УДК 340.115
В статье приводится предложенный автором подход к доказательству теоремы законного перехода на основании доказательства леммы о невозможности в действительности возникновения акцессорного обязательства между субъектами, в случае, если между ними не может возникнуть основное. Кроме того, в статье показано, что применение определенной логической последовательности при предложенном подходе к доказательству теоремы законного перехода позволяет расширить методологию системного толкования правовых противоречий и неопределенностей.
Если тот или иной вывод нельзя прочесть в законодательстве путём простого и прямого понимания слов в их общем или особенном значении (грамматическое толкование норм), а сделать вывод всё-таки необходимо, так как без него возникает неопределённость, то такой вывод пытаются сделать путём соотнесения рассматриваемых норм и их пониманий с иными нормами (системное толкование).
Системное толкование считается удовлетворительным тогда, когда в его результате количество противоречий по сравнению с исходным, по крайней мере, не возрастает, а истолкование получается однозначным в предположенном смысле. Эффективным системное толкование называется тогда, когда количество противоречий и неопределённостей в результате такого толкования строго уменьшается. Собственно, большая часть законодательства представляет собою более или менее удовлетворительное системное истолкование принципов права. Поэтому нет ничего неверного в том, чтобы разрешать вопрос, возникающий из результата толкования, тем же методом, каким и получен этот результат.
Пусть существует некоторое δ (А, Б, x) — обязательство δ субъекта А перед субъектом Б подлежащее исполнению в порядке x. И пусть существует некоторое δ' (А, Б, z), но последнее обязательство таково, что его возникновение связано только с неисполнением обязательства δ надлежащим образом и в срок. Таким обязательством δ', например, может быть обязательство уплатить неустойку любого вида. Если обязательства δ и δ' связаны между собою указанным выше образом, то последнее из этих двух обязательств называют дополнительным (акцессорным) по отношению к δ (основному).
Известен принцип, согласно которому акцессорное обязательство всегда следует за основным, в том числе и при переходе права кредиторского требования.
Обязательство есть некоторый modus operandi, пассивный или активный, а субъекты и порядок исполнения — параметры этого обязательства. В этом смысле само по себе обязательство понимается как то, что не связано непосредственно своей природой с субъектами или порядками.
Лемма
Акцессорное обязательство между субъектами не может возникнуть в действительности, если не может возникнуть между этими же субъектами обязательство основное.
Последнее положение, заметим, уже не самостоятельное, а представляет собою именно вывод, который может быть доказан.
Доказательство
Пусть сделанное предположение о том, что акцессорное обязательство не может возникнуть в действительности между субъектами, если не может возникнуть между теми же субъектами обязательство основное, неверно.
Под возникновением в действительности мы понимает возникновение пары «кредиторское требование—долговое обязательство» между двумя субъектами — кредитором и должником. В нашем предположении о неверности первоначального утверждения, мы предполагаем существование некоторого момента, когда пара «кредиторское требование — долговое обязательство», возникшее в акцессорном обязательстве, уже связывает кредитора и должника, но никогда не может возникнуть пара «кредиторское требование — долговое обязательство» в обязательстве основном между ними же.
Однако в этом случае мы не можем утверждать, что акцессорное обязательство подлежит исполнению (или, что то же: «кредиторское требование в нём подлежит удовлетворению») именно в силу неисполнения в срок и надлежащим образом обязательства основного. Следовательно, речь идёт не об акцессорном обязательстве, а наше первоначальное предположение противоречит заданным условиям.
Quod erat demonstrandum
Обратим внимание на то, что даже если бы в законодательстве того или иного государства не было бы нормы, которая только что была доказана нами как лемма, то всё равно именно вывод, что между субъектами невозможно возникновение обязательства акцессорного в условиях невозможности возникновения обязательства основного, строго следовал бы из всего остального корпуса законодательства, если в нём вообще понятие соотношений между акцессорным и основным существует и является как раз таким, каким его ввели в данной работе.
Значит, мы имеем право использовать такой вывод точно так же, как мы используем и исходные нормы, определяющие, например соотношение между обязательствами. Другое дело, что каким-либо особенным правилом понятие дополнительного обязательства может быть в соотношении с основным переопределено. Но в этом смысле тогда следует признать, что именно в условии, когда действует такая особенная норма, — а она должна именно содержать такое условие своего действия, гипотезу, — под термином «акцессорное обязательство» или «дополнительное обязательство» понимается не то, что понимается в общем случае. Но, — подчеркнём, — тогда такая норма должна именно существовать и существовать непременно как особенная со своей собственной гипотезой, ограничивающей её действие.
Теорема
Если нормой законодательства прямо установлено, что дополнительное обязательство в случае неудовлетворения кредиторского требования по основному обязательству возникает у иного субъекта при сохранении того же кредитора, а у первоначального субъекта такого дополнительного обязательства не возникает в действительности, то вне зависимости от наличия или отсутствия в законодательстве прямого указания на то, что у этого же иного субъекта возникло и основное обязательство при сохранении основного кредитора в этом обязательстве, такое возникновение должно предполагаться осуществлённым.
Доказательство
Если условие теоремы о переходе (прекращении у одного и возникновении у другого субъекта) основного обязательства прямо установлено законодательством, то останется только проверить, что такое положение само не несёт в себе противоречий с прочим корпусом законодательства. То есть из прочего корпуса законодательства не следует именно противоположного. Поэтому без ограничения общности мы имеем право предположить, что указанного прямого установления возникновения основного обязательства у иного субъекта и прекращения его у первоначального в законодательстве нет. Кредитор по обоим обязательствам, заметим, остаётся по условиям теоремы тем же. Пусть у иного субъекта перед кредитором возникло обязательство, первоначально существовавшее именно как акцессорное по отношению к основному у первого субъекта перед тем же кредитором, но при этом не возникло основного обязательства у этого иного субъекта перед тем же кредитором. Тогда между иным субъектом и кредитором возникло такое акцессорное обязательство, которое противоречит лемме.
Следовательно, предположение о том, что законоположение, которое прямо установило, что акцессорное обязательство перед тем же кредитором, что и основное, возникло у иного субъекта, прекратившись у первоначального, не влечёт вывода о том, что и основное обязательство перед тем же кредитором возникло у этого, иного, субъекта, и осталось, например, у первоначального, неверно.
Quod erat demonstrandum
Доказанную теорему можно переформулировать, очевидно, следующим образом:
Если законодательным правилом установлено, что при определённых в нём обстоятельствах дополнительное обязательство перед кредитором переходит на иного субъекта, сохраняя свою дополнительность, то из этого правила следует, что в описанных условиях и основное обязательство перед тем же кредитором перешло на того же субъекта.