В новогодние каникулы Славкин отец едва выдерживал в безделье два дня. На третий заводил свой автобус-«башмак», и вместе с 12-летним Славкой они выезжали проветриться, а заодно подзаработать. «Пошабашить», как говорил отец. По его верным подсчетам народ уже устал пить по домам и сейчас выходит в гости или выползает на улицу подышать свежим воздухом.
На этот раз погода стояла пасмурная, вьюжная, неласковая. По безлюдным серым улицам злой ветер ожесточенно гонял пустые пачки из-под сигарет и пластиковые бутылки. Около 40 минут «шабашники» бесполезно жгли топливо, пытаясь найти хоть одного клиента. Славка от нечего делать бродил по салону. Отец тоже заскучал и уже подумывал возвращаться домой, как из дворов на дорогу торопливо вышел человек. В потертой короткой дубленке, без перчаток и шапки. Человек обрадовался, когда увидел автобус, и энергично замахал руками.
– Подкинешь до «Цинкового»? – невысокий мужчина с небритым испитым до изнеможения лицом снизу-вверх смотрел в открытую дверь КАВЗика. «Цинковое» - это городское кладбище. Вообще-то оно «Успенское», но в советское время его называли по аналогии с расположенным неподалеку цинковым заводом.
– Деньги-то есть у тебя? – отец недоверчиво оглядел «клиента». – 700 рэ выйдет.
– Всё нормально, – тот вынул дрожащей рукой из кармана смятые купюры.
– Ну, садись.
Мужичок влез в автобус:
– Только давай за матерью заскочим, – и, предупреждая вопрос отца, продолжил. – Да вот прям сюда, во двор…
Свернули во двор. Пассажир показал на трехэтажный дом, стоящий промеж «хрущевок». Подъехали.
– Я быстро, пять сек, – и человек скрылся в подъезде.
Славка деловито спросил:
– Пап, а мы «накинем» за подачу?
– Нет, сынок, мама – это святое. Представляешь, как старушке по снегу и льду ковылять к машине? Убьётся еще…
Через пять минут распахнулась деревянная дверь подъезда, и показалась спина в знакомой дубленке.
– Мужики, давай помалу поворачивай. Не урони только! – недавний пассажир, придерживая дверь правой ногой, левой отступил назад, на крыльцо, и Славка увидел у него в руках начало или окончание какого-то ящика. «Диван, что ли?» – подумал мальчик. Но тут же ахнул: из подъезда трое мужиков вынесли закрытый гроб. «Небритый» спереди, двое – один в сером длинном пуховике, другой в рабочем бушлате, – позади. Поднесли гроб к автобусу.
Славкин отец, увидев осторожно переступающую по неровному тротуару процессию, воскликнул:
– Э, дружище, мы так не договаривались! Ты же сказал тебя до «Цинкового» подкинуть!
– Ну да, с матерью. Вот мать! – кивнул «небритый» на гроб, и его двое таких же испитых друзей закивали в такт. – Денег добавлю, ты не переживай. Я ж понимаю, ситуация такая….ммм...
– Неординарная, Серега, – прохрипел «серый пуховик».
– Да, – закончил «небритый»-Серега.
Отец открыл заднюю дверь. Гроб втащили в автобус. Расселись. Тронулись. Славка примостился на переднее сиденье поближе к отцу, подальше от жуткого груза, и старался на гроб не смотреть.
– Понимаешь, 31-го все было нормально. «Захмурились» мы с корешками еще с обеда, в бригаде, – начал рассказывать «небритый», поглядывая на зеркало заднего вида, откуда на него периодически недовольно взирал Славкин отец. – К вечеру завалились ко мне. Живу, то есть жил-то, я с матерью. В полуторке.
– Серегу бывшая за пьянку выперла, – участливо вставил друг в рабочем бушлате.
– Ну выперла и выперла, сейчас-то что? Ну вот: встретили Новый год. Потом еще раз. Крепко, в общем, как всегда. Помню и мать с нами посидела как-то. Так три дня и проквасили. А сегодня с утра Кирюха будит, – Серега показал на «бушлат». – Говорит: походу, твоя маманя того…
Серега поежился.
– Захожу на кухню, а там – гроб. А в гробу мать… Из-за попойки даже не заметили, как она преставилась.
– А гроб откуда? – спросил отец.
– Мать давно купила, да на балкон поставила. «На тебя, Сергуня, говорила, надёжи никакой нету. Умру – не знаю, кто и хоронить будет». А вот я и хороню. Не бросил маму ро́дную…
Небритые щеки Сергея затряслись, покрасневшие глаза наполнились слезами. Соленая капля сорвалась с ресниц и упала темным пятнышком на красную обивку крышки... И вдруг изнутри постучали…
Даже не постучали, а как-то настойчиво поскребли. Но пассажирам этого хватило. У собутыльников лица поползли вверх. Славка истошно заорал и бросился к отцу на колени. Отец резко нажал на тормоз. Автобус занесло на пустой дороге. Похоронная тройка ссыпалась на пол. Незакрепленная крышка слетела с гроба и ударила Серегу по лысой голове. Гроб чинно и не торопясь подъехал к началу салона. Наступила тишина.
Держась за края гроба из него поднялась и села пожилая женщина. Это была Серегина мать. Она огляделась. Нашла сынка. Серега обнимал крышку и с ужасом таращился на мать.
– Сергуня, ты что совсем мозги пропил?! Мать живьем схоронить захотел?!
Первым пришел в себя Славкин отец. Подбежал к старушке. Помог ей подняться.
– Я твоего папашу в ЛТП* не отправила, так тебя точно туда определю. Завтра же! Попробуй у меня еще хоть рюмку!...
Продолжая стоять во гробе, экс-покойница погрозила кулаком непутевому сыну, потом повернулась к Славкиному отцу:
– Я из-за этих алкашей три дня толком уснуть не могла – единственную комнату заняли. Потом выпила сама, да и плюнула на них! Достала с балкона гроб, постелила себе и легла. А эти, видишь, что?! Тут же на кладби́ще попёрли!
Всю дорогу обратно женщина отчитывала Серегу.
– Всё, мать, бросаю пить. Женюсь, человеком стану, – словно мантру бубнил Серега. Его друзья таращились на них, ничего не понимая.
Подъехали к уже знакомому дому. Пассажиры стали суетливо покидать салон. Серега подошел к Славкиному отцу.
– Слышь, до кладбища ведь не доехали, возьмешь шестьсот?
Отец посмотрел исподлобья:
– Не надо, иди домой.
На выходе Серега сунул деньги Славке:
– Все-таки за работу платить положено. Да и ситуация такая…ммм...
– Неординарная, Серега, – прохрипел «серый пуховик», помогая «бушлату» вытаскивать пустой гроб.
– Да, – закончил Серега и потащил крышку.
Отец дождался, пока все исчезнут в подъезде. Завел мотор.
– Как ты, Слава?
– Нормально, – Славка достал из кармана две купюры и показал их отцу.
– Это тебе. За испуг – пару штук! Поехали-ка домой – отшабашили сегодня.
Автобус мягко тронулся и покатил по безлюдным улицам.
*ЛТП –лечебно-трудовой профилакторий – учреждение, куда в советское время больных алкоголизмом принудительно направляли на лечение трудом.