- Я выжившая, - тихо и неуверенно сказала Надин в пустоту.
По воде пробежала рябь и с норой поравнялся понтон, на котором сидели и лежали обмотанные плёнкой люди.
Замотаны они были не как Надин, чтобы защититься от дождя, а спеленуты в коконы.
У них были замотаны и лица, только проковыряны дырки для ноздрей.
У Надин похолодело нутро, когда она их увидела. И услышала. Некоторые сдавленно измученно мычали через нос.
Нужно было бежать или затаиться, вот чёрт...
На понтоне стоял робот уборщик новой продвинутой модификации, похожий на пластмассового муравья. В Энджое Надин таких не видела. И в Чешире тоже.
Хотя, она мало интересовалась проектами Чешира, не касающимися живых людей.
Вообще, до обидного мало интересовалась всем, кроме собственной судьбы, ребенка, отношений. Сношений. Дура.
Вместо весла у робота была многофункциональная швабра.
А во лбу горел яркий светодиод.
- Приветствую тебя, человек, - сказал робот, протягивая ей конечность, помогая зайти на понтон, - Ты можешь называть меня Роби. Я мертвая цифровая душа в теле робота. Не причиню тебе вреда, если ты будешь подчиняться программе спасения.
- Ну ничего себе! - обрадовалась Надин, - А эти? Не подчинялись?!
- К сожалению, нет. Они уничтожили три единицы моей команды и хотели захватить плот.
- И куда их теперь?
- Спасаю. Дислоцирую в безопасное место.
- А если их освободить?
- Они уничтожат и меня. Поскольку я остался последний, без меня плот остановится. И тогда они разбегутся и погибнут.
- Почему погибнут?
- У меня нет информации.
Но по логике, если их велено дислоцировать в безопасное место, скоро здесь будет опасно.
К тому же дождь наносит вред. И радиоактивный фон наносит вред. В общем, им будет лучше в укрытии, которое для них готовят.
- Ясно, - задумалась Надин.
Робот жадно вглядывался вдаль.
Может искал ещё выживших, а может наслаждался видами реальности.
Когда долго сидишь в цифре, начинаешь по реальности скучать.
По тому, как он мочит швабру в воде и мечтательно созерцает стекающие в воду ручейки, это было видно. Надин знала эту тоску. И радость проживать реальное внутри физического тела - тоже знала.
- Роби...
- Да? - сейчас же отозвался робот.
- А кем ты был до...
- До смерти?
- Да. Ты помнишь?
- Помню. Мне отрезал ноги тральщик и я бухал как не в себя.
Много раз просился в Чешир, но не проходил их машинку. Потом прошёл. У меня кот болел лучевой болезнью. Подох. Совсем жить стало невмоготу.
Я пришёл к очкарику, плакал, умолял: возьми ты меня. Ради эфира, что хочешь со мной делай, только возьми. Мне кажется, я всё равно не проходил, очкарик мне чужой докинул.
- Чего докинул? Пассионарности?
- Ага.
- Не знала, что так можно.
- О! Я тоже много чего не знал!
Дождь утих.
Стало слышнее в тишине журчание ручейков, стекавших с Робиной швабры и злобное мычание замотанных.
- Можно я полежу? - спросила Надин.
- Конечно можно. Если ты ещё захочешь говорить со мной, буду рад, просто позови: Роби.
- Хорошо, Роби...
...И они замолчали. Долго молча плыли в траншее, заполненной водой, опоясывающей город её детства. Медленно продвигались в коконе из тумана под сенью журчащих и стонущих звуков. А когда звуки смолкали, их обволакивала ещё плотнее влажная тишина, светлая печаль. И её цифровая душа отчуждалась от прошлого и от тела и переставала ощущать себя Элпис, Надин, Валентиной... Человеком.
Но при этом ощущала себя туманом, печалью, далёким Энджоем, который светился в тумане, подобно маяку... Водой в траншее. Молчанием. Огромным миром.
- Роби? - позвала Надин, - а о чем ты сам хочешь поговорить?
- Мне грустно, - помедлив ответил робот.