«У тебя не будет свекрови» - сказал Миша Ниночке еще до свадьбы. «Как так? – удивилась та – Вот ведь она, Ольга Ивановна, жива-здорова!»
- Мы не общаемся, либо наше общение очень плохо заканчивается, поэтому тебя напрягать этими сложными отношениями я не хочу.
Миша говорил уверенно и спокойно, но в довольно скором времени Ниночке и самой пришлось убедиться в правоте слов своего новоиспеченного супруга. Встречаться и общаться, хоть и редко, но все равно приходилось – на той же свадьбе, например, куда вся Мишина семья (мать-пенсионерка и два младших брата с подругами, все четверо - работающие) пришли без единого букетика и без подарков соответственно, предупредили Мишу еще до торжества, что с финансами у них туго, и, если он хочет получить подарки, то пусть подкинет им денег для начала.
Ну, то есть, «начало» было положено, Нина была предупреждена и вооружена, старалась не очень бурно реагировать, когда узнавала, что Ольга Ивановна говорила своим немногочисленным подругам, что Нина родит месяцев через пять после свадьбы и, понятное дело, не от Миши, что брак был заключен по расчету (ага, съемная квартира и компьютер по тем временам – огромное богатство!), и что вообще Ольга Ивановна была против этой свадьбы, «Пусть бы жили не расписанные, вот у меня два сына так живут – и отлично!»
Иногда звонила и говорила Нине в трубку – «Позовите Мишу!», ни «здрасьте» тебе, ни до свидания, но Нина только смеялась.
Временная оттепель наступила все-таки, когда Мишка попытался построить семейный бизнес с братьями, дал им базу, дело, машины, бухгалтеров, но из двоих здоровых лбов один оказался безынициативным лентяем, а второй – безответственной бестолочью, да и приворовывал не слабо. Услышав о себе нелицеприятные слова, оба взбрыкнули, бонднули рогами и бросили недоделанные дела на полпути. Ольга Ивановна встала на сторону младших, Мишка был обозван «Индюком надутым» и семья объявила его, да и Нину с ним вместе, персонами Нон-грата.
Ничего нового о себе Мишка не услышал, Нина только очень обижалась за него, не понимала, как может мать настолько разделять своих детей, одних хвалить и любить, потакать их подлостям, а другого – игнорить и обзывать? Ведь, если уж на то пошло и если он «Индюк надутый», то ты – его мать – индюшка? Тоже птица не небесной красоты…
С братьями Миша не общается до сих пор, они все ждут, когда он придет к ним извиняться, просить прощения непонятно за что, посыпать лысину пеплом…
Ну а мать – это мать, пожилая больная женщина. Звонит ей, приезжает по возможности, живет теперь за сто километров от нее. Ольга Ивановна, конечно, верна себе, слова доброго от нее не услышишь, но Мишка привык уже.
Вот и сегодня … Нина сказала Мишке – «Сегодня день матери, позвони маме, поздравь»
Позвонит между капельницами, потому как лежит в больнице, о чем Ольга Ивановна даже не знает. И сейчас не знает, и в прошлый раз не в курсе была, когда он ногу сломал – предпочел не ставить маму в известность, потому как кроме причитаний «Ой, а я тоже очень болею!» - все равно ничего не услышит.
Позвонит даже не для нее, ей не нужны поздравления старшего сына. Это нужно ему. Услышать ее лишний раз, сказать ей что-то доброе, хорошее... Чтобы не корить себя потом, что не успел, не сказал, не доделал. Пусть она живет, как считает нужным, а Миша будет честен перед самим собой, спокоен. Он не держит на нее зла. Он любит ее. Она – мать.