Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
Кажется, наш несколько экспериментальный и сомнительный герой всё-таки умудрился прижиться в рамках "Приложения". А раз так, то пора расширить круг его общения, а заодно - посмотреть, на что он способен в новых заданных условиях... Одною фразой - пусть выживает как может! Да и действие давно пора как-то растормошить!
8
Телефон трезвонил, наверное, минуты две, пока Осип, чертыхнувшись и с трудом приоткрыв один глаз, не отлепил голову от убитой подушки и не снял трубку.
- Привет, Онегин! – прозвенел знакомый женский голос. – У вас, оказывается, такая смешная фамилия… Почему вы мне о ней не сказали? Стеснялись, да?
- Вы, однако же, тоже не назвались, - ответил он, чуть польщенный ее неожиданной осведомленностью. – Вас так поразила моя фамилия, что вы решили с утра пораньше мне об этом сообщить?
- Онегин, вы – зануда и, к тому же, классический представитель богемы, - сообщила трубка. – Уже половина двенадцатого, и я никак не могла предположить, что вы еще самым беспардонным образом дрыхнете. Вас так утомила наша вчерашняя встреча?
- Что вы, что вы, - учтиво отозвался Осип, глядя в зеркало на свои растрепанные залысины и неспортивный, хотя еще и вполне умеренный пивной животик. – Напротив, я всю ночь вспоминал ваш ангельский образ, и не выспался именно поэтому. Может быть, вам имеет смысл подарить мне свою фотографию, чтобы я не напрягал так свой немолодой уже разум?
- А оригинал вас не устроит? – насмешливо осведомилась Клара. Он явственно увидел ехидный прищур ее ведьминых зеленых глаз и спадающую с высокого лба каштановую прядь. – Хотела через полчаса заехать за вами… Спуститесь?
- Спущусь, - окончательно проснулся Негин. – Форма одежды?
- Небрежно-элегантная, как и полагается представителю столичной богемы, - отозвалась трубка.
- А вот, к примеру, зачем вы украли кораллы? – некстати скаламбурил Осип.
- Боже, какое остроумие с утра, - фыркнула Клара и связь оборвалась.
Наскоро умывшись и позавтракав экспресс-яичницей в «Феерии», Негин неторопливо покуривал на крыльце гостиницы, лениво следя за нечастыми прохожими и редкими машинами, на черепашьей скорости огибающими огромные дыры в асфальтовом покрытии. Настроение у него по-прежнему было ни к черту, он до сих пор не понимал смысла своего дальнейшего пребывания в Дмитриеве и, тем более, странных взаимоотношений с Кларой. Она заинтересовалась им – это определенно, но что она хочет от него? Позабавиться и отвергнуть? Насладиться светскими беседами, отвести душу в потугах умственных экзерсисов?
Знакомый «BMW» плавно притормозил возле Негина, лукаво подмигнув фарами. Погрузившись внутрь, Осип, к собственному удивлению, неожиданно для самого себя потянулся к Кларе и, с некоторой даже развязностью, поцеловал ее в щеку, ближе к уху, ощутив нежно-сладковатый аромат ее духов.
- Ого! – она озадаченно приподняла брови, правда, даже не сделав попытки отпрянуть или отклониться. – Онегин, вы в своем уме?
- Более чем когда-либо, - любезно отозвался он. – Я решил, что нашим отношениям не хватает терпкого привкуса страсти.
- А вы уверены, повар Онегин, что этому блюду необходим такой ингредиент, как страсть? – Клара тронула машину с места, чуть скептически поджав губы. – И потом, наши, как вы их называете, отношения еще слишком сыроваты, чтобы принимать какие-то решения о том, чего именно в них не хватает. Вам так не кажется, мой торопливый страстный друг?
- Возможно, - поспешил согласиться Осип, - но, видит бог, виной тому не я, а ваша нездешняя красота. Она настолько смущает мой рассудок, что я начинаю себя вести как прыщавый школяр, стремящийся произвести на предмет своей страсти хоть какое-нибудь впечатление, буквально, любым путем, пусть даже и не всегда приличным. Кстати, куда мы едем? Снова поедать шашлыки у дяди Коли?
- Не угадали, Онегин. Кстати, вас не смущает, что я вас так называю?
- Помилуйте, за пятьдесят лет я настолько обвыкся, что иногда принимаю этот псевдоним за свою подлинную фамилию, - благодушно отмахнулся Осип.
- Не самый лестный комплимент для меня, - усмехнулась Клара. – Буквально, звучит так: иного, мадам, я от вас и не ждал, ваша неоригинальность была спрогнозирована еще до вашего рождения… Да? Но, уж позвольте мне побыть банальной, потому что фамилия Онегин мне безумно нравится. А едем мы с вами, мой литературный герой, на день рождения к одной из моих немногочисленных подруг. Поскольку одна я бы просто умерла там с тоски, то решила, во-первых, попотчевать вами хозяйку, а, во-вторых, подстраховаться от скуки – думаю, что с вами мне это удастся…
- А если нет? – осторожно поинтересовался Негин.
- А если нет – значит, я ошиблась, - чуть суховато отозвалась она, метнув на него неодобрительный взгляд.
- Иными словами, выбора у меня нет, - подытожил Осип. – Я увезен в качестве заезжего говоруна, да еще и с непременными обязательствами быть: а) нескучным, б) не слишком надоедливым, в) удобным во всех отношениях как импортный несессер.
- Онегин, вы всегда такое нудило или только в моем присутствии? – перебила его Клара. – Хочется верить, что только со мной, правда, не могу сказать, что особенно рада этому обстоятельству.
- Увы, всегда, - Негин покаянно склонил лысеющую голову. – Вы лишь прибавляете своим магнетизмом к обычному моему занудству некоторую толику развязности…
- Да-да...И щепотку терпкого привкуса страсти, - досказала она за Осипа. – Кошмар! Из всех приезжающих в Дмитриев я выбрала самого скучного, да вдобавок еще латентного сексиста!
Пикируясь в таком духе, они тем временем свернули с асфальтовой дороги на грунтовую и, проехав так с пару километров, оказались перед двухэтажным непритязательным строением с кокетливыми наличниками и, выглядящей на общем фоне совсем уж неуместной, огромной, крытой деревянной черепицей, беседкой. Заметив вопросительный взгляд Негина, Клара поправила перед зеркальцем чуть сбившуюся прядь и, заговорщицки подмигнув ему, посоветовала:
- Будьте проще, Негин! Никто вас тут не съест, а будете умничать и кукситься – засмеют! Мои подружки, хоть и девушки «без претензиев», но язычки у них – не приведи господь! Могу себе представить, как они обсуждают меня - без меня! Я не стыдлива, но уверена, что ходила бы после этого в краске весь день!
- И сколько же их? И, кстати, кто именинница? – вздохнув, осведомился Негин.
- Всего двое: Мила и Кэт. День рождения у Милы. Ей – тридцать семь, хотя она безбожно врет и уверяет всех, даже меня, что тридцать один. Классическая хищница, чего-то в жизни достигшая, но желающая, конечно же, гораздо большего. Кэт – помоложе, ей, кажется, на самом деле двадцать пять, но академическое воспитание и любовь к классике ее когда-нибудь погубят. Имела всего один роман, после которого зареклась влюбляться и нашла отдушину в книгах и музыке, хотя, между нами, могла бы быть весьма успешной среди мужчин.
- Мои действия? – продолжал допытываться Осип.
- Шаг вправо, шаг влево – расстрел! – сурово произнесла Клара. – Вы, Онегин, приехали со мной, со мной и уедете… Вы что – хотите, чтобы мое имя не слезало с ехидных уст Милы неделю? Вот вернемся – хоть на обеих женитесь, коли понравятся, а сейчас – уж взнуздайте как-нибудь свою брутальность, сделайте одолжение! Так, в багажнике возьмете ведро с розами, подарите Миле – она от них просто дуреет: вот увидите, начнет хлопать в ладоши как идиотка, визжать и изображать восьмиклассницу…
- По-моему, с вашим язычком вы запросто переплюнете эскадрон таких, как ваши подруги, - пробормотал Осип, вылезая из машины. На веранде уже показалась пара женских фигур: заинтересованные взгляды и соответствующие изгибы тел явственно показывали, насколько их владелицы снедаемы любопытством и нетерпением. Небрежно захлопнув багажник, Негин с ведром, действительно, полным белых и алых роз, в сопровождении Клары направился к ним.
- Это кто такой красивый по тропинке к нам идет? – медово пропел голос одной из них, принадлежащий, видимо, Миле – по описанию Клары Кэт вряд ли завязала бы знакомство именно таким образом.
- А кому такой красавец эти розы принесет? – ерническим фальцетом подхватил Негин, ощущая удивленный взгляд Клары. «Черт, не переборщить бы!» - поморщился он, всматриваясь в приближающиеся лица женщин. Мила – скорее всего, это была именно она – оказалась невысокой стройной брюнеткой, может быть, с некоторым излишком косметики на довольно привлекательном, небольшом треугольном личике. Она, щурясь, беззастенчиво рассматривала подходящего к ней Негина, и взгляд этот достаточно ярко иллюстрировал ее краткое описание, данное Кларой. Одета она была в джинсы и тонкий облегающий свитер, недвусмысленно намекающий на полное отсутствие под ним бюстгальтера. За годы артистической жизни Осип немало повидал подобных особ, способных на ни к чему не обязывающую ночь любви уже после пары часов поверхностного знакомства – обычно, на утро все заканчивалось совместным распитием на кухне скверного индийского порошкового кофе и вялыми обещаниями созвониться как-нибудь… Со стоящей рядом с нею высокой хрупкой блондинкой все было несколько сложнее. На Негина она, конечно, тоже смотрела, и даже – не без любопытства, но сам ее образ подсказывал многоопытному сердцееду, что скорее у него сложились бы самые нежные отношения через неделю бурлескных заигрываний с Кларой, чем с этою Кэт – даже через пару месяцев самых настойчивых притязаний на обладание ее сердцем и телом. Оставалось только поразиться точности квинтэссенции Клары, сумевшей в десятке слов охарактеризовать всю сложность натуры этой молодой, прямо таки излучающий невероятный, какой-то трогательный, пастельный – через «а», разумеется – шарм. Даже за пять метров от нее Негин ощутил весьма осязаемое желание, чуть приобняв ее за хрупкие плечи, чтобы, не дай бог, не обидеть и не отпугнуть ненароком, удалиться в беседку и, возможно, перебивая друг друга, подекламировать наизусть Пушкина и Мандельштама… Покосившись на Клару, он удовлетворенно констатировал взгляд ее чуть суженных и – вот дела-то! – ревнивых глаз. Она с деланой насмешкой прикусила розовую губку, словно говоря: ну-ну, Онегин! Посмотрим, что ты предпримешь!
Взойдя на веранду, Осип с самым многозначительным выражением лица, на которое только был способен, приблизился к Миле и, торжественно поставив ведро с розами к ее ногам, не поднимаясь с корточек, нежно поцеловал ее руку, пахнущую приторно-сладким. «Наверное, прежде чем лечь с кем-нибудь в постель, она вся натирается и опрыскивается чем-то подобным!» - решил Негин, не спуская с ее удивленного лица лукавого взгляда загулявшего сатира. – «И в постели, наверное, приторна и липуча!»
- Боже, Кларочка, кто этот не по-дмитриевски галантный юный бог? – нарочно обнажая хорошенькие белые зубки, пропела, закатывая глаза, Мила. – Попробую угадать! Маркиз Д`Арси? Нет, сэр Алджернон Уорвик?! Сенатор от штата Флорида…
- Боюсь, все гораздо проще, - улыбнулась Клара, чмокаясь с именинницей и Кэт в щечки. – Это всего лишь артист из Питера, правда, чертовски обаятельный, в чем ты только что могла убедиться. А зовут его – Онегин.
- Ты это серьезно? – озадаченно посмотрела на нее Кэт, сразу позабыв о предмете обсуждения, так и сидящем на корточках, словно старый, давно всем уже приевшийся своими выходками и манерами беспородный псина с облезшим хвостом и бельмом на глазу.
- Абсолютно! – не моргнув, подтвердила Клара, строго глядя на Осипа. – Правда, сэр Алджернон Онегин?
- Oh, yes, истинная правда, - невозмутимо согласился Осип, с некоторым трудом поднимаясь с корточек и принимая непринужденную, чуть расслабленную позу уставшего от бесконечных раутов и светских бесед аристократа.
- А где же вы играете? – с пристрастием начала допытываться Мила, решившая немедленно сложить воедино все части заезжего паззла под названием «Онегин».
- Мы что же, так и будем стоять на веранде? – чуть капризно вздернул бровями Осип. – Поверьте, я бы многое мог вам поведать, но, боюсь, вы попросту утомитесь слушать меня стоя!
- И то правда, - подхватила Клара, еле заметно подталкивая его к дверям. – Давай, хозяйка, порази нас своими кулинарными изысками. Вы знаете, Онегин, Мила у нас чудно готовит. Не сомневаюсь, что сегодня нас ждут медвежьи губы в меду, маринованные оленьи рога и акульи плавники в кляре с кунжутом. По крайней мере, я очень удивлюсь, если это будет не так…
- Это у вас, миллионеров, каждый день черная икра в трехлитровых банках, - вздохнула Мила, обводя рукою затейливо уставленный стол. – А нам, бедным разведенкам, только и остается, что из свининки парной сразу с десяток блюд изобрести… Так что не обессудьте, гости дорогие, но придется вам сегодня без акульих рогов обойтись по скудости нашей.
- Как?! – грозно вскричал Осип. – Не будет моих любимых акульих рогов?! Да вы что – издеваетесь, в самом деле?! Клара, куда вы меня привезли? А буженина будет? – смягчившись, уже тише спросил он.
- Это – да, - кивнула Мила и пригласила всех рассаживаться. Заняв место напротив хозяйки, но зато между Кларой и Кэт, Негин со мстительным удовлетворением зафиксировал наличие ставшего ему уже почти родным «Кайзера Вильгельма» и недавно виденного им «Ахашени» - очевидно, это вино, столь любимое Кларой, употреблялось и Милой, наверняка перенимавшей у нее все дорогие привычки. Учтя это, он, не спрашивая, разлил дамам вина, себе щедро плеснул водки и, твердо придерживаясь генеральной линии, намеченной для него Кларой, откашлялся, привлекая внимание.
- Дорогая Мила! – начал он, еще не совсем представляя, что скажет далее. – Еще только собираясь сегодня к вам, я по рассказам дорогой Кларочки…, - губы Клары при этих словах чуть дрогнули – то ли от удовольствия, то ли наоборот, - …представлял себе молодую, чуть взбалмошную красавицу и умницу – другая просто не смогла бы занять в жизни Клары столь важного места. Когда я увидел вас, то страшно разочаровался. – Теперь уже лицо Милы немного вытянулось. – Да, именно разочаровался, потому что вы не красивы и не умны… Да-да... Вы прекрасны и мудры! Позвольте выразить восхищение вашей юностью, так щедро сочетающейся с остальными, не свойственными столь несерьезным летам, качествами!
Милины губы растянулись в довольной улыбке и, тихо вымолвив: «Браво, Онегин!», она залпом выпила все содержимое бокала. «Напьется - и будет приставать!» - злорадно отметил Осип и, чуть пригубив водку, скромно поставил рюмку на стол, намереваясь поразить этим поступком Клару, а заодно и Кэт. Это ему удалось – боковым зрением он видел, как колыхнулась Клара и как проводила его руку взглядом Кэт.
- Экий вы… краснобай, - насмешливо произнесла Кэт, очевидно, самая недоверчивая из трех. – Наверное, тамадой подрабатываете? Вроде, кино-то у нас сейчас в забросе… Может, вы в театре играете?
- Да, в антрепризах, - небрежно бросил Негин. – В театре сейчас даже на хлеб не заработаешь, приходится вертеться: реклама, озвучка, антрепризы, концерты…
- Как интересно…, - мечтательно протянула Мила, как-то по-бабьи подперев щеку рукой и уже откровенно изучая сидящего напротив высокого гостя. – Клара, где ты нашла такое сокровище? Я тоже туда пойду…
- Где нашла – там уже нет, - жестковато отрезала Клара, очевидно, не в первый уже раз сталкивающаяся с подобным откровенным посягательством на ее собственность, каковой сегодня являлся Осип. – Надеюсь, ты еще не успела подумать, что Онегин и есть мой тебе подарок? Вот, держи…, - и, вытащив из сумочки коробочку синего бархата, протянула Миле.
- Какая прелесть!.. – нараспев, словно короткую молитву, произнесла Мила, открывая коробочку и извлекая из нее старинный золотой кулон на цепочке с сияющим синим камушком посередине. – Господи, сколько же это стоит?
- Не так дорого, как кажется, - Клара, по-видимому, была вполне удовлетворена произведенным эффектом. – У старика Шепелевича в нашем городе не много клиентов, поэтому мною он дорожит особенно. А цена…, - она цинично усмехнулась, - цена – вещь обсуждаемая…
- Вот, дорогая Кэт, - подливая ей вина, пожаловался Осип. – в какую чудную компанию мы попали… Одни имеют заводы-пароходы, с ювелирами чаи распивают, другие – драгоценностями увешаны, а нам с вами только и остается, что наслаждаться их блестящим обществом. Помните, как там у Гейне?
…Французам и русским досталась земля,
Британец – владеет морем,
А мы – воздушным царством мечты,
Там наш престиж – бесспорен…
«Клюнет!» - подумал он, наблюдая за ее тонкими, словно прозрачными, чертами, видя, чуть удивленный, полный изящества и благородства, поворот головы в его сторону. – «На Гейне – обязательно клюнет! Кто его сейчас вспоминает?»
- Онегин, вы хотите пробудить во мне зависть? Или, может быть, завидуете сами и репродуцируете это на меня – чтобы не быть в одиночестве? – с любопытством спросила Кэт, в упор разглядывая его.
- Как вы могли такое подумать? – вздохнул Осип. – Я всего лишь разбил наше сообщество на две условных категории – сугубых материалистов и деликатных мечтателей, не более того…
- Онегин, мне кажется, что вы изначально стоите на ошибочном пути, деля наше, как вы выразились, сообщество подобным образом, - уже мягче улыбнулась Кэт. – По-моему, категории таковы: вы с Кларой, а я – с Милой! Так будет правильнее и, уж наверняка, порядочнее… Особенно, по отношению к Кларе!
- Боже, Кэтинька! – хохотнула Клара. – Меньше всего я буду переживать, если наш беспутный Онегин вздумает улепетнуть от моих чар!
- А глаз-то у вас – загорелся! Недобрым пламенем! – вконец осмелел Осип, беззастенчиво воззрившись на нее. Увидев мрачную тень неудовольствия на ее лице, он снова поднялся и, улыбаясь самым благодушным, невинным образом, произнес:
- Милые дамы! Несмотря на то, что я уже давно не пылкий юноша с соломенными кудрями... что все реже мысли мои посещают образы прекраснооких нимф с тонкими талиями... поверьте – только здесь, с вами я вновь ощущаю себя тем, прежним, начинающим актеришкой, когда солнце пылало неизъяснимо жарко, зимы были пугающе-ледяными, а весны – благоухающими и сулящими вечную благодать… Мне хотелось любить всех женщин одновременно, они все для меня были богинями, и, если б я мог, то умер бы в их объятиях – от невыразимого блаженства. Только с вами я понимаю, что, увы, те дни никогда не повторятся, что вы – май, а я – слезливый, хмурый сентябрь, и нам никогда не быть вместе… Так давайте выпьем за ваше нескончаемое майское тепло и красоту, которые, видит бог, никогда не кончится, и будет и дальше радовать таких ревматических, вечно брюзжащих стариканов как я!
- Что мне нравится в вас, Онегин, это дикий компот из кокетливого самолюбования и критической самооценки, граничащей с мазохическим душевным стриптизом, - Клара отпила из бокала и, переглянувшись с подругами, подмигнула им. – В Дмитриеве таких уж точно не видели, а, девочки? Здесь только Митя Дорошенко, когда напьется, слезы у барной стойки начинает лить – мол, сволочь я последняя, убить меня мало… А у самого «Макаров» за поясом, да крепенькие ребятишки за соседним столиком молочные коктейли попивают!
- Да, кто бы мог подумать, - тускло протянул Осип, вызвав в памяти расплывчатый образ дерзкого, коротко стриженого мальчишки, неизменно таившего в себе смутную угрозу для всех сверстников и, уж конечно, для более младших – у них он откровенно вымогал мелочь. – Впрочем, в нем всегда было что-то… этакое…
- Вы с ним уже виделись? – с живейшим интересом в глазах обратилась к нему Мила. Видно, мир людей, позволяющих себе чуть больше, чем было доступно ей – например, покупать кулоны у ювелира Шепелевича и ликеро-водочные заводы у государства – привлекал ее неудержимо.
- Чур меня, - поперхнулся водкой Осип. – К счастью, не могу его причислить к друзьям своего детства, не сомневаюсь, так же и он – меня. Хотя… Судя по рассказу Кларочки…, - тут Клара снова метнула на него острый как турецкий ятаган взгляд, - …он стал впадать в черную меланхолию и самобичевание, возможно, что мой светлый лик даже вызвал бы у него новый приступ слезоточения по дням давно минувшей юности… Прошу прощения – отлучусь покурить! Нет ничего лучше, чем после обильного застолья затянуться сигареткой на свежем воздухе!
Выйдя на веранду, он прикурил и, чуть отойдя от освещенного окна, чтобы оставаться для сидящих внутри незамеченным, стал наблюдать за покинутой им троицей. Беседа, довольно отчетливо слышная сквозь приоткрытую форточку, была, в общем-то, предсказуемо-банальной, он как будто уже слышал ее где-то, может быть, читал.
Мила. - …и где ты подцепила этого оригинала? Он вполне ничего себе…
Клара. – Не поверите, девочки – на кладбище! Он приехал навестить могилу родителей, в расстройстве налетел на меня, причем, был довольно настойчив…
Мила. – Одно другому не помеха! И что – у вас уже было что-то?
Клара. – Я что – похожа на любительницу быстротечных адюльтеров? Да у меня после Валеры до сих пор никого не было – все какие-то мелкотравчатые, как спаниельки… Либо – жадные, но этих я сразу отсекаю!
Мила. – Этот вроде не из таких… Кэт, а ты что молчишь? У тебя же стопроцентный нюх на мужиков!
Кэт. – Не знаю, девочки… Он какой-то… как старый мамин хрустальный бокал с трещинкой: вроде хорош, и пить из него можно, но стукнешь по нему чем-то металлическим – а звук-то не такой, дребезжит…
Мила (хохоча). – А может и развалиться! Сколько ему – полтинничек?
Клара. – Говорит – пятьдесят четыре.
Мила. – Нормально, крепкий еще мужичок… Девки, помните, у меня был…
Далее разговор перешел на интимный шепот, и представить, кто же именно был у неугомонной Милы, Негин мог только силою недюжинного воображения. За окном раздалось скабрезное хозяйкино хихиканье, сдержанный смешок Клары и хмыканье Кэт – очевидно, история с Милиным ухажером закончилась весьма плачевно для последнего. «Похоже, мой пожилой друг, шансов у вас прискорбно мало!» - с горькой иронией подумалось Осипу. – «Разве что с хозяйкой, но едва ли эту победу можно будет записать золотыми буквами на скрижалях моей биографии!»
- Онегин, да вы подслушивали, - иронично воскликнула Клара, неизвестно когда успевшая выйти на веранду. Прикурив, она затянулась тоненькой сигареткой с золоченым фильтром и насмешливо прищурилась на Осипа.
- Отнюдь, - с горячностью во взоре возразил он. – Это, скорее, вы разговаривали слишком громко, даже, я бы сказал, нарочито громко. Со стороны это выглядело так: девочки, а давайте опустим этого заезжего франтика на землю нашу грешную, пусть послушает, как мы, такие раскрасавицы и разумницы, сейчас с дерьмишком-то его и смешаем!
- Вы, голубчик, во всех видите только плохое – это скверно! – задумчиво выпустила струйку дыма Клара. – Я уже успела понять, что вас нельзя отнести к категории людей, на смертном одре с улыбкой резюмирующих – да, жизнь, что ни говори, удалась! Но, черт побери, не до такой же степени… Прямо хоть розовые очки вам прописывай, чтобы вы в человеке не скелет с мешком внутренностей видели, а душу!
- Доктор, пропишите мне, пожалуйста, розовые очки, - медово пропел Осип, приближаясь к ней. – Только ваше участие и доброе сердце может спасти меня от окончательного впадения в пучину мизантропии и уныния…
- Боюсь, больной, что профилактические меры уже бесполезны – вы безнадежны, - вынесла суровый вердикт доктор Клара.
- Тогда, быть может, меня спасет оперативное вмешательство? – Осип, не унимаясь, наседал на нее, подбираясь все ближе и ближе.
- Несомненно! – Клара решительно затушила сигарету о деревянные перила. – Вам, Онегин, надо вырезать сердце и скормить его собакам – уверяю вас, то, что останется, станет совсем по-другому смотреть на самые простые вещи.
- Что ж, я готов, - Осип покорно склонил голову, подчиняясь немилосердно-жестокому решению. – Но при одном условии – если оперировать будете вы.
- Я плохой хирург, - отстранилась от совсем уж приблизившегося к ней Негина Клара. – Но – хороший палач. Предлагаю отрубить вам башку – в ней сидит главное зло.
Попытавшись отодвинуть от себя понурившуюся голову, она взяла его холодными пальцами за виски – выпрямившись, Негин понял, что именно сейчас, когда ее глаза находятся в пяти сантиметрах от его глаз, он должен сделать то, что хотел, и что, возможно, хочет она, давая ему это понять именно подобным образом. Осторожно обняв Клару за талию, он поцеловал ее в упругие сомкнутые губы, поцеловал еще раз, а затем еще, только тогда почувствовав, как ее рот приоткрывается, и как ее острый горячий язык проникает в него, невольно выдавая свою хозяйку как минимум в том, что поцелуй этот ей хотя бы не безразличен, а, возможно, и приятен. Не отрываясь от Клары, Осип прижал ее к себе покрепче, сам начиная задыхаться от блаженства и все возрастающего желания немедленно обладать этой богиней. Поцелуй их длился, казалось, вечность, пока, спустя пару тысячелетий, она не сильно, но настойчиво не дала понять, что для начала – достаточно.
- И что это должно означать? – негромким низким голосом, переводя дыхание, поинтересовалась Клара.
- Неужели надо что-то объяснять? – искренне удивился Негин.
- Надо, Онегин! По крайней мере, хотелось бы выслушать вашу точку зрения, - она отвернулась, всматриваясь в темнеющий лес. Осип увидел, как запунцовело ее небольшое ухо, и пожал плечами:
- По-моему, все достаточно очевидно! Мы с вами знакомы всего второй день, а все мои мысли поглощены только вашим образом. Надеюсь, это хотя бы на какую-то долю взаимно, иначе…, - он снова пожал плечами, - …зачем я здесь? Поразвлекать избалованную барыньку? Извините, не поверю – вы гораздо глубже и тоньше этого!
- А почему я вам должна верить? – не поворачиваясь, спросила она. – И для чего? Вы никак не производите впечатление человека, способного на подлинные чувства, к тому же, извините, пребывая уже в достаточно зрелом возрасте, да?
- Нет, - впервые огрызнулся Осип. – А вы думаете, мне – в моем-то достаточно зрелом возрасте – легко начинать все заново, обжегшись на любви уже многократно? Да и, будем откровенны, вы-то сами тоже не подходите на роль покровителя всех скорбящих – как вы про своих девочек-то?.. А? И, кстати, полноте, подруги ли они вам? Мы с вами – похожи, хоть вы и пытаетесь от меня в этом отстраниться, прописывая мне розовые очки, а на себя примеряя маску Добродетели, именно поэтому мы – здесь, и мы – вместе! Признайтесь себе в этом, хотя бы попробуйте!
- Онегин, а вы не думали, что Добродетель – и есть мое истинное лицо, а то, что вы принимаете за реальное обличие – всего лишь маска? Так легче жить, понимаете, да? Проще выглядеть циничной и самодостаточной, это отпугивает и защищает, это – как броня! – Клара развернулась к нему с обозленным лицом, и Осип испугался за себя, на самом ли деле он только что целовал ее или это было лишь иллюзией? Нет, это точно было, он еще помнит вкус ее губ и жар ее языка! А узкая талия в его руках – это не могло ему пригрезиться!
- Но в одном вы правы – меня, действительно, немного влечет к вам, - закончила она, видя его растерянную физиономию и от этого немного успокаиваясь. – Правда, я еще не решила, что мне с этим делать – вполне возможно, что – ничего!
- Нельзя, Клара, нельзя это так оставлять! – ужаснулся Негин. – Мы с вами уже не дети, искра, подобная этой, не должна потухнуть… Я готов на все, чтобы доказать вам…
- Что доказать, Негин? – всплеснула она ладонями, будто заходя в воду и опасливо разводя ее вокруг себя – не слишком ли холодна? – Что вы любите меня? Ложь, не верю! Что вы хотите меня? Наверное, но не уверена, нужно ли это мне!
- Что я должен сделать, чтобы доказать тебе, как ты нужна мне? – Осип так распалился, что незаметно перешел на «ты».
- Время покажет, - она неопределенно покачала головой и пошла к дверям, давая понять, что разговор этот закончен и вряд ли имеет какой-то смысл продолжать его – по крайней мере, сейчас и здесь.
«Время!» - раздраженно подумал Негин, закуривая еще одну сигарету. – «Время – это то, чего у меня нет! И денег у меня нет! И ничего у меня нет! Чего разошелся, дурак? Ведь не любишь же ты ее, в самом-то деле?» - и, внезапно припомнив ее упругие губы и легкий, дурманящий аромат, исходивший от ее кожи, вдруг усомнился: «А, может, это и есть любовь? Как еще она может проявиться у такого старого бонвивана как я?»
Изнутри раздался дружный смех, и Осип, заглянув в освещенный проем окна, подозрительно – не над ним ли? – вгляделся в женские фигуры за уже несколько разоренным столом. Оказалось, неловкая угловатая Кэт взялась разливать всем вино и, не удержав бутылку, пролила содержимое на скатерть – огромное красное пятно, расплываясь и меняя очертания, как кровавое проклятие на потолке заколдованного дома, неудержимо двигалось к краю и уже струйкой сбегало на пол.
- Онегин, черт вас возьми! – еще смеясь, крикнула Мила, проносясь мимо двери с тряпкой в руках. – Перестаньте предаваться меланхолии! Дамы вынуждены наливать себе сами, и вот – видите!..
«Боже, как она мила!» - Осип не без удовольствия рассматривал сконфуженное, раскрасневшееся лицо Кэт, пытаясь помочь хозяйке, бестолково скакавшей теперь по комнате и откровенно мешавшей ей. – «Кэт – мила, Мила – пила, Клара…» - и он вопросительно глянул на свою мучительницу, с невозмутимым видом, думая о чем-то своем, водившую вилкой по скатерти, как опытный мелиоратор на макете посылая реки красной жидкости в имеющие дефицит влаги отдаленные районы стола. «Нет, она – определенно – прелесть!» - решил-таки он, усаживаясь рядом с нею, налил себе полную рюмку теплой уже водки и, не обращая на всех внимания, с наслаждением выпил.
- Ого! – хмыкнула Клара. – Онегин, только не впадите с горя в запой – я этого не люблю, а вы потеряете последний шанс завоевать мое сердце…
- А он есть? – недоверчиво спросил Осип, хрустя маринованными груздями.
- Шанс есть у всех, - назидательно произнесла вернувшаяся за стол Мила. – Только распорядиться им надо с умом! Пойдемте-ка чай с ликерами пить в беседку, а то здесь словно ученики мясника свинью резали!
- Чай с водкой допустим в вашем обществе? – обиделся Негин, не решившийся променять ставшего уже почти родным кайзера на химерические ликеры.
- В нашем обществе, Онегин, допустимо все, кроме одного – невнимания к женщинам, - хихикнула Мила, ставя на плиту чайник. – Забирайте все, что вам понадобится – и вперед, заодно помогите Кэт – а то она всю посуду мне перебьет!
Через полчаса все расселись в огромной, напоминающей больше часовню, беседке: стол из грубоструганых досок был накрыт потертой клеенкой с нарисованными на ней нелепыми расписными петухами, ликеры оказались домашними наливками Милиного изготовления, а чай на вкус отдавал травяными отварами – выяснилось, что это очень полезно и не портит цвет лица. Не став спорить, предпочитавший больше крепчайшую, почти черную заварку, Негин потихоньку прихлебывал невкусный лечебный напиток, усердно запивая его водочкой, и размышлял о перспективах грядущей ночи. Что ему будет постелено отдельно, он даже не сомневался, интересовал дальнейший ход событий. Он, например, не мог самому себе ответить на достаточно внятный вопрос: что делать, если к нему втихаря припрется завернутая в одно одеяло Мила – а это, судя по ее поведению, весьма вероятно! Возмутиться, сказать – мадам, позвольте, увы, но сие невозможно?! Или по-тихому принять ее, посчитав за ничего не значащее приключение? Наверняка, случившееся уже наутро станет известно Кларе, а это уже будет означать разрыв не успевших пока получить какое-то развитие отношений, значит – бедной Миле придется решительно отказать, хе-хе… А если самому навестить Клару? А, может быть, Кэт? Негин представил себе всю силу страсти девушки, имевшей в последний раз интимные отношения года три назад, и даже зажмурился от удовольствия – Кэт, несомненно, ему очень нравилась… Жаль, правда, что так скоро с Кэт ничего не выйдет – вероятнее всего, она так раскричится, что лихого полуночного ходока запросто могут выставить за порог в одних трусах. Живо вообразив себе эту картину, Осип вздохнул и выпил еще водки, подумав, что хитроумная Клара, так ловко проведшая некогда лопуха Карла, очевидно, затеяла всю эту историю с приглашением с единственной целью – проверить симпатичного ей мужчину на стойкость, зашвырнув в пучину дьявольских соблазнов. Хорошо еще, что баню не затопили – а то, вообще, устоять было бы нереально!
- Онегин, добрый наш приятель…, - окликнула его Клара.
- Подите к черту, вот вам шпатель, - машинально скаламбурил Осип и смутился. – Простите, глупость сморозил!
- Ничего, я привыкла, - Клара встала из-за стола и мягко, но настойчиво взяла его за руку. – Что-то вы скисли, голубчик. Пойдемте, я покажу вашу комнату!
Не сопротивляясь, Осип чинно раскланялся с Кэт и Милой, причем, последняя, не удержавшись, скорчила ехиднейшую физиономию, и направился за Кларой, чувствуя, что, и на самом деле, кажется, несколько осовел. Клара, не оборачиваясь, уверенно поднялась на второй этаж и, открыв дверь одной из комнат, по-хозяйски указала Негину на аккуратно застеленную клетчатым шотландским пледом узенькую постель.
- П-простите, а где же будете почивать вы… ты…? – чуть качнулся в ее сторону Осип. – Кажется, здесь маловато места для двоих.
- Я лягу с Милой – у нее огромнейшая кровать с футбольное поле, - тая смешинку в уголках глаз, невозмутимо ответила Клара. – Так что придется вам поскучать одному. Впрочем, у Кэт тоже отдельная комната – на первом этаже… это если станет совсем уж одиноко… Хотя успеха гарантировать не могу!
- Один… всегда один…, - понурился Негин, успев-таки на прощание запечатлеть на ее щеке робкий поцелуй. – Если замерзнете – я буду ждать до утра!
- Спокойной ночи, - улыбнулась Клара и неспешно, поскрипывая ступеньками, спустилась, предоставляя Осипа неизменному одиночеству и печальным мыслям о несправедливом устройстве мироздания, дозволяющем таким неповторимым индивидуумам как Осип Олегович Негин столь бездарно коротать длинные весенние ночи.
С признательностью за прочтение, мира, душевного равновесия и здоровья нам всем, и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
Предыдущие выпуски "Ежемесячного литературного приложения" к циклу "Век мой, зверь мой...", постоянные циклы канала, а также много ещё чего - в гиде по публикациям на историческую тематику "РУССКIЙ ГЕРОДОТЪ" и в иллюстрированном каталоге "РУССКiЙ РЕЗОНЕРЪ" LIVE
ЗДЕСЬ - "Русскiй РезонёрЪ" ЛУЧШЕЕ. Сокращённый иллюстрированный каталог
"Младший брат" "Русскаго Резонера" в ЖЖ - "РУССКiЙ ДИВАНЪ" нуждается в вашем внимании