Три дня назад я потеряла всякую надежду. Я – которая никогда не
сдавалась, не опускала руки и действовала вопреки обстоятельствам. Я –
которая с 15 лет привыкла жить одна и рассчитывать только на свои силы.
Я попала в такую переделку, которая пошатнула мою уверенность в себе.
Выбила почву из под ног. Я не знала, что делать и как себя спасти. Я
просто ложилась на свой продавленный старенький диван и пялилась на
пожелтевший потолок в старых разводах. Или считала завитушки узоров
на выцветших обоях. Или водила пальцем по старому пыльному
протертому ковру, висящему на стене у дивана.
У меня не было сна. Не было сил. Была только засасывающая душу
тревога. Моя жизнь круто изменилась. Еще неделю назад я была обычной
студенткой пятого курса экономического факультета с приятными
перспективами. Я работала в обменном пункте при дорогой гостинице,
зарабатывала деньги, которых мне вполне хватало на съем уставшей
однушки в неплохом районе и жизнь с маленькими девичьими радостями
вроде покупки туши для ресниц или платья на очередной распродаже. Мне хватало. Я точно знала, что дальше будет больше. Надо лишь закончить учебу и найти нормальную работу, полноценную. И я все смогу. Осилю любые вершины, потому что с детства привыкла добиваться того, что мне необходимо. Я привыкла идти только вперед, пусть и маленькими шагами, опираясь только на себя, но добиваться своих целей. Мне приходилось с детства быть расчетливой и принципиальной. Понимать, что только крепкие мозги помогут мне добиться результата и свалить подальше от своей семьи и родного покосившегося дома. Только мои мозги и смогут помочь.
И у меня все получалось. В 15 лет уехала от родителей и стала жить
одна, поступив в техникум в большом городе. Сперва я жила в
общежитии, потом стала снимать небольшую комнату. Позже поступила в
институт и устроилась в малюсенькой старой квартирке с окнами с видом
на парк. И больше домой не вернулась. Я работала где только могла,
родители были не в силах обеспечивать мое проживание и обучение в
большом городе, это было слишком накладно для них. Хотя первое время, конечно, они старались изо всех сил, но я ведь и сама понимала, что силы у них на исходе. Я не боялась никакой работы, расклеивала объявления с риском для безопасности. Знали бы вы, как ругаются жители дома, когда отлавливают того, кто клеит объявления на подъезде. Один раз я сбежала под крики и проклятия какой-то старой тетки, которая фактически пыталась меня избить своей клюкой. Потом раздавала листовки в торговом центре, работала приемщицей в химчистке, консультантом в магазине, наборщиком текстов, оператором на телефоне. У меня давно уже был приличный послужной список из не очень высокооплачиваемых и почетных должностей. Зато опыт был шикарный. И лоб тоже окреп. В искусстве пробивания стен своей головой я обрела настоящее мастерство.
Отношения с близкими людьми были вполне нормальными. Мать
вышла замуж второй раз и усиленно налаживала свою жизнь с молодым
супругом. Поэтому когда я уехала из отчего дома, родительница горевала,
плакала, но очень быстро привыкла к тому, что дочь выросла и стала
самостоятельной. Ей было кем утешиться. Хотя все равно мы старались
поддерживать теплое общение. Несколько раз в год я приезжала домой и
вновь становилась маленькой любимой девочкой. Да, эти моменты,
пожалуй, были самыми счастливыми.
Но ровно три дня назад моя жизнь изменилась, превратившись из
полной перспектив и радужных надежд в мелкие осколки боли и
разочарования. Все началось со звонка матери. Дома были какие-то
проблемы. То ли сарай сгнил, то ли холодильник сломался. Там всегда
что-то ломалось, и я уже привыкла к таким сообщениям. С первого дня
зарплаты всегда откладывала небольшую сумму «для мамы». Поэтому я ей спокойно и решительно сказала, что смогу все уладить. Мама ответила, что очень гордится своей взрослой девочкой. До зарплаты оставались считанные дни.
День был как день. Я уже вышла на этап написания диплома, поэтому могла спокойно работать по графику сутки/трое. А после
ночной смены я отсыпалась и приступала к упорной работе над дипломом.
Да, я сильно уставала и была порой невнимательна. Да что уж там. В
последние дни я была просто измотана. Научный руководитель требовал
доказательной базы, постоянно вносил правки в мою работу, чем вызывал тихое бешенство и бессилие. Надо было делать то, что он от меня хотел, иначе о красном дипломе можно было бы забыть навсегда. И я делала, сжимая челюсти, не сопротивляясь его новым и новым идеям. Я всегда была покладистой девочкой. Поэтому делала все, что говорят взрослые.
Старалась.
Наверное, именно благодаря своей измотанности и усталости я
провалилась в самую глубокую бездну. Я натворила таких дел, которые
будут стоить мне моего будущего. Моей жизни.
***
Тогда, три дня назад, в конце рабочей смены, я, довольная
окончанием очередной смены, села считать кассу и ужаснулась. У меня
взмокла спина и тело обдало волной жара, сердце зашлось в приступе
тахикардии. Я вновь и вновь опускала пачки денег в машинку для
подсчета, но лишних купюр не было. Касса не сходилась на кругленькую
сумму.
Я сама не понимала, откуда могла появиться такая недостача. Ночью
через меня прошло не так много посетителей. Многих я уже хорошо знала: девочки богатых папиков, которые обналичивают деньги, пока те самые папики спят.
***
Однажды, я наблюдала, как девица измывается над банкоматом,
пытаясь получить как можно больше денег с чужой карты. Она не
стеснялась громко комментировать свои действия подруге по телефону:
«Пока козел спит, я хочу снять все, что получится».
Меня всегда забавляли такие женщины. Я думала – как это глупо и
унизительно. Невероятно. Жить за чужой счет, воровать!
Дамочки так не думали. Они шли в дорогой ресторан при гостинице
или в бутик за новой шмоткой, в то время как я доставала свой помятый и
обветренный бутерброд из сумки и небольшое зеленое яблоко. Я ела свою нехитрую снедь и насмехалась над ними – убогими, вынужденными
воровать в ночи.
Еще я таскала с собой термос бульона. На нем можно было
просидеть всю ночь, притворяясь для других, что это кофе. Сильная, независимая, я
украдкой пила бульон, представляя, что это кофе. Та самая девочка,
которая не привыкла ни у кого ничего просить. У меня был твердый лоб и
упертый характер. Вот только с мозгами, к сожалению, не очень повезло.
***
Я обсчиталась. Или ошиблась с валютой? Я пыталась вспомнить все
свои действия по минутам. Дамочка с 300 евро, мужик с канадскими
долларами, еще мужик с валютой. С какой? Что он мне принес? Сколько
денег я ему выдала? Не помню. Ничего не помню!
Я никуда не отлучалась, кроме как в туалет. Но дверь закрывала. Да
и камеры тут повсюду. Это же не ларек у метро!
В кассе не хватало ни много ни мало 500 тысяч. Невероятная для
меня сумма. Неподъемная для обычной студентки, у которой расписано
все до последней копейки.
Как это вышло, и что с этим делать, я не знала.
***
Начальница вызвала меня в свой кабинет, где у нас состоялся очень
сложный разговор. Нет, она не кричала, не угрожала. Она была доброй,
милой и участливой, предлагала мне варианты по решению моей
проблемы. Например, вызвать полицию, чтобы обвинить меня в краже.
Конечно, меня затаскают на допросы. Конечно, на моей дипломной работе можно будет поставить крест. Какая там научная деятельность, когда надо сушить сухари? Еще она предлагала мне вернуть в максимально короткие сроки украденную сумму, то есть прямо сейчас все 500 000. Вытащить из кармана и положить ей на стол. Или через месяц, но уже с процентами, с нехилыми процентами, которые превращали 500 тысяч в 750. Хотя какая для меня разница? Для меня и 100 000 – это сложная сумма, которую надо копить ни один месяц.
Конечно, я выбрала третий вариант. Потому что денег у меня не
было. И мозгов, к сожалению, тоже. Я смиренно поставила подпись в
расписке, оставив в залог свой студенческий билет. Этим же днем я
потеряла не только деньги, но и работу. Начальница меня уволила,
напоследок сказав, что не может оставить меня работать при своих
деньгах. Хоть она и не верит, что я воровка, но хочет подстраховаться.
Я помню, как шла по улице и рыдала. Слезы бессилия стекали
ручьями по моему лицу. Я не знала, что делать и куда бежать. В банке
кредит мне не давали, смотрели как на дурочку. Чем покрывать долг
безработной студентке? У мамы денег не было. Она сама ждала, когда я
уже переведу десятку на ее холодильник или сгнивший сарай. Мне скоро
предстояло платить за квартиру, оплачивать расходы за метро,
коммуналку, телефон. Продукты, в конце концов, покупать. И туфли
прохудились как назло. У меня не было денег. И я не знала, где их достать.
Я была беспомощна. Бессильна. В отчаянии я набрала номер своей
лучшей подруги и рассказала свою историю.
– Ну, мать, ты даешь, – уныло проговорила Настя. – Ты хоть
понимаешь, что тебя могли развести? А ты сразу расписки подписываешь.
Надо было все выяснять. Пусть бы твоя начальница вызывала полицию,
смотрели бы камеры. Тебя по-любому развели, как дурочку. Ну ты сама
подумай, сумма-то круглая. Какую валюту ты могла так наменять?
Кулема! Хотя что уж теперь. Теперь кулаками махать поздно. Надо что-то
делать. Кстати, у меня денег нет. Все что могу – у родителей тысяч 50
занять. Поспрашиваю. Но ты не спеши отчаиваться. Я что-нибудь
придумаю, – уверенно сказала мне моя подруга и положила трубку.
А уже через 30 минут перезвонила. Пока я предавалась унынию,
Настя действительно придумала, как мне спастись. И ничего хуже и
унизительнее в своей жизни я еще не слышала. Может быть, поэтому я и
согласилась.
– Ты закрутишь роман с моим боссом, – дерзко сказала она. – Если
все сделаем правильно, то он поможет не только долг погасить. Но и
квартиру тебе купит. Да все что угодно купит, что попросишь. Была у нас
уже одна такая. Секретарша. Пришла в дырявых колготках, туфлях
разношенных. А увольнялась в новенькой шубе за кругленькую сумму и
уехала на своей новенькой тачке. Я бы сама за ним приударила. Но я не
его типаж. А ты можешь ему вполне подойти. Он настоящий красавчик,
высокий, фигура, что надо! А главное – очень-очень щедрый.
Единственная сложность – женат.