Это окончание рассказа, написанного в жанре русского фэнтези. Начало можно почитать ЗДЕСЬ.
9 часов назад
Дом Тихомира и вправду стоял немного на отшибе от других подворий. Крепкий, довольно высокий, просто, но добротно срубленный из толстых, потемневших от времени бревен. На утоптанной земляной площадке во дворе тлели угли, возле них сидел Тихомир и нанизывал на шампуры маринованное мясо.
– Ну здравствуй, мил человек! – издевательски пропел он, когда я, взмыленный, влетел во двор. – Приехал-таки на ночь глядя!
– Да уж, Вань, – подключилась Светка. – Мы вообще-то волновались! Звоним – ты трубку не берешь. Я сто раз на дорогу бегала – а тебя все нет и нет. И Данька еще пропал…
Никогда не думал, что так обрадуюсь, увидев друзей, но слова Светки заставили меня насторожиться:
– Как пропал? Когда?
– Свет, ну чего болтаешь! – возмутился Тихомир. – Он же сказал, бабка у него в соседней деревне. Переночует у нее и с утра вернется. Он днем еще ушел, не заблудится!
Что-то не видел я поблизости деревень, подумал я, а вслух спросил:
– Народ, а вам не кажутся странными здешние места?
– С чего это? – ворчливо отозвался Тихомир. – Если кто-то по навигатору ездить не умеет, то это его проблемы, а не наши!
– При чем здесь навигатор! – возмутился я и рассказал друзьям про поломку машины, Василису и ее предостережение с двенадцатью ножами.
Я ожидал, что они не поверят и поднимут меня на смех, но Тихомир как будто заинтересовался.
– Про двенадцать ножей я читал, – сказал он. – Был в старину на Руси волшебный народ – берендеи. Говорят, они умели оборачиваться волками, медведями. Сохранилось описание ритуала: в определенное время в землю втыкали двенадцать ножей и говорили заклинание. Потом колдун перекидывался через них и становился зверем. Бегал в таком обличии по лесам и полям, а потом возвращался, перекидывался обратно и становился опять человеком.
– А если вытащить нож, что будет?
– Беда будет, – ответил Тихомир. – Колдун не сможет обернуться человеком и станет мстить тому, кто вытащил нож… А если убить его, то он превратится в упыря и начнет охотиться за тем, кто его убил, пока не выпьет у него всю кровь! Вань, я только одного не пойму – при чем здесь мой дом?
– При чем? – тут пришла очередь удивляться мне. – Ты что, не знал, что до тебя тут жил колдун?
Тихомир фыркнул:
– Не гони, Ваня! Это Данин дом. Он мне его продал. Ты хочешь сказать, что этот ботан -волшебник?
Вот это был поворот! Мы со Светкой переглянулись.
– Данин? – переспросила Светка. – Ты же мне сказал, что на сайте недвижимости его нашел!
– Свет, ну какая разница! – раздраженно ответил Тихомир. – Да, я искал дом в деревне. Данька узнал и говорит: «У меня есть хата на продажу. Старинный дом, в деревне, дедов, он мне его по наследству передал. А мне деньги срочно нужны». Цена нормальная была, и я купил.
– А нам почему ничего не сказал? – спросил я.
– Данька просил. Они, говорит, меня и так недолюбливают, а тут вообще скажут, что я из шкурного интереса с вами… Ну и вот, не сказал.
Мы замолчали. Тишину нарушало только шипение мяса на углях, крики ночных птиц в лесу и уханье сов над полем. Каждый думал о своем. Мрачная какая-то история, да и вообще враньё это бессмысленное… И Даня смылся как-то странно…
– Вы в доме-то были? – спросил я, чтобы немного разрядить обстановку.
– Да, – встрепенулась Светка, – пойдём, покажу.
Мы зашли в дом. Он не производил впечатления нежилого: в темных сенях приятно пахло травами и деревом. Из них мы попали в уютную горницу, освещенную керосиновой лампой. Я осмотрелся по сторонам – ни одной розетки на стенах.
– Свет, а тут что, электричества нет? Мне бы телефон подзарядить…
Светка покачала головой:
– Нет, Вань, представляешь! Я тоже хотела, но тут даже проводки электрической нет.
Мдааа, вот он древнерусский колорит… Ну ладно, все равно сети нет, пару дней переживём…
С одной стороны горницы была маленькая кухня, большую часть которой занимала русская печь с лежанкой, а с другой – еще две комнатки.
– В этой я, в той Даня с Тишей, а ты устраивайся вот здесь, – Света показала на старый, но довольно большой и удобный диван.
Я бросил на него рюкзак и осмотрелся. На стене между окнами висело тусклое зеркало в темной деревянной рамке. Под ним стол, покрытый грубой серой скатертью. У стены комод с множеством ящичков. Я подошел посмотреть, что в них.
– Ой, Света, смотри, тут фотографии! Наверно, родня Данькина.
В верхнем ящике были сложены старинные фото. Многие выцветшие, полустертые. Мы со Светой с интересом стали их перебирать. На них бравые солдаты с лихо закрученными усами гордо восседали на боевых конях, крестьянки в нарядных сарафанах робко улыбались на фоне домов с белыми ставнями и геранью на подоконниках.
– Ой, смотри-ка, – Света вглядывалась в старую почти выцветшую фотографию, – тут…
– А ну положите! – это в комнату неслышно вошел Тихомир. – Почему без спроса по ящикам шарите?
Он грубо оттолкнул нас от комода и затолкал фотографии внутрь.
– Тиш, ты чего? – оторопела Светка. – Посмотреть нельзя, что ли?
– Ну ты даешь! – у меня не было слов. – Тебе самому-то не интересно, что там, домовладелец?
Тихомир быстро взял себя в руки и примирительно сказал:
– Ладно вам, не обижайтесь! Мне тоже интересно. Просто не люблю, когда чужие фото без разрешения смотрят. Вдруг Даня захочет их забрать? Давайте его дождемся, а потом все вместе посмотрим. Пойдемте лучше шашлык есть!
Только сейчас я понял, как проголодался, и мы пошли во двор.
Был поздний вечер. На улице пахло печками, прелой листвой, сырой землей и жареным мясом. Уютный дачный аромат. Тихомир быстро развел костер, и мы уселись поближе к огню.
– Знаете, я вот вспомнил, Василиса мне сказала, что от нас, кто приехал из «большого мира», им одни неприятности. Типа мы даже каких-то мертвецов тут тревожим…
– Ой, Вань, – перебила меня Светка, поёживаясь, – давай без вот этого всего, ладно? Терпеть не могу сидеть ночью в незнакомом месте и слушать ужастики!
– Да ладно, Свет, ты не понимаешь разве? Ванька на девочку эту запал, вот и хочет про нее поговорить! – хохотнул Тишка.
– Правда? – подняла брови Светка и почему-то покраснела.
Я молчал. Василиса действительно мне понравилась, но сейчас меня беспокоило другое. Чувство опасности, вначале невнятное, теперь отчётливо ощущалось внутри. Какие-то несостыковки, детали, особенности поведения людей, которых я хорошо знаю (а знаю ли?) вызывали предчувствие надвигающейся беды. Все это усугублялось отсутствием связи с внешним миром и незнакомой обстановкой.
– А Даня сказал, в какую деревню пошел? Я когда плутал, никакого жилья рядом не видел.
– Это у Тиши надо спросить, – аккуратно поливая мясо кетчупом, сказала Света. – Он уходил, когда я продукты в доме разбирала. И не попрощался даже.
– А чего прощаться-то, – раздраженно парировал Тихомир. – Он к бабке на ночь пошел, утром вернется. Название деревни не помню, но сказал, что на том конце поля. Ой, блин, ну хотите, сейчас сами соберемся да прогуляемся туда!
– Нет, мальчики, я против! – сразу запротестовала Светка. – Страшно же! Тут темно, совы летают, как привидения.
– Правда, зачем бродить в незнакомом месте ночью. Утро вечера мудренее, – сказал я. – Кстати, где тут у вас можно … попудрить носик?
Светка смущенно фыркнула, а Тихомир махнул рукой в сторону дома:
– В сени войдешь, иди вперед и налево – там будет выход в крытый двор. За поленницей увидишь дверь в персональный кабинет. Устраивайся поудобнее, только внутрь не нырни – это тебе не городские удобства!
– И лампу из дома возьми – там тьма кромешная! – крикнул он мне вслед, когда я уже поднимался на крыльцо.
Взяв со стола керосиновую лампу, краем глаза я уловил в зеркале какое-то движение. Сначала мне показалось, что там мое отражение, но что-то в нем явно было не так… У тусклого силуэта в зеркале не было в руках лампы! В груди гулко застучало. Превозмогая страх, я шагнул к зеркалу. В нем отражался… Даня. Я резко обернулся – никого. А в зеркале – вот он, стоит и смотрит прямо на меня. Не помня себя от ужаса, я выскочил в сени и опрометью кинулся во двор, где меня буквально вывернуло наизнанку от потрясения.
Закрывшись в сортире, я лихорадочно соображал. Что нам известно? Дом раньше принадлежал деду Дани. Тот, если верить Василисе, был колдуном. Что если вместе с домом он передал Дане свою силу? Бред! Это же сюжет ужастика для сопливых школьников. По спине тек холодный пот, за стеной сортира в огороде слышалось тихое шуршание – то ли ветер переносил с места на место опавшую листву, то ли кто-то осторожно ходил вокруг дома… А вдруг это Даня? Вдруг он только сказал, что пошел к бабке, а сам спрятался и выжидает, чтобы напасть?
А что мы, собственно, знаем об этом Дане? Студент-историк, второй курс, круглый отличник, изучает Древнюю Русь, как и Тихомир, они вместе пишут курсовую. На вид обычный ботаник, зашуганный, больше слушает, чем говорит. Получается, ничего мы о нем не знаем, а то, что нам известно, – только со слов Тихомира…
– Ванёёёк! Ты там живой? – из сеней послышался насмешливый голос Тишки. – Не уснул? Пора освобождать кабинет, ты не один.
И хихиканье. Неужели они ничего не видят и не понимают?
– Сейчас! – откликнулся я, с трудом уняв дрожь в голосе. – Уже иду.
Кое-как приведя одежду в порядок, я вышел и увидел Тихомира. Он быстро выхватил у меня лампу и со словами «ну наконец-то» нырнул в сортир. А я вернулся во двор, где у гаснущего костра, обхватив себя руками, одиноко сидела Светка.
– Ваня, мне страшно, – шёпотом сказала она, подняв на меня испуганные глаза. – Мне так жутко, ты не представляешь!
– Почему? – как можно беззаботнее спросил я.
– Не знаю! Наверно, это из-за Дани и … Тихомира. Ты не успел посмотреть ту фотографию, которую я показывала тебе, когда он пришел?
Я мельком видел на том выцветшем до желтизны старом фото человека в тулупе и мохнатой зимней шапке, у его ног сидела большая собака. Больше я не успел ничего рассмотреть и сказал об этом Светке. Она странно посмотрела на меня:
– А я успела.
– И что там было такого необычного, что тебя потрясло?
– Там был Тиша.
Мне хотелось накричать на Светку, что она всё придумывает и нагоняет жути, но я и сам понимал, что происходит нечто, чему я пока не могу найти объяснения. Есть какая-то связь между этим домом, Даней, Тихомиром и Василисой, и пока мы не поймём, какова она и что от нее ждать, неведомая опасность будет угрожать нам. Нельзя допустить паники. Надо во всем разобраться и хорошо обдумать.
– Света, тебе показалось, поняла? – как можно строже сказал я. – Давай не будем обсуждать это при Тихомире. Настанет утро, и все пойдет по-старому. Вернется Даня, и мы вместе посмеёмся над нашими страхами.
Светка смотрела на меня заворожённо и согласно кивала.
– Всё будет хорошо, поняла?
– Да, поняла. Всё будет хорошо, – повторила Светка и всхлипнула.
– Ну, чего киснем? Баиньки пора? – раздался беззаботный голос Тихомира. – Завтра утром с соседями знакомиться пойдем. Светка, давай на горшок и в люльку! Я тебе в твоей комнате постелил. А ты, Вань. Давай ко мне в комнату. Дани сегодня не будет, поспишь в кровати.
3 часа назад
В доме было тихо, но мне не спалось. Я лежал с закрытыми глазами и думал про оборотней. Где-то здесь, может, в огороде, а может, в сарае, есть двенадцать ножей, перекинувшись через которые человек становится зверем… Почему Василиса сказала, чтобы ножи не трогали? Значит ли это, что колдун жив? А если он жив, как Тихомир смог купить этот дом? Вопросов становилось все больше и больше. Я почувствовал, как разрывается от напряжения голова, и вспомнил, что в рюкзаке есть таблетки от боли.
Комната была залита лунным светом. Кровать Тихомира пустовала. Как он смог выскользнуть из комнаты незамеченным, ведь я не спал? Я, как можно тише ступая по домотканым половикам, вышел в горницу. Прислушался. Из соседней комнаты доносилось ровное дыхание Светки – видно, сон сморил ее. В сенях было тихо. В поисках таблетки стал шарить внутри рюкзака. Там, как обычно, была свалка: смена белья, записная книжка, сотовый… «Ох! Что за чёрт!» – я отдернул руку, уколовшись обо что-то. Указательный палец правой руки кровоточил. Вытряхнув поранившую меня вещь из рюкзака, я замер: передо мной лежал старинный нож с длинным красноватым лезвием и резной деревянной ручкой в форме головы медведя.
Пока я ошарашенно смотрел на свою находку, комната замерцала, словно в ней включился экран телевизора. В зеркале я увидел Василису. Она смотрела на меня с укором, а в моей голове сами собой звучали её слова:
– Эх, Иван, почему ты меня не послушался? Зачем взял нож?
– Не брал я ничего! – возмутился я, мысленно объяснив себе, что, конечно, сплю и смотрю сон. – Мне его подкинули! Я этот нож первый раз вижу.
– Нет времени, Иван! Слушай внимательно. Выходи через двор и огород – через ворота не ходи, возле них тебя уже ждут. Беги к дальней калитке, там будет поле. По полю – к Васильчикову Погосту, по сторонам не смотри, не останавливайся, как бы страшно ни было. На поле совы тебя прикроют, а на Погосте местные встретят. Беги, Иван, спасайся! Колдун идёт за тобой!
– А Света? Со мной здесь девушка.
– Ей ничего не угрожает – только тому, у кого нож! Скорей, Иван! Они рядом!
Не помню, как я оделся, как вылетел в сырую октябрьскую полночь. Когда бежал через заросший огород, ветки хлестали меня по лицу, но сзади я слышал голос Тихомира: «Скорее! Он через огород уходит! Догоняйте его!» – и горечь его предательства придавала мне силы. Возле калитки я споткнулся обо что-то и только позже осознал – это были Данины ноги. Он лежал у самого выхода в высокой траве…
Я несся по полю – никогда на соревнованиях не бегал я с такой скоростью! Ледяной воздух рвал на части лёгкие. Сердце колотилось где-то в горле. Вокруг меня метались тени сов. Они были огромными, серебристо-серыми и напоминали привидений. Но ужас гнался за мной в другом обличье – огромные звери с капающей из пастей коричневой слюной, гнилыми клыками, горящими глазами неслись по моим следам. Не волки, не медведи и не собаки, а что-то среднее – твари, управляемые колдуном, жаждали моей смерти, моей крови, они думали, что это я лишил их возможности обращаться в людей, их ненависть обжигала меня, их глаза горели справа и слева… огни… много огней…
Холод, туман…
Эпилог
– Парень, ты давай, это, не того! Приходи в себя, значит, – приоткрыв глаза, я вновь увидел возле себя фиолетового деда. Он больше не расплывался, а за окном чуть брезжил рассвет.
Я не умер?
– Да вроде нет пока. На живого больше похож...
Я разве вслух спросил?
– Не напрягайся, мы тебя и так слышим.
Кто это – мы?
– Погостные.
Васильчиков Погост. «На Погосте встретят»… Что со мной было?
– Совы тебя привели, а мы встретили. Туманом укрыли, спрятали. Древних ты прогневал – они за тобой шли. Колдун сказал, чтоб мы тебя им отдали, но мы со святой земли никого не отдаем – таков закон.
А как вас зовут?
– Меня дедом Сеней кличут, я тут на Погосте Хозяин. А тебя как звать?
Иваном. Как это все же удобно – когда тебя понимают без слов!
Дед Сеня усмехнулся в усы.
Память возвращалась ко мне вместе с теплом. Я лежал в маленькой сторожке на широком топчане, укрытый лоскутным одеялом. Рядом потрескивала печка. На ногах моих красовались огромные валенки. Так вот почему они так быстро согрелись! На печке бурлил чайник, а в эмалированной кружке уже лежала трава для целебного настоя.
А чем я древних прогневал?
– Нож ты у них из ритуального ряда вытащил. Нельзя так делать. Они с этого звереют.
Я не брал. Даже не знаю, где эти двенадцать ножей находятся. Мне его подбросили.
– И много у тебя тут врагов, чтоб так тебя перед древними подставлять?
Хотел бы я сказать, что у меня тут только друзья, но, похоже, с такими друзьями и врагов не надо… Даня… Даня же погиб! Его убили?
– Пришел тут на днях к нам новенький. Худенький такой, на глазах стеклышки. Да, убиенный. Знаешь его?
Знаю. А кто его убил?
– А мы лишних вопросов не задаем. Давай призовем его, сам и спросишь!
Через минуту прямо передо мной в отблесках печного огня прямо посреди сторожки мерцала фигура Дани, совсем как там, в зеркале: высокий, нескладный, в очках. Как и Василиса, он просто смотрел на меня, а в моей голове звучали его слова.
– Меня убил Тихомир. Чтобы дом колдуна признал нового хозяина, нужна была кровавая жертва. Он нашел во дворе двенадцать ритуальных ножей и, пока Света разбирала вещи, позвал меня на них взглянуть. Одним из них он меня и убил. Спрятал мое тело в огороде. Свете сказал, что я в гости ушел, а тебе подкинул нож, чтобы колдун за тобой охотился, а не за ним.
Почему он это сделал?
– А ты так и не понял? Тихомир – из старого колдовского рода. Этот дом принадлежал его предкам, и он всегда мечтал продолжить «семейное дело», но силой от рождения не наделен. Кстати, он точная копия своего прапрадеда, фотографию которого Света случайно нашла. Вот он был сильный колдун.
Что будет со Светой?
– Ничего. Он уже сказал ей, что вы ночью поругались, и ты уехал. Так что в ближайшее время он проводит ее и будет дальше искать способ овладеть силой своих предков. Он одержим этой идеей…
А тогда, в зеркале, зачем ты приходил?
– Хотел предупредить, но ты так испугался, что не слышал меня.
Спасибо, Дань, ты настоящий друг…
Я очень устал. Последнее, что помню перед тем, как провалиться в сон, тонкая девичья рука в меховом рукаве, прикоснувшаяся к моему лбу. В этот момент я уже знал, что всё исправлю: выведу на чистую воду Тихомира, верну колдуну его нож, похороню Даню, все объясню Свете и поблагодарю Василису… Василисушку…
