Обратила внимание, что практически каждая третья-четвертая новость по актуальной повестке сопровождается словами «после огласки». После огласки было сделано то-то и то-то, решены такие-то проблемы, восстановлена справедливость, кто-то спасен и получил помощь. Не просто так, в силу самого факта проблемы, а именно «после широкой огласки».
И все эти истории вызывают у меня довольно смешанные чувства. С одной стороны, конечно, очень хорошо, что дело решилось, а справедливость была восстановлена после того, как об этих историях стало известно широкой общественности. С другой стороны, ведь изначально было понятно, что именно возможность широкой публичной огласки всех несправедливостей и злодеяний и является лучшим средством профилактики, превенцией этих злодеяний. Что именно страх публичного освещения злодеяния, страх разоблачения, страх того, что его призовут к ответу, является лучшей гарантией того, что злодей остережется свои злодеяния совершать.
Понятно, да как оказалось, далеко не всем. Было довольно странно и раньше, но в этом году особенно, читать в соцсетях возмущенные возгласы о том, где же пресса, и призывы к журналистам помочь в освещении тех или иных, скажем мягко, действительно заслуживающих этого освещения проблем. Странно, потому что эти призывы были обращены к тому, чего не существует, только спустя полтора-два десятка лет после того, как это перестало существовать. Как же складывалась жизнь этих людей, что все эти годы они ухитрялись это отсутствие не замечать? Как же теперь они это отсутствие не видят и не осознают?
Что позволяет обществу в целом и людям в нем, в частности, развиваться благополучно и чувствовать себя в безопасности? Довольно нехитрый и давно проверенный набор механизмов, одним из которых являются свободные и независимые средства публичной огласки, то есть, другими словами, массовой информации. Именно их наличие создает угрозу разоблачения и преследования, а также институт репутации, которые заставляют злоумышленников трижды подумать, чем осуществить свои злодейские намерения. И общества, имеющие в своем распоряжении подобный механизм в любом виде, живут и развиваются на благо себе и другим.
В ситуации же, когда средств публичной огласки в обществе нет или они представлены в искаженном, купированном, ограниченном состоянии, любые злоумышленники могут себя ни в чем не ограничивать. И свободно творить все, что им захочется, не боясь никаких особых разоблачений и общественного осуждения. Любые проблемы, не будучи освещенными и широко распространенными, становятся как будто и не существующими – а значит, инициаторы и бенефициары этих проблем могут себе ни в чем не отказывать.
Любому злу очень важно, чтобы о его злодействах не знали или чтобы его злодейства имели вполне благопристойный вид. Широкой огласки и свободной информации не боится только добро, которому нечего скрывать. Вот ниточка, а вот и клубочек – пройдите по этой ниточке туда, где возможность любой мало-мальски свободной публичной огласки перестала существовать, и станет понятно, кому и зачем это было надо.