Предыдущая
Глава 32
В поисках.
Ежедневные вечерние встречи до поздней ночи в департаменте внутренней безопасности плодили и плодили вопросы, переворачивая с ног на голову мировоззрение местных. Порой вопросов накапливалось так много, что Лансер останавливал совещание и отправлял всех на поиски новой информации.
Было выяснено, что твари задерживались возле Врат всего на полтора дня, а затем уходили опять же Вратами, которые, к слову, при «отступлении» открывались в противоположную сторону. Полтора дня независимо от интенсивности нападений защитников этого мира, а ведь были периоды, когда возле Врат стояла лишь жалкая горстка военных, измученных текущими войнами с соседями. И никогда твари не пытались выйти из долины, только оберегали Врата от тех, кто решался все же напасть на существ.
За несколько столетий долина превратилась в чистое поле, так как все деревья, которые когда-то росли здесь, были съедены тварями. Следующее открытие Врат будет для Горынычей неожиданным и неприятным сюрпризом – есть нечего.
В этом месте Дорон почесал макушку, оглянулся на нас с Лансером, покраснел как маков цвет, словно мы прочли его мысли, и сбежал из зала раньше всех.
- Как думаете, что он замыслил? - спросила я Лансера, а сама прикидывала, где пират задумал раздобыть столько древесины?
- Скорее всего, отправился в Кильское лесничество,- удовлетворил мое любопытство, а заодно и подтвердил подозрения,- там лесозаготовки в самом разгаре – заберет для нужд ведомства.
- Думаете, нам удастся избежать жертв в этот раз?
- Приятно слышать, что вы, Вера, говорите «нам», а не «вам». Надеюсь, удастся.
Блин, до чего ж быстро он может зацепиться за слова и продемонстрировать, что ему они не безразличны. За две недели, что продолжаются эти мозговые штурмы, Лансер словно перестал отгораживаться ледяной стеной от меня, и всячески проявляет заботу – искреннюю, беспокойную, бережную. Надеюсь, я не напридумывала себе лишнего.
Возвращаться к Горынычам, даже мысленно, не очень-то и хотелось, но я влилась сюда сама, по доброй воле, и теперь трудно было дистанцироваться. И мне нужны были ответы.
Самой большой загадкой Врат оказалась замочная скважина, сработанная под Сиалит (а не наоборот) и цепочка из черных знаков, расшифровать которую мы так и не смогли. Что-то древнее, запредельное, возможно, даже забытое. Некоторые знаки имели значение, например, был знак «первый дар», который и обозначал первый дар мага, с которым тот родился. В моем случае, это литомагия, у Лансера – вода (универсалом он стал позже, развив способности, пытаясь сдерживать основную силу), у моего отца – магия сирены.
Следом за знаком «первый дар» шел знак «отдай», что не требовало перевода – отдай первый дар. Что получишь взамен, никто сказать не смог – расшифровка застопорилась.
И эту строку символов неумолимо рисовали на всех рисунках, начиная с того дня, как закрыли первый раз Врата Сиалитом. Символы принялись проступать сквозь металл и камень, образуя на рельефной замочной скважине грубые черные росчерки. Кто-то из магов согласился со мной, что это сбивает циркуляцию магических потоков от Сиалита к Вратам и обратно, и заставляет Врата открываться. Но сторонников у меня было мало, большинство старались держать нейтралитет или высказывались негативно – я начала раздражать, подкидывая все новые и новые вопросы.
Из-за чего раздражать? Я нашла период, когда этой надписи на рисунках художников не было. И это не так давно произошло – всего-то пятьдесят лет назад было, а потом, после открытия врат, – уже нет. И появились надписи только во время последнего открытия, хотя именно открытие и до него не были зафиксированы художниками, но были воспоминания тех, кто дежурил возле Врат по приказу принца Леонидаса. Почему принц решил, что необходимо подобное дежурство, неизвестно, но вот случилось. И очень подробно было описано, что надпись появилась за полгода до того злополучного дня, когда принц Леонидас и Айсе пропали в портале.
Почему появилась надпись, никто не знал, а вот как она исчезла, мы выясняли все вместе, стоя возле рисунков пятидесятилетней давности.
Вообще, в самые первые дни «мозгового штурма» все рисунки возвращались в папки, но нам приходилось их доставать снова и снова, пока Золя не предложила разложить все на полу, объединив на периоды. Красной линией всей схемы слева направо были рисунки того момента, когда Врата открывались, начиная со дня установления Врат на месте портала. Снизу-вверх располагались рисунки, описывающие события за полгода до и через полгода после (оказалось, что художники работали целый год, сменяя друг друга).
И вот на рисунке, отмеченном двумя днями ранее открытия, изображены Врата, армия, «притаившаяся» за деревьями (в то время их было совсем мало, но они еще были, а вот спрятать армию за ними было практически невозможно), и мужчина напротив Врат, распевающий песни. Почему сложилось мнение, что он поет? Художник, не зная принципа распространения звуковых волн, написал несколько строчек песни, убегающей изо рта мужчины.
Мужчина поет два дня подряд, а на месте «скважины» черные символы постепенно «стекают» к земле, и в момент открытия Врат символы почти не видно. Горынычи, выйдя из портала, недолго думая отогнали мужчину подальше и принялись поедать деревья, не обращая на армию, застывшую там же, никакого внимания. И только нервный срыв какого-то худосочного солдата дал толчок к тому, что твари задержались.