ИГОРЬ ИГОРЕВИЧ СИСМЕЕВ
(Продолжение. Начало:https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/voennyi-letchik-ispoved-posle-poletov-i-bylo-utro-i-byl-den-pervyi-63823aadf1c65e2ec6094492)
Утро следующего дня, в отличие от дня предыдущего, выдалось хмурым и дождливым. Над седой Балтикой, набрав к середине ночи полную силу, куралесил серьезный шторм. Породивший его холодный атмосферный фронт, выйдя на берег стал разрушаться, утрачивать свою мощь, но тем не менее продолжал творить свои безобразия Я проснулся от порывистого и сильного ветра, завывающего в кронах растущих рядом с домом вековых сосен и интенсивной барабанной дроби крупных капель дождя по жестяным отливам за окном. Валентина, тихонько посапывая, сладко досыпала последние минуты до сигнала будильника, а я спокойно лежал с ней рядом и глядел в окно. Нежась в теплой постели, я испытывал истинное удовольствие и блаженство от того, что в квартире тепло и сухо, от того, что я вижу, как низко несутся, а меня не задевают темно-свинцовые тучи; как кроны деревьев, под силой порывов ветра раскачивают свои высоченные поскрипывающие стволы. Как ветер–хулиган, выхватив из облака своими невидимыми сильными руками очередной ушат влаги, периодически с неистовством швыряет её в виде мощных зарядов дождя на землю, деревья и в окна моей квартиры. И как они, разбившись об оконное стекло, стекают в низ, укрывая оконный проем полупрозрачной пеленой, а потом не придет старшина эскадрильи сверхсрочник Лядовой и не скажет свое несуразное: - Товарищи курсанты. Да это же непорядок. Вы только посмотрите на него, на этого наглеца. Была команда подъем, а курсант Сисмеев еще четыре секунды лежит в постели и нежится. Как у тещи на блинах…»
После этого, как бы вняв словам старшины, я встал и подошел к окну. За ним мне было видно как первый ранний прохожий, вероятно военный, укутанный с головой в зеленую офицерскую плащ- накидку, борясь с дождем и ветром, перемещаясь то боком, то даже спиной вперед, движется к своей цели, к пока еще пустующей автобусной остановке, обходя и перепрыгивая в своих сапогах, журчащие потоки и многочисленные лужи. Да, ему не позавидуешь. Он, служивый, идет туда, куда посылает его служба, зовет его воинский долг. Несколько дней тому назад, я был точно таким же, как и он. У меня, как у любого военного, не было особого выбора, делать или не делать. У меня, да и у большинства из нас, было только одно – «Надо!» А если Надо? «То тогда только Вперед!». Это сегодня, в начинающейся новой жизни, можно расслабиться и сказать: «Мне безразлично вперед, назад, лишь бы вперед». Эту фразу и этот лозунг я услышал в одной из Листьевских передач «Взгляд». Передача повествовала том, как один молодой, неунывающий русский парень, приехал в то трудное для России время на заработки в Испанию. Как он ходил по ночным улочкам уснувшего Мадрида и под гармошку, во всю мощь своей луженной глотки, горланил русские песни. При этом собирал за собой толпу подпевающих зевак, а вместо возмущения разбуженных мадридцев, срывал их благодарные аплодисменты. Может и мне, вот так надо жить?
За полтора часа атмосферный фронт ощутимо продвинулся на восток, погода несколько улучшилась, но оставалась еще такой, про которую говорят, что «хороший хозяин и собаку из дому не выгонит». Но я был плохим хозяином и поэтому мои жена и дочь, как те две борзые, которые на охоте, почуяв близкое присутствие дичи, не взирая ни на что, устремляются вперед. Так и они, ведомые промыслом Божьим и своим долгом, ушли в ненастье. Я снова остался наедине сам с собой и со своими мыслями. Из-за скверной погоды за окном мне, естественно, никуда не хотелось идти. Даже гараж , в котором вчера был наведен относительный порядок, меня не привлекал. Ну что там, в нем делать? Да, Конечно можно заняться сортировкой, так называемых автонормалей (болтов и гаек), подбирая и скручивая их воедино. Можно было от нечего делать ровнять ржавые гвозди, сортировать и раскладывать их по банкам из-под растворимого бразильского кофе, с названием «Нескафе». А когда гвозди закончатся, то надергать их из чего ни-будь, и снова равнять, и снова сортировать. Все в этой жизни возможно, когда оно есть. Но у меня на то время ни автонормалей, ни, тем более ржавых гвоздей не было. Все это появится потом, с годами, когда я обзаведусь и начну серьезно заниматься домашним хозяйством, стану обрастать нужными и не нужными вещами. Тогда, когда у меня появится какое-то непреодолимое внутреннее желание восстанавливать и возвращать к жизни старые, давно отказавшие в эксплуатации предметы. Будь то древний найденный на чердаке и давно забытый пылесос « Буран», Либо старые, перегоревшие плойки, отказавшие фены и прочая дребедень. Которые, обретя новую жизнь и работоспособность, займут свое место, как правило, на полках гаража, и все равно больше никогда не будут востребованными и не найдут своего применения в деле. И будут они исправные, лежать и пылиться годами, занимая место в ожидании своего «Авось пригодится», которое никогда не наступит. И которые в один прекрасный момент, после моего ухода, новый хозяин не глядя, одним махом выкинет их с места многолетнего ожидания в мусорный контейнер. И они исчезнут в небытии как и память о том, кто дал им вторую жизнь. Послонявшись без дела по квартире, я подошел к книжному шкафу и, закрыв глаза, заскользил горизонтально пальцем по корешкам книг, стоявших на одной из его полок. Когда остановив движение, я открыл глаза и устремил свой взор, то увидал, что моя рука касается книги сборника стихов, на обложке которой первым было напечатано имя одного из ее авторов Генри Лонгфелло. Его поэма «Песнь о Гайавате», в переводе Ивана Бунина, снова захватила меня, и от нее нельзя было оторваться, хотя я ее перечитывал не один раз. Как прекрасны были ее первые строки:
Если спросите – откуда
Эти сказки и легенды
С их лесным благоуханьем,
Влажной свежестью долины,
Голубым дымком вигвамов,
Шумом рек и водопадов,
Шумом диким и стозвучным,
Как в горах раскаты грома
Я скажу вам и отвечу:….
Сто пятьдесят страниц поэмы, с описанием жизни ее героев, их страстей, переживаний и борьбы, незаметно съели более часа времени. Конечно, Лонгфелло это хорошо, но надо делать дело и делать конкретно. Я засел за телефон и по старой памяти через городской АТС, набрал номер дивизионного коммутатора «Анод». Солдат-телефонист, на мою просьбу соединить меня по «прямому» с полковником Петряевым, ответил: «Соединяю». Пара коротких звонков вызова и в трубке раздался знакомый голос, моего старого доброго друга, начальника тыла дивизии «Петряев, слушаю»
- Анатолий Яковлевич, здравствуй, дорогой. Беспокоит тебя некто Сисмеев. Помнишь еще такого ?
- Кто? Кто? Повторите, я не расслышал.
Действительно, связь с переходом через городскую сеть на воинский коммутатор была паршивая, да еще вероятно, телефонист, то ли не успел отключиться, то ли подслушивал разговор.
- Ало, ало «Анод». «Анод», отключись от линии, мне нужно с человеком переговорить, - сказал начальник тыла. В трубке что-то щелкнуло, и связь стала значительно лучше.
- Ало, Ало я вас слушаю,- вновь закричал в трубку Петряев.
- Анатолий Яковлевич. Это Сисмеев, - вновь повторил я.
- Игорь Игоревич? Ты откуда звонишь, из Новосибирска?
- Да нет, я уже в Таллинне. Службу закончил, и позавчера прилетел домой.
- Поздравляю, я очень рад за тебя,- сказал мой приятель.
- Яковлевич, ты на этой неделе никуда в длительную командировку не собираешься, надо бы повидаться и переговорить?
- Нет. Не планирую. Подъезжай.
Затем он мне объяснил, где и как найти ленинский райвоенкомат города Таллинн. Как и по какой улице лучше и ближе подъехать к зданию ЦК Компартии Эстонии для парковки. О службе и всем происходящем в управлении дивизии говорить нам не хотелось, так как телефонные линии могли быть на прослушке, у специалистов 8 отдела. Перебросившись еще парой слов, мы прекратили общение. Остаток дня прошел в чтении, ожидания возвращения домой родных и наблюдении за тем, как после прохождения атмосферного фронта погода резко пошла на улучшение. Как небосвод полностью очистился от облаков, как ни весть откуда появился заток теплого воздуха, погнал ртутный столбик термометра от показаний 13-14 градусов верх. А эстонская белая ночь, продлевая световой день, отодвигает наступление робких сумерек на более поздний час. По прогнозу, показанному в конце информационной программы «Время», под прекрасную музыку Леграна, ведущий специалист главного Гидрометеоцентра СССР, поздравила нас с тем, что в нашем регионе наконец наступает лето. Она так и сказала. «Завтра на территории Прибалтики будет тепло и ясно. Температура: в Таллинне +20+21, в Риге +20+22, в Вильнюсе от +23 до +25. Лишь только на территории Калининградской области во второй половине дня, местами возможны непродолжительные дожди и кратковременные грозы». Ну, а это – последнее, нас особенно не волнует. Калининград от нас далеко. А мы завтра посмотрим, оправдается прогноз или нет? Обманет нас метеослужба или сказала правду?
(Продолжение следует)