с родителями жила. И через эту, вторую жену, мне отомстилось за многое. Гуляла зараза и всю душу вынула. Но со мной шутки плохи!"
Всю эту информацию Валерий ранее слышал обрывочно и не с такой противной прямолинейностью. А Галя - впервые и сразу подробно. Оторопело спросила:
"Это что же, Егор Гаврилович, вы первую жену довели, а вторую погубили своими руками?! Не случайным грибное отравление было?!"
Дед замежевался: и признать невозможно, и в Отелло, сурово разобравшегося с Дездемоной, играть нравилось. Выкрутился с шутливым пафосом:"На такие вопросы, Галочка, без адвоката не отвечают!" И скрылся у себя в комнате. Галя разволновалась:
"Валера, мне не по себе жить с твоим дедушкой. Не говорила, а он мне, как-то сказал, что семья наша явление временное потому, что тебе нравятся блондинки по габаритам - сорок восьмого размера, а я невзрачная пигалица, и мне нужно очень стараться, чтоб возле тебя задержаться подольше."
Первым движением внука было вызвать деда на словесный дуэль. Но потом кое-что другое придумалось, и даже жене не открылся. Дня через два, соврав, что заболел зуб, взял на работе отгул. Галина на смену отправилась, а он, якобы, к стоматологу.
Сам в деревню поехал. К тётке Нонне - "гостевой жене" деда. Такого понятия в те времена не было, но лучше не скажешь. Где дом женщины, Егор Гаврилович обмолвился: третья изба от начала улицы. Тётка Нонна оказалась могучей женщиной.
Широкие плечи, крупные ладони и мужской размер обуви. Большой охапкой, она носила в сарайку, ею же и наколотые дрова. Узнав, кто перед ней, Нонна уронила полешки:"Божечки, что с Егором?! Жив ли?" "Более чем,"- буркнул Валерка.
"Неужто к кому прилепился? Я так и знала. Вот зачем вы его приветили? Показали квартиру, переночевал и пусть бы шёл на автобус,"- сердилась женщина, подозрительно шмыгая носом.
Но жестом пригласила в избу, понимая, что внук Егора Гавриловича, какой-то разговор привёз. В доме было тепло и уютно. На столе блюдо с блинами. К ним она подала мёд и сметану. Чай со смородиновым листом заварила.
Узнав, какую причину для зимовки в городе озвучил Егор Гаврилович, тётка Нонна засмеялась:
"Дак он каждую зиму набирает дров только, чтоб избу подтапливать. Сам у меня живёт. Плохо ли? Корову не держу, а козы, куры есть. Сыр делаю, и с соседками совершаю обмен на сметанку или молоко. Егорушке у меня жилось сытно и мне удобнее. Но он вольный казак, хоть и с серебром в волосах - возвращался к себе с началом тепла.
Я -то замужем не была, деток нет. Уж на пенсию вышла, когда Егорушка мне подмигивать начал. Понимала: отец его умер, мамаша - вот-вот. Нужны руки заботливые и чтоб без обязанностей. А я не обижалась. У меня, как раз кот издох - очень любимый. Вот Егор его место и занял. Понятно ли говорю?"
Валера не был спецом в логике пожилых женщин, но вида не показал, горячо изложив проблему и просьбу:
"Тётка Нонна, сманите деда обратно в деревню, пожалуйста и, чтоб с выпиской из нашей с Галей квартиры. Всё же мы её заработали, а у него изба есть, вы - почти жена! Он Галю мою напугал рассказом, как странно его вторая жена умерла..."
Нонна засмеялась:
"Это про суп грибной что ли? Да он тут всем то так, то эдак пересказывает. Ради значительности. Баламут дед твой. Воробей мелкий, а хочет казаться коршуном. Но безвредный. Я посреди недели приеду. Как там ваша контора по выписке-то работает?"
Галя с Валерой тайно, с нетерпением ждали её. Сомневались:"А ну, как не приедет или не получится? Пошлёт дед Егор Нонну куда подальше и останется навсегда с нами!" Не обманула. А он, при виде могучей подруги своей, кажется, в коленях согнулся:
"Нонночка, солнце, откуда? А меня ребятки подзадержали. Поживи да поживи, дедушка. Что случилось - то, голуба моя?"
Она сплела ему, что в правлении обсуждается нарушение им закона: говорил, что выписка временная, а сам застрял неизвестно где. Так и дома можно лишиться. Егор Гаврилович заморгал глазёнками: "Глупость какая! Изба мне досталась от родителей. Хочу живу, желаю - продам!"
"Так ты бросить меня задумал?" - нахмурилась Нонна. "Не в жисть!" "Тогда сей момент подавай документы на выписку, и в деревню айда. Документ тебе внук потом привезёт,"- наставительно потребовала женщина.
С большим терзанием, Егор Гаврилович подчинился. Нонна сразу с вещами его забрала. Валера, основной квартиросъёмщик, сопроводил их в жилконтору и дед перестал быть непосредственным членом его семьи. Уф.
Сопроводив гостей до автовокзала, сам билеты купил. Прощаясь, обнял обоих. Но тётку Нонну намного сердечнее, чем деда. Тот, в своём духе, сморозил:
"Смотри, Валера, законы строгие, попрут тебя с Галькой из квартиры двухкомнатной - народу-то не хватает теперь!"
"Разберёмся!" - ответил Валерий, не признавшись, что Галя ожидает ребёнка.
от автора: Эту историю, в части про деда, можно было рассказывать и рассказывать. Про мелкое воровство денег, мотание Егора Гавриловича по соседям с надоедливыми разговорами не всегда допустимыми. Про его подкат к какой-то пожилой даме из дома. Но там его сын выставил.
О комсомольско-молодёжной бригаде токарей Валерия Коровина, я писала по праву корреспондента многотиражной газеты. А с Галей (его будущей женой) мы стали приятельницами, когда я неделю провела в молодёжном отряде на уборке картошки - тоже с целью освещения.
Валерий был высокий, крепкий парняга, а Галя - мелкая золотинка. Всего у них народилось трое детей. Трёхкомнатную квартиру они успели получить до развала страны. Позже, позже я видела Галю мельком, но не нашла внутреннего настроя заговорить.
Благодарю за прочтение. Голосуйте, пишите. Подписывайтесь. Лина