Небольшой исторический особнячок на улице Степана Разина, 126 снова отсылает нас к прекрасной эпохе модерна.
Вертикальные пропорции строгого здания подчеркнуты мансардным третьим этажом, «зажатым» между угловыми парапетными столбиками. Фасад скупо декорирован четырьмя плоскими пилястрами и нешироким профилированным карнизом, над оконными проемами первого этажа выступают прямые полочки-сандрики. Пластику фасада обогащает балкон с ажурным кованым ограждением геометрического рисунка, отчасти перекликающегося с рисунком входных ворот во двор.
Еще особняк отмечен мраморной мемориальной табличкой, сообщающей, что «В подвальной комнате этого дома в 1895 г. жил великий пролетарский писатель Алексей Максимович Горький». По соседству же, в элегантно-сдержанном «Доме Анны Сивре», через несколько лет поселился один из его лучших самарских друзей и почитателей – Александр Смирнов-Треплев. Поскольку ничто не происходит случайно – обо всем по-порядку.
Начинающий писатель, ставший позже главным литератором страны Советов – Алексей Пешков – приехал в Самару 22-го февраля 1895-го года по рекомендации В.Г. Короленко и приглашению «Самарской газеты». Возглавил отдел «Очерки и наброски», взял удивительный псевдоним «Иегудиил Хламида» - «Бог Еврей», в переводе с иврита - и приступил к написанию обозрений и обличительных фельетонов на местные темы.
Светлых и радостных впечатлений от Самары первое время не было. «Ах, как здесь гадко!» - стонал Алексей Пешков в письме к своему тогдашнему гуру Короленко. Другому приятелю – Борису Беру – сообщал, что «Самара — город, преданный кем-то анафеме», и вообще «здесь только двое интересных людей — и то один из них я…». Но – уже через короткое время оценка окружающей действительности меняется в лучшую сторону, и в основном благодаря редакционному окружению.
«Сродниться» с Самарой во многом помогли знакомство и возникшая дружба с Александром Смирновым-Треплевым, по жизни – самарским нотариусом, а по призванию – писателем и публицистом. Смирнов-Треплев приходился зятем присяжному поверенному и видному общественному деятелю Карлу Карловичу Позерну, дом которого был салоном литераторов и деятелей культуры.
Горький стал постоянным гостем и другом семьи, называл хозяйку дома Марию Сергеевну Позерн «любимый мной человек», и именно она помогла приезжему молодому литератору не только войти в самарское «общество», но и решить «квартирный вопрос».
По рекомендации Марии Сергеевны, Горький поселился на улице Вознесенской (Степана Разина) у ее брата – частного поверенного Дмитрия Сергеевича Кишкина, арендовавшего дом у самарского мещанина итальянского происхождения по фамилии Перини.
«Итальянский» дом в те годы был «одноэтажным в три окна с полуподвальными помещениями». Вдоль него располагался узкий дворик с зелеными кустами, «украшенный на задах курятником». Комната Алексея Пешкова – просторная, квадратная, с чисто выбеленными стенами и потолком и блестящим крашеным полом напоминала монастырскую келью. Два окна выходили на Вознесенскую, третье – во двор, меблировку составляли кровать, стол , шкаф и несколько стульев.
Спартанская обстановка, видимо, позволяла ни на что не отвлекаться и сосредоточиться на творчестве, поскольку за короткое время в этой комнате были написаны более сорока рассказов и сотня очерков, фельетонов и набросков. В «Самарской газете» впервые напечатали «Песню о соколе» и «Старуху Изергиль», а столичные журналы в это время опубликовали рассказы «Челкаш» и «Ошибка».
По поводу злых фельетонов в «Самарской газете» - очевидно, что связывать их с личным мнением огороде было бы неверно. В подобной едкой манере писали все самарские газеты и журналы, с первой до последней страницы заполненные насмешками, карикатурами и сатирическими стихами. Изъяны находили абсолютно во всех – купцах, извозчиках, полицейских, гимназистах, чиновниках и приезжих артистах! Сохранилась карикатура даже на Федора Шаляпина.
Горький же как раз в Самаре сложился в профессионального писателя, и именно двухтомник рассказов, написанный а доме на Вознесенской, впоследствии был переведен на многие языки и положил начало его мировой славе. По воспоминаниям того же Александра Смирнова-Треплева, самарские обыватели с трудом представляли, что всемирно известный писатель Максим Горький – это тот самый Иегудиил Хламида, который писал ехидные фельетоны, шокировал публику странным нарядом и отбивался тростью от самарских горчишников.
Что касается дома, в котором жил и творил «буревестник революции», то в начале 20-го века он надстроился вторым этажом и мансардой с балконами, приняв нынешний облик, а 29-го сентября 1936-го года был передан Союзу писателей РСФСР для организации в нем музея А.М. Горького. Инициатива исходила, как можно догадаться, от Александра Смирнова-Треплева, ставшего первым директором литературно-мемориального музея, открывшегося 18-го июня 1841-го года – к десятой годовщине со дня смерти писателя. В годы войны особняк был отдан под размещение посольства Греции, а музей в него вернулся в 1946-м.
Спустя 40 лет, в 1986-м музей снова закрылся в связи с ремонтом здания – а вернуться на улицу Степана Разина на этот раз было не суждено. Экспозиция переехала на Фрунзе, 155 в объединенный литературный музей.
В заключение – прощальное выступление в традиционном репертуаре Иегудиила Хламиды перед читателями «Самарской газеты»: «И вообще, к утешению самарян, я считаю нужным заявить, что сам лично видел на земном шаре места еще более худшия, чем Самара, например, Сиваш, Пинския болота и другия не менее неприличныя местности. Не в комплимент Самаре говорю я это, а по чистой совести».
