Молодой поэт принес в редакцию газеты стихи.
Егоров, корреспондент отдела культуры, ничего не имел против молодых поэтов. И стихотворение его чем-то заинтересовало.
Поэт ушел, а Егоров отправился к ответственному секретарю.
— Михаил Михайлович, дайте это в субботний на четырнадцатую полосу.
Михаил Михайлович прочел стихотворение и не понял. Он так честно и сказал:
— Да, конечно, но...
Егоров сочувственно улыбнулся.
— Разве тут есть что-то непонятное? — спросил он. — Человек любит другого человека, который его не любит, или это ему только кажется. Или кажется другому. Классическая ясность.
Михаил Михайлович задумался. Он знал, что к мнению Егорова, ведущего журналиста, прислушиваются все. Он прочел еще раза два.
— Но вот причем здесь какао-бобы и квадрокоптеры? — поинтересовался Михаил Михайлович у скучающего Егорова.
Егоров оскорбился. Он ценил свой тонкий художественный вкус.
— Вы ничего не понимаете в поэзии... Что поделаешь, возраст, — сказал он Михаилу Михайловичу, вложив в эту фразу неопределенную угрозу.
В душе очень близкого к пенсии ответственного секретаря боролись здравый смысл и желание как можно дольше оставаться ответственным секретарем. Егоров с интересом наблюдал за поединком.
Наконец, Михаил Михайлович сказал:
— Хорошо. Посоветуемся с коллегами. Если все решат, что это хорошее стихотворение, то я тоже так решу.
Раздосадованный его неожиданной несговорчивостью, Егоров поклялся протолкнуть стихотворение в номер. Он составил список сотрудников редакции и сверху написал: “Как вы относитесь к этому хорошему стихотворению?” Напротив своей фамилии Егоров решительно начертал плюс.
Замредактора Елена Александровна была признанным арбитром в литературных спорах. Прочитав стихотворение, она поставила плюсик и сказала:
— Прелесть.
В отделе экономики работала Наталья Сергеевна. Она не любила поэзию, но считала, что нужно поддерживать все новое. А новизны в стихотворении было хоть отбавляй.
— Это ново, — изрекла Наталья Сергеевна и вывела плюс.
Егоров зашел в отдел писем. Галина Евгеньевна и Людочка оторвались от чая. Галина Евгеньевна посмотрела, кто из коллег поставил плюс, и подумала, что стихотворение хорошее. Людочка подумала так же и нарисовала жирные, похожие на пауков плюсы за себя и за подругу, подписав на всякий случай: “Но не плагиат ли это? Очень похоже на Веру Полозкову”. Людочка славилась блестящей эрудицией.
Егоров молча положил листок перед Михаилом Михайловичем. Просмотрев его, ответственный секретарь молча поставил плюс и пошел со стихами к редактору.
— Один мальчик принес симпатичные стишки, — сказал Михаил Михайлович.
— Забавно, — буркнул редактор. — Только сделайте это под рубрикой “Происшествия”. Иначе могут неправильно понять, — добавил он, значительно глядя в глаза Михаилу Михайловичу.
Стихотворение напечатали.
Егоров вполне доволен собой, часто и не без успеха рассказывает об этом случае приятелям. Михаилу Михайловичу очень нравится быть ответственным секретарем. Галина Евгеньевна и Людочка по-прежнему дружны и пьют чай. У редактора все нормально. А молодой поэт получил по почте свой гонорар — полторы тысячи — и думает, что написал хорошее стихотворение.