Тик-так, тик-так такают ходики на стене. Марья проснулась, как и не сыпала. Темно, хоть глаз выколи. Окошко замерзло. В темноте подошла к столу, зажгла лампу. Взглянула на часы. Стрелки показывали четверть пятого. Надо вставать. В одной рубахе прошла в упечь, подмесила тесто в квашенке, поставленной с вечера.
Марья про себя подумала, тележиться сегодня нечего. Надо скорей прибрать скотину, затопить печь. Фёдор заворочался, встал и сразу включился в дела. Пошел во двор, пока скотине сено сбросит, приберет в хлеву. Потом Марья пойдет корову доить. Оба двигались почти беззвучно, старались не греметь вёдрами, чугунами. Они берегли сон своей дочери. Пусть поспит подольше. Увезут сегодня из дома, а там кто знает, может и не придется больше понежиться.
Верку кто-то словно подтолкнул в бок. Она испуганно вскочила, глянула, что за занавеской уже горит лампа и мать возится в упечи со своими делами. “Мамонька, ты чё менято не разбудила. Помогу тибе счас”. “Да спи ишо. Вот ужо девки придут, собирать все будешь. Я здеся справлюсь. В печь вон все припасла. Корову подою, да растоплю. Квашенка вокурат подойдет. Караваев то побольше испеку седни. Народот будет, исти захотят.” - ответила мать.
Но Верке уже не спалось. Быстренько оделась. Налила в дойницу из чугуна теплой воды, накинула фуфаечку, пошла корову доить. На улице еще и не развиднелось. Но у отца под поветью горел фонарь “летучая мышь”. В хлеву уже все прибрано. Отец вычистил, подсыпал свеженькой соломки на пол, в ясли положил сено, посыпал его солью..
Корова сунула свою морду в середину охапки и выискивала что-то повкуснее. Услышала Веркин голос, глянула на нее одним глазом и продолжила свое дело. Вера проворно вымыла ей вымечко, привычно приговаривая ласковые слова, чтобы корова отдала все молоко, подоила кормилицу.
А теперь скорее домой, все остальное отец сделает. Мать уже затопила печку. Пламя весело вымахивало из печи. “К ветру, - проговорила Марья. - Хоть не седни бы. Ишо и дорогу передует.”
На мосту послышался топот ног, веселый смех. С гомоном в избу ввалились три подружки. Вера обрадовалась, как-то спокойнее стало, когда услышала их веселые голоса. Девки прежде всего пошли в клеть собирать приданное. Хорошо, что в доме побеспокоились о лампах. Утро только-только начинало сереть. В январе оно не торопится просыпаться. Лампа оказалась кстати. А что здесь собирать? Все уж давным-давно готово, как в коробочке.
Они снова вернулись в дом. Марья позвала всех, “Давайте хоть исти садитесь. Ужо колды придется. Счас как приедут, беготня начнется, там уж и исть не захошь.” Все уселись за стол. Там в больших мисках стояли квашеная капуста, соленые огурцы да грибы., моченая брусника, холодец в мисках поменьше, винегрет. Из печи достала картошку.
“Ну ладно, девки. Давайте уж невесту наряжайте, косу плетите. Не взвидишь, как дружка с женихом приедут. Косу надо продавать, а коса то не плетена ишо. Дела, чё остались, сама приделаю.”
Веру усадили в красный угол. Подружки с песнями расчесали ей волосы, заплели в косу красную ленту. Переодели в новую шелковую рубашку, новое атласное платье. Вера бывала на свадьбах у деревенских подружек. Видела, что многие уже забыли старинные обычаи. Ей же хотелось, чтоб у нее все было, как у отца с матерью. Она очень жалела, что выходит замуж не венчаная. Но тут уж ничего не поделаешь.
Подружки нарядили невесту и сели с ней рядышком на лавку. В ожидании жениха они пели обрядовые песни.
На улице совсем рассвело. Даже солнышко, словно понимая всю важность момента, светило ярко. К избе подъехал отец на лошади, за ним еще один возок. Саночки для молодых и впрямь были хороши. Аккуратные, легкие, дугу украсили бумажными цветами. Гриву у лошади расчесали и заплели в косы.. Отец принес с улицы тулуп и положил его на печку, чтобы согрелся.
У избы уже начали собираться глядельщики, деревенские бабы и старики. Тут же крутились ребятишки. Ждали, что выкуп требовать будут, что их одарят пряниками да конфетками. Мужики вышли за деревню, протянули веревку через дорогу. Как же, такую девку из деревни отдают, пусть выкуп платят. Все было готово к встрече.
Марья улучила минутку, подозвала Федора и Веру за занавеску, где никто их не видел. Пусть нет венчания, но они благословят свое дитя на новую жизнь в замужестве иконой, которой в свое время благословила Марью мать.
На улице началось какое-то движение. Прибежали мальчишки с криками “едут, едут!”. Мужики за околицей уже остановили машину, выкуп требуют. Торгуются. Дружка такой шустрый попался, не хочет лишнего платить. Наконец сторговались, водка, угощение, да денег немного. Все, дорога открыта. Эх мужики , мужики. Дешево такую девку продали!
Да это еще не все. У ворот бабы стоят с метлами да палками. Грозят ими приезжим, ворота не дают открыть. Тут уж сваха, помните, такая маленькая кругленькая, сватать приходила, вступает в свою роль. Сначала уговаривает баб, потом видит, что не получится, подслащивает их пряниками. Да этого мало. Приходится достать из под полы бутылку зеленой. Уболтала, уговорила охрану, открылись ворота.
Жених с дружкой бегом забегают в избу, вдруг еще какая преграда. Ан нет, дорога свободна, В красном углу сидит невеста под покрывалом. Рядом подружки с двух сторон. Причитают, плачут. “Отдаем мы свою подруженьку во чужой дом, да в чужую деревню. Будешь ты ее любить да нежить, купи сначала ее косу. Не купишь, не в жизь не отдадим”. Дорого за косу запросили, долго дружка торговался. Иван уж хотел отдать, что просили, да тот его остановил. Марья смотрела, и радовалась, что зять зря копеечку из рук не выпустит. Видно ведь, что дорого просят.
Наконец сторговались, вывели невесту из-за стола. Снял Иван с нее покрывало, а там не Вера, а Танька, подружка ее. Заругались , что подсунули совсем не ту девку, отдавайте нашу. Отступились девушки, -”Ладно уж, отдадим нашу подруженьку, видим, что не отступишься”. Вывели из-за занавески Веру. Заулыбались жених с дружкой. “Вот это наша, за ней приехали”.
Поклонилась Вера гостям, пригласила к столу, согреться с дороги. Стол угощением заставлен уже. Ничего, что тесно в избе, всем места хватило. В тесноте, да не в обиде.