Обычно Кузьмин дарил своим девицам шубы. Ядовито-зелёные, ядрёно-синие, токсично-жёлтые – красивые. Девицы уходили довольные.
– Меня, Кузьма, вообще-то Олеся зовут, – говаривала очередная пассия, прикрываясь подарком.
Он пожимал плечами и скрёб рукой щетину на щеке.
Имя у Кузьмина было Борис, и отчество Борисович, но к нему везде липло – Кузьма, и он не протестовал.
"Понимаешь, деточка, – после шампанского он становился болтлив, – Дед Мороз – пошло, Морозко – по-детски, Карачун – быдловато, Трескун, хихи – смешно. Да и какой я дед? Я, как Карлсон, в расцвете сил. Я есть кузнец льдов, снегов и других видов воды в… – он старательно выпячивал губы, артикулируя уже не очень уверенно, – твёрдом агрегатном состоянии!". Девица ласково поглаживала его по крепкой, несмотря на расцвет сил и не очень здоровый образ жизни, груди.
Кузьма работал заливщиком льда на московской арене "Динамо". Но любил он не хоккей, а заливать лёд. Его катки хвалили Тарасова, Овечкин и Навка. Он работал, как говорили, с "щепоткой волшебства".
Знавали Бориса Кузьмина и на горнолыжных склонах. Он был спецом по искусственному оснежению и оледенению. Зимы плохели, средние температуры повышались, и Кузьма был нарасхват.
Девятое марта – подходящий день, чтобы дарить женщинам подарки, но Борис думал не об этом. Он думал, как и где будет перелетовывать.
Задумчивый, пил он кофе (остывший, но не холодный), стоя возле борта каточка, им же залитого в саду им. Баумана. Теплело. Минус один и две десятых, прикинул Кузьма. Он стоял в кепке и кожанке, в ботиночках на тонкой подошве. Никаких тулупов и тёплых шапок не признавал, скидывал в апреле с себя всё до шорт и футболки, в плюс пятнадцать плавясь от жары.
Смотрел на людей, думал, что катаются кое-как, а ведь каток тоже его. Просто подошёл он без души, рутинно срезая старый лёд, мазал тёплой водой, наращивая новый, – чистая технология, без морозного искусства.
А на той неделе плеснул немного чуда под валик заливочной машины, по льду растёкся настоящий мороз, волшебством проникнув в коньки посетителей, – обыватели превратились в плющенок и бутырских.
В борт, словно шайбой, что-то грохнуло – Кузьма вздрогнул.
– А ты прямо царица полей! Ледовых, – в борт вдарила, оказывается, увесистая сумочка. К сумочке прилагалась дама.
Кузьма посмотрел на неё неприязненно. Не молодая, но яркая; в теле, но не расползлась. И от неё шёл жар. Кузьма отодвинулся.
Она разглядывала его в ответ.
– А ты ничего, в форме, – кивнула она одобрительно. – Как и ожидалось.
– Спасибо зарядке, – ответил он неуверенно, гадая, кто она такая.
– Ой, и шуточки прежние!
– Это тоже, говорят, тренируется, – пробубнил он, втягивая голову в плечи и собираясь потихоньку улизнуть.
– Так, Боренька, не зли меня, я по делу. – Она оперлась о борт, мелькнула ключица в вороте распахнувшейся шубки.
Эту ключицу Кузьма помнил.
Тогда он тоже подарил шубу. Кажется, это была первая синяя шуба. Ни соболь, ни норка… Именно тогда, лет двадцать…
– Двадцать четыре, – помогла она – он всё это вспоминал вслух.
***
Настя была красива, упорна и активна.
Попавшись в будто бы расставленные (а на самом деле, нет) сети Кузьмы, она не давала ему прохода. В те годы, в середине восьмидесятых, он в промежутках между настоящими горами, ледовыми дворцами Москвы и Ленинграда – Медео тогда он уже забросил – подвизался в Подмосковном Парамонове. Там, где зародилась советская школа горных лыж, и сейчас тренировали молодёжь.
Самому Жирову, лучшему горнолыжнику Союза, Кузьма готовил здесь когда-то снег. Но главной изюминкой Парамонова, помимо бугельных подъёмников и крутых склонов, была санно-бобслейная трасса. Собранный вручную из досок сибирской лиственницы жёлоб заливали в морозы буквально из лейки – тут уж без Кузьмы было не обойтись.
Настя Чернова со своей неуёмной энергией была хороша и на санях, и на горных лыжах. Ей не хватало мастерства и техники, но зато у неё было безграничное упорство.
А когда Кузьма ей под полозья сыпанул своего морозца, мастерство стало искусством, и её вызвали в сборную. Он подарил ей шубу, а в домике турбазы, где жили спортсмены, попивал пиво и откровенничал. Март получился неожиданно тёплым, текло с начала месяца, и Кузьма бухтел о наболевшем:
– Да уже в Лейк-Плэсиде ненастоящего снега насыпали. А что ты что думаешь, я с Медео свалил? Какой там был хрусталь… А теперь хрустя эта, как везде. Тьфу! А в США-то, в восьмидесятом назвали "Чудо на льду" их студентиков-хоккеистов, которые наших чикнули... А я давно говорил, что волшебство "Красной машины" рано или поздно сойдёт на нет. Как только на искусственный лёд перешли. – Он тяжело вздохнул. Настя ела макароны прямо в постели и смотрела на него смешливо. А Кузьма продолжал:
– А были времена… Я мосты ледяные в августе наводил (при Иване Грозном)... Жертвы мне приносили, чтобы в июне без заморозков. Зимы какие были… А, что теперь…
Вспоминал, как стали про него забывать, а потом и вовсе как бы запретили, но в тридцатые резко вернули взад и даже, в некотором роде, образовали культ. Кузьме понравилось, он бросил свои северные льды на острове Врангеля и обосновался в Москве, узрев в себе пользу для массовой физкультуры и спорта.
– А потом война… – вздыхал он.
Тут уж он расстарался! Но сам себе не верил, потому ушёл в партизаны, где его, конечно, не брала никакая пуля, отскакивая от промёрзшей шкуры. Морозом он, конечно, немца потрепал, но больше гордился медалью "За боевые заслуги" за настоящий бой.
– А после войны спорт в гору пошёл. Особо – хоккей. Да и коньки длинные – Гришин, Скобликова… а? А кто им трение минимальное мокрый лёд о мокрый лёд? Кузьма! Ну да, и после были и Харламов, и Протопопов с Белоусовой… Они ещё тянули. Потому как закалка у них с детства, где был каточек родненький, настоящий, морозом заделанный.
Макароны кончились, Настя скучала, а Кузьма не утихал:
– Да, в спорте развернулся... Холодильники туда-сюда – мелочь, ремесло, подработка… А вот хоккей, коньки, лыжи – раздолье. Снег что? Снег – это чудо, волшебство, мороз чтобы пять градусов, тогда и трение… Веденин в Саппоро как? Снег перед его стартом повалил стеной (я ему подмигнул тогда), думали, всё, каюк советскому спортсмену. А он япошкам: "Дахусим!", и олимпийский чемпион! Поняла? А теперь снега этого липового всё больше. И март, вишь, какой?.. Я?.. А что я… Я помаленьку… Лёд там залить, снег утрамбовать…
***
– Когда ты исчез из моего пространства, и остался холодок вот тут, – взрослая Настя показала на обширную грудь, – я поняла все твои сказки про мороз, про ковку мостов, хрустальное ведро… Спорт бросила, конечно.
Кузьма с кислой миной крутил ложечкой в чашке – они переместились в кафе. Не доморозил её тогда, вот чего. Она на шубу сказала "Фи" и добавила, что он ей нужен, а не какие-то там синюшные меха. И подумаешь, что старше в два раза, ведь главное не паспорт, а чувства.
Он после таких слов затаился, а потом и вовсе сбежал, выморозив у себя и у неё обычным способом память; да видно слабовато налил холода – остался рубец. И ключицу не позабыл. Настенька стала Анастасией Палной, серьёзным человеком, тяжеловесным даже, а ключица осталась такой же.
А ведь после неё он превратился в такого окончательно: встроился, вжился, сросся с ненастоящим льдом, фальшивыми морозами и плоскими снежинкам из пушек...
– Ну, ладно, повспоминали и хватит. – Она задумчиво погладила его по заросшей щеке – он скосил глаза, но не дёрнулся. – А пиво бросай. Сущность твоя морозная может с алкоголем и не справиться.
Нравоучений ему только и не хватало.
– Приятно было пообщаться, – он встал. – Спасибо за компанию, но мне…
– Сидеть, – сказала тихо, и он понял с тоской, что уйти по-тихому не удастся. – Не просто так я к тебе, Боренька. Дочурка у меня замуж выходит. Хочет, чтобы всё красиво было. И я хочу. Мальчик там не сказать, чтобы наша с мужем мечта, но это её выбор…
– Залетела? – спросил разозлённый своей беспомощностью Кузьма.
Она оборвалась на полуслове, улыбнулась ласково.
– Кузьма, не хами. Без залётов у нас, не волнуйся. Всё чинно и благородно. Но свадебку играем в июле, а доченька хочет зимнюю, понимаешь, сказку. Волшебство. И чтоб не вата, а прямо Новый год! Мороз и снег чудесный. Такой вот у неё заскок, – она развела руками. – Как в детстве любила зиму, так и осталось. Подружки в декабре в Таиланд – она в Хибины, на Чукотку, чёрт знает куда… Гляциолог, в географическом обществе при Чилингарове, надежды подаёт. Мальчик такой же у неё. Вроде бы... Или нет? – Она задумалась.
– Ваши семейные истории очень любопытны. Но я-то тут при чём?
– А при том, Боренька, при том… – она похлопала его своей пухлой ладошкой по его крепкой руке. – Сделай ей сказку зимнюю, а? Прошу тебя. И чтобы не это вот современное барахло, а по-настоящему? А?
И ни её похлопывание по руке, ни приказно-ласковой тон и ни несомненное умение уламывать, ни даже ключица, а интерес сдвинул мерзлотную крепость внутри Кузьмы
– Дорого выйдет, – сказал он.
– Шкура ты, конечно, Боренька, но мы за ценой не постоим. Только пусть будет красиво. Волшебно… Ага?
Он кивнул, мельком глянув на холёное лицо, и уткнулся обратно в чашку. Она сунула визитку, поднялась.
– Когда свадьба-то?
– Шестого июля.
Иван Купала выходит, отметил Кузьма. Настасья велела звонить и как-то незаметно для своих габаритов исчезла.
***
Жара началась с мая, и к концу месяца уже ничего в Москве о весне не напоминало; зелень пожухла и запылилась, как в августе.
Кузьма, чертыхаясь – "сейчас бы прохлаждался в высокогорье" – мотался по городу, выполняя заказ, остывал под кондеями, и без конца залезал в душ.
В июне он уже проклинал всю эту затею, но не бросал – во-первых, слово дал, во-вторых, с невестой познакомился и был очарован. Дочь Настасьи звали Марина. Но она заговорщицки показала Кузьме паспорт, тыкая в неслучайную букву "е" во втором слоге имени, улыбаясь и подмигивая. Он думал пошутить, но рот закрыл: при этой девочке хотелось вести себя прилично и ходить в строгом костюме, а не в шортелях и майке.
В глазах её не солнце отражалось, а светило что-то своё, беспокойное. Шейка у Марины была тоненькая, волосы светлые, короткие. И вся она была будто невесомая – хорошо будет нести на руках под снежным залпом жениху (мужу уже на тот момент?), прикинул Кузьма.
Она ему показывала картинки, но больше объясняла на словах. "Главное, – твердила, – чтобы холод. Какой мороз осилите, Борис Борисович?" – "Сколько надо, столько и сделаем", – отвечал он. "Хм…, – прикусывала губу Марина, – минус десять в самый раз, давайте? А то поморозим народ" – "В минус десять тоже можно поморозить…" – "Ничего, пусть тепло одеваются, всех предупредим" – "Отпугнули, наверное, народ такой программой?" – "Да вы что? Сто человек уже!". И начинала, торопясь куда-то, сбивчиво объяснять: "Столы, ведущий – всё это при комнатной температуре, в помещении. Камин обязательно… А снаружи – мороз и сугробы. И когда зазвучит "В лесу родилась ёлочка"…", – Кузьма встревал: "Это брак, что ли, ваш – ёлочка?". Она хохотала, он улыбался, она продолжала: "И мы такие выходим, и тогда эти снежинки… Огромные, мохнатые… Валят…".
Кузьма поднял все свои связи по рефрижераторам и холодильному оборудованию; без купола было не обойтись, трубы достать и всё прочее. Денег семья не жалела; продавали ему всё со скидкой за прошлые и будущие заслуги.
Советников хватало, каждый норовил сунуть жало и обронить скептическое: "Не потянет. А если жара, то совсем без шансов…". Конечно, не потянет, если пыжиться исключительно с фреоном, электричеством и вентиляцией. Нет, тут самому придётся подключиться, вспомнить былое, снять, наконец, кепарь, разъерошить волосы и холоднуть, как следует.
К июлю жара достигла рекордных температур, и нагрянула озабоченная Настасья.
– Боренька, у нас всё в порядке? – спросила строго бархатным голосом.
– Какое в порядке? Ты видела, что за бортом творится? Лето и в декабре скоро будет приходить с таким климатом… Гори оно синем пламенем, лето это. Чтобы я ещё хоть раз тут остался…
– Так. Истерики прекратить, – приказала она и спросила с опаской: – Не получается?
– Что? А… Да не. Сказка ваша нормальной выйдет. Снег и мороз. Кстати, а не думали вы насчёт коньков? Гости такие – вжик-вжик…
– Шутишь? Ну-ну… Боренька, если у Маришки хоть одну, – она показала палец в перстне, – грустинку замечу…
– Не будет грустинок. Зуб даю.
***
– Волшебно, Борис Борисович! – бросилась ему на шею нарядная, в голубом и меховом, Марина.
Гости, румяные, утеплённые играли в снежки (плохо лепились – мороз) и валялись в сугробах. В воздухе порхали мохнатые снежинки. Никто не торопился к камину, к закускам и конкурсам.
А за куполом царил липкий зной, попахивающий торфяным дымком.
Кузьма улыбался.
– Ничего так. Хвалю, – похлопала снисходительно его по плечу варежкой Настасья. – Молодец, молодец. Но всё равно – немного искусственно.
Кузьма улыбаться перестал и вышел наружу, глотать обиду и торфяной дым. Не из-за того досада ела, что успех она его принизила. А то, что правда в её словах была.
Что скурвился он вместе с этими гнилыми зимами, ушло мастерство. Давно ли он заморозки в мае выдавал, лёд метровый на Москве-реке возле Кремля и Новый год в сугробах без дождей, и чтоб никакой реагент не брал? Нет, всё катки на аренах да снежком искусственным из пушек лыжников укутать. Опустился, морозную хватку растерял.
***
В начале следующего лета с серого Московского неба посыпал снег.
Кузьма стоял радостный, руки раскрыл, лицо кверху поднял, ловя ртом снежинки, и бормотал: "И не надо никуда уезжать".
Проходящие мимо девушки ёжились и затирали до дыр бородатый анекдот "Вот такое хреновое лето", а парень, шедший рядом, с видом всезнайки говорил:
– Да это всё климатическое оружие. Погода, таким образом, ненатуральная. Ионизируют везде там… И привет.
Кузьма рот захлопнул, накинул капюшон и, яростно сплюнув, посмотрел молодёжи в спины.
Телефон забурчал звонком. "Нормально выступил, красавчик. Верю, что настоящий, – похвалила трубка голосом Настасьи. – Дочурка довольная сейчас звонила, говорит, Борейка пищит. Якобы тоже от восторга. – Слышно было, что она усмехнулась. – И да, можешь быть уверенным, что в Сочи по снегу будешь главным".
Кузьма нажал отбой. Расправил плечи, улыбнулся вновь.
Оценила, выходит, Марина подарок к месяцу со дня рождения сына. А Сочи? Что Сочи… Будут вам субтропические снега. Будут. Настоящие.
Автор: Андрей Ваон
Источник: https://litclubbs.ru/duel/1006-odna-snezhinka-eschyo-ne-sneg.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь и ставьте лайк.
Читайте также: