Всю неделю Санёк жил концертом, он не спал началами, каждый час просыпался, ему снилась сцена, огни софитов, глаза людей, восторг и крики «Браво!». И вот пришёл час «икс», назавтра было выступление на рок-тусовке. Шурик весь вечер накануне провёл у друга-барабанщика в предвкушении всенародной славы. Они что-то повторяли прямо дома, на пальцах, без инструментов, потому что возможности репетировать не было.
Приятели засиделись допоздна, ушёл последний автобус, и Сашка брёл по ночному осеннему городу, находясь мыслями в завтра, точнее уже в сегодня. Спал он очень плохо, ворочался, адреналин в венах кипел, как молоко на плите. Задолго до памятного концерта, он стал придумывать себе образ. Взял старую школьную курточку, отрезал рукава, нацепил на неё всякие скрепки, булавки, изрисовал ручкой. Секунды тянулись бесконечно долго. Настало утро, еле-еле подошёл, приполз обед. Их группу предупредили, что подходить надо сразу после двух, чтобы отстроить инструменты и сыграться. Санёк смотрел на часы и считал каждую секунду. Вдруг, без десяти два, раздался телефонный звонок, он поднял трубку:
- Алло.
- Алло, - голос на той стороне телефонной лини шуршал и скрипел, - Александр Васильев? Это из милиции Вас беспокоят. Лейтенант Колбасов. Вам надо срочно явиться к нам с вещами в Центральное РОВД в кабинет номер двести четыре. При себе иметь комплект сменного белья, сухари и вторую обувь.
Александр не на шутку испугался. В его голове стали прокручивать варианты, где он чего мог натворить, кто и за что сего сдал, и что же будет дальше. Времена были лихие, а потому попасть в отделение прямо скажем можно было без особых проблем и совершенно без всяких на то оснований. Время чёрных воронков ещё не отгремело.
- А что собственно я натворил? В чём меня подозревают? - испуганно заикаясь стал спрашивать он.
- Вы знаете некоего Льва Николаевича Мышкина? Знакомо Вам это имя? - шуршащий голос на той стороне провода приобрёл металлические оттенки.
- Д-д-д-а-а, - испуганно запинаясь протянул запинаясь Шурик, - так в чём, собственно, дело?
- Что Вы делали двадцать восьмого сентября между 21 и 22 часами? - обвинительным прокурорским тоном жестоко спрашивал голос в трубке.
А что он делал? Да конечно выпивал, потому что в то время бухал он каждый день и можно было даже не спрашивать дату, между всеми днями это было одно единственное связующее звено. Ну а чем они ещё могли заниматься с Мышкиным? Хотя, кончено, достоверно Карл не помнил ни этой даты, так как была она примерно месяц назад, ни указанного времени. Видимо их барабанщика за что-то взяли, и теперь их всех повяжут. Санёк уже представил себя в казематах тюрьмы.
"По тундре, по железной дорогое, где мчится скорый "Ленинград -Воркута", - застучала мелодия в его голове, а перед глазами пронеслись заснеженная тайга и решётки лагерей.
Не зря он и думал, что когда-нибудь ударник подведёт его под статью в прямом смысле этого слова.
- А что мы делали... да ничего не делали... - в голове предательски всплывали картины вчерашней пьянки, - так что всё-таки мне инкрими... инкриме... инкрими-нируют?
Измена была капитальная, аж язык стал заплетаться.
- Мы Вас вызываем по делу... - сердце Сашки стучало так, что готово было выпрыгнуть из груди, - по делу о... пропавших игрушках.
- Каких-каких игрушках?
- Пропавших. Вы знаете магазин игрушек на улице Красноказарменной, что в доме имени заслуженного деятеля торговли товарища Б. Линдермана?
Про товарища «Б. Линдермана» Шурик конечно ничего не слышал, а вот магазин игрушек там действительно был. Он знал его с самого детства. Они по праздникам ходили туда с родителями, чтобы купить пластмассовый пистолет или ещё какую недорогую детскую безделицу за нищенскую, но честную заводскую зарплату.
- Так вот 28 сентября, между 21 и 22 часами Вас вместе с гражданином Мышкиным видели в этом самом магазине.
С одной стороны, с души упал камень, потому что ни в каком магазине игрушек они, конечно, не были, он вообще не посещал это место лет десять. С другой стороны, причин для успокоения не было, потому что он только что просмотрел истерический документальный фильм про тридцать седьмой и знал, что все лагеря и тюрьмы всегда были переполнены незаконно осуждёнными.
- Дяденька милиционер, я Вам клянусь ни в каком магазине игрушек я двадцать восьмого сентября не был.
- Точно не был? Ну ладно поверим на первый раз. Но чтобы ни-ни!
Тут вдруг шипящий голос из трубки превратился в голос смеющегося Мышкина. Как он мог так ловко менять голоса по телефону, что Санёк его не узнал? Вот ведь имитатор... Не хуже Андрея Разина...
- Мышкин, ты офигел, я действительно уже в милицию собрался! Что за идиотские шутки? - в справедливом гневе, совершенно забыв про концерт кричал Санёк в телефонную трубку.
Но с Мышкина всё было как с гуся вода, и он уже переключил тему, а потому вдруг заявил:
- Александр, концерт отменяется, меня мать не пускает...