Зоя села на стул, глядя на «Книгу жалоб и предложений». Интересно, как он решил пожаловаться на нее? Прямо в райцентр, на главпочту? Она вздохнула – настроение было испорчено. Однако вспомнив прошлую ночь, она улыбнулась. Петр показал, что ему нужна она, а не только ее тело. Интересно, кто этот посетитель? Он специально приехал, чтобы спросить про письмо? А к кому он приехал? Дядя Вася что-то говорил, что заморочил девке голову, а сам уехал. Скоро придет почтальон, нужно спросить у него.
Когда пришел Василий, Зоя спросила его:
- Дядя Вася, сегодня приходил один человек, он спрашивал, почему его письмо не отдали Тосе. Ну, то, что до востребования. Грозил, что пожалуется моему начальству за то, что я нарушаю правила работы.
- Иван, что ли? Вот же гад! Явился все-таки! И что ты ему сказала?
- Сказала, что отдала письмо почтальону, то есть вам.
- Ну и правильно! Не бери в голову, девка! Сами разберемся.
- А что теперь будет?
- Посмотрим... Но если он сунется к Антонине... Я не знаю, что с ним сделаю.
- А кто он такой, дядя Вася?
- Ванька? Был такой тут. Пришел из армии, пристал к моей Тоське, пожениться собирались, а ему заблагорассудилось в город ехать! В деревне, мол, делать нечего! Отец его на фронте погиб, мать потом умерла, он остался один. Хатку продал, а сам в Ростов подался. И Тоську за собой тянул, но она не соглашалась, вернее, мы с матерью ее не пустили.
Почтальон разволновался, закурил.
- А нечего делать ей там! – воскликнул он, будто Зоя возразила ему. - И тут работы хватает! Кто в деревне будет работать? Старики да старухи?
- И она не уехала?
- Конечно, нет! А тут Женька подкатил - он со школы за ней бегал. Ну, она и вышла за него. А мы с матерью и не против были. А что – Женька свой, деревенский, с детства его знаем, и мать его мы хорошо знаем, и сам он работящий парень. Ну, необразованный, так не всем же в профессорах ходить, хлеб для тех профессоров тоже должен кто-то растить! Твой Петька тоже четыре класса кончил, и ничего – работает.
- А ребенок...
- А что ребенок? – вдруг сердито и громко спросил почтальон. – Что ребенок? Женькин — это ребенок, и все!
- Так я ж ничего, - пробормотала Зоя, словно оправдываясь. – Я ж просто так...
- А что по деревне болтают – так на то она и деревня. Ну, ладно, пошел я.
Он резко взял свою сумку и вышел, на ходу надевая кепку.
Зоя хотела спросить, к кому же приехал этот Иван, если у него тут нет никого родных, но не успела – почтальон быстро ушел. Да и настроение у него было не очень.
А Иван, выйдя из помещения почты, остановился, закурил. Ему нужно во что бы то ни стало увидеть Тосю. Ему нужно спросить, почему она не отвечала на его письма, ведь он писал ей почти каждый день. Неужели отец не отдавал ей их? А что – вполне возможно, ведь он почтальон, а отпускать дочку он не хотел. Она наверняка думала, что он забыл ее, но она должна знать, что он не забыл, что каждый день думал о ней, писал... Настроение Ивана было хуже некуда. Как увидеться с Тосей?
Он пошел на край улицы, где жила одинокая старуха, Мелентьевна. Никто не знал, сколько ей лет. Муж умер еще до войны, сын погиб, невестка вышла замуж в соседнее село, а детей у сына не было. Вот и выходило по всему, что осталась она совсем одна на этом свете.
Во дворе Мелентьевны не было никого. Иван вошел, постучал в низенькое окошко. Через несколько минут вышла хозяйка, чистенькая, маленькая старушка в белом ситцевом платочке. Всмотревшись в пришедшего, он спросила:
- Никак Иван? Чего пришел-то? Ну, проходи!
Иван подошел к ступенькам.
- Здравствуйте, Мелентьевна, квартирантов не пускаете? – бодро спросил он.
- Квартирантов? Дак у меня ж квартира видишь какая – никаких удобствиев, а ты ж в городе живешь.
- Да мне особые удобства не нужны. Мне б только пару ночей перекантоваться. Да встретиться кое с кем.
- Заходи, Иван, что ж на улице-то балакать?
Иван, наклонившись, вошел в чистенькую комнату. А стене висели портреты мужа и сына, увеличенная фотография ее с мужем – молодые, красивые. В углу икона, лампадка перед нею. Стол был накрыт красивой клеенкой, вторая комната отделялась пестрой занавеской.
- Садись, Иван. Вот тут у меня в зале кровать есть, на ней давно уже никто не спал. Так что, если не побрезгуешь, оставайся.
- Я заплачу вам, - начал было Иван, но старуха сразу оборвала его:
- Я не зарабатываю на этом. Всех твоих знала всегда, хорошие люди были. Так что смотри: нравится – оставайся.
Она помолчала.
- Кормежка у меня тоже простая, наша: картошка да яичница, каша, молоко.
- Мне этого хватит.
- А с кем встретиться хочешь, я знаю. Только не дело это, Иван. У ней семья, замужем она. Чего ж с толку сбивать ее? Зачем ворошить то, что уже прошло?
- А если ее обманули? Если мои письма не отдавали? – начал горячиться Иван.
- Значит, судьба ваша такая, - твердо сказала старуха. – А судьбу конем не объедешь.
- При чем тут судьба? – воскликнул Иван. – Она, наверное, думала, что я ее забыл.
- Но замуж-то она пошла сама, никто не неволил, - вздохнув, проговорила Мелентьевна. – Ладно, располагайся, хочешь помыться – колодец во дворе. Или ты привык уже горячей мыться?
Иван усмехнулся: конечно, в общежитии есть душевая, и вода горячая всегда почти, но не отвык он еще от сельской жизни. Мелентьевна достала из сундука, стоявшего у стены, чистое полотенце, подала Ивану.
- А что, у тебя и переодеться не во что? Ты без чемодану?
- Да вроде не собирался долго задерживаться...
- Есть у меня кое-что, осталось от сына.
Она снова открыла сундук, достала кальсоны, рубаху. Иван слегка усмехнулся: давно не надевал кальсоны, да их уже никто не носит, наверное. Но ничего не сказал, молча взял вещи.
Помывшись, съел пшенную кашу, запил молоком. Хотел пройтись по селу, но подумал, что лучше дождаться вечера, чтоб меньше кто видел его здесь. Он лег на кровать, почти утонув в перине, и быстро уснул.
Зоя, доработав до конца рабочего дня, вышла на улицу. Солнце еще не село, но уже склонилось к западу. В помещении почты было прохладно, а на улице еще было жарко – летний день не сразу отдавал свое тепло, но в траве уже чувствовалось приближение вечера – она первая принимала его прохладу. Зоя думала об утреннем посетителе. Где он теперь? Как собирается встретиться с Тосей? Ей почему-то стало жаль ее. Может, она все еще любит этого Ивана. Она вспомнила, что несколько раз видела письма к ней, дядя Вася молча забирал их и уносил. Может, они были от этого Ивана? Отдавал дядя Вася их или нет? Вот и получилось, что судьба Тоси и Ивана зависела от того, получала ли эти письма Тося. Зое стало даже не по себе: а если теперь они оба несчастны? И письмо «до востребования» было той последней попыткой, которой Иван хотел сообщить своей любимой о своей любви... Вот так счастье этих людей осталось невостребованным...