ПРОДОЛЖЕНИЕ
Однажды к наибу Хаджи-Мурату прибыли двое кумыков, бежавших по каким-то причинам в теократический имамат из Мехтулинского ханства. В ходе расспросов стало известно, что в селении Большой Дженгутай и ближайших окрестностях расположились несколько пехотных рот, но ханский дом в ночное время охраняли не более одного-двух часовых. Офицеры же проводили время в бесконечных посиделках и спорах относительно дальнейших планов военного командования. Все настолько были уверены в собственной безопасности, что караульная служба в ханской резиденции осуществлялась из рук вон плохо и никто не проявлял особого рвения, уже позабыв времена генерала Ахмет-хана Мехтулинского. Известный в горах наездник и решил воспользоваться полученными сведениями, став в глубокой тайне ото всех, включая имама Шамиля, готовить набег, который своей дерзостью произвел глубокое впечатление на современников. Его подробности были записаны в селении Хунзах со слов пожилого Таймас-хана через много лет в 1895 г., который возможно и сам принимал участие в памятном в горских обществах набеге.
Наибу Хаджи-Мурату удалось собрать до 200 преданных воинов и на рассвете 14 декабря 1846 г. они выехали, не привлекая к себе не нужного внимания. Около полудня, миновав селение Аракани горцы остановились на дневку в глухом ущелье, но никто так и не смог узнать о конечном пункте назначения. По всей видимости и сам наиб до самого последнего мгновения испытывал сомнения, зная, что помимо правительственных войск в селении Большой Дженгутай находилось еще до двух сотен мехтулинских милиционеров, с которыми ему пришлось не раз сталкиваться в предыдущих сражениях. Таким образом, партия мюридов могла столкнуться с противником, превосходящем ее в численности в несколько раз, но на стороне набежчиков был фактор внезапности ночного нападения и расхлябанность ханской стражи.
Миновав заснеженный перевал и пройдя до 50 километров, партия в сумерках миновала селение Аркас и остановилась на кратковременный отдых, после чего начался опасный ночной спуск по обледенелой тропе вниз. Только в этот момент участники набега поняли, куда направляются и далеко не все верили в успех предприятия, но безропотно продолжали следовать за своим предводителем. Наиб Хаджи-Мурат оставил в некотором отдаление часть горцев, чьи лошади выглядели уставшими и не внушали доверия, преследуя и цель прикрыть свой отход в случае неудачи, или преследования мехтулинцами.
Около самой околицы, горцы никем не замеченные остановились, и наиб Хаджи-Мурат отделил до 10 лучших воинов для проникновения в селение Большой Дженгутай под начальством Гайдар-бека. Среди них находился Таймас-хан, имевший к тому времени больше 10 ранений и до такой степени ловкий, что получил прозвище “Магул”, что означало боевой кот. Полностью соответствуя своему наименованию, он бесшумно перемахнул через высокую ограду и обнаружил у догорающего костра спящего караульного, завернувшегося с головой в овечий тулуп. Как ни тихо передвигался Таймас-хан, часовой все-таки различил посторонние звуки в ночи и успел проснуться, поднимая тревогу, разглядев в отблесках огня незнакомца. Он моментально был убит, а ворота открыты через которые и устремились набежчики к ханскому дому на холме.
В полночь подскакав к жилищу вдовствующей Нух-Бике, по одной из версий ханские ворота открыла сестра наиба Хаджи-Мурата, проживавшая здесь и заранее предупрежденная о ночном визите брата. Однако Таймас-хан утверждал, что их пришлось рубить топором и грохот в ночной тишине разносился по всему селению Большой Дженгутай. Весь аул заполнили звуки истошного лая псов и ржания коней, а также ружейных выстрелов, раздавшихся в разных концах аула. Помогая один другому, мюриды вскарабкались на стену, откуда попали на крышу и спрыгнув во двор, открыли ворота. Стремительно ворвались в дом, не встретив сопротивления и в глубине двора в одной из дальних комнат под грудой одеял и подушек, набежчики обнаружили свояченицу наиба Хаджи-Мурата, известную хунзахскую красавицу Фатьму (Фатиму) и вторую супругу покойного хана, невероятно тучную Тутун-Бике, с двойным подбородком.
Поиски вдовствующей ханши продолжались, параллельно со взломом многочисленных сундуков и беззастенчивым разграблением ценного имущества. Воспользовавшись суматохой, скрылась Тутун-Бике, но ее никто и не собирался разыскивать, тем более увозить на территорию имамата. Красавица Фатьма упорно молчала, отказываясь указывать место, в котором хранилась ханская казна и куда могла подеваться вдовствующая ханша. Однако один из мюридов приметил под грудой разбросанного вороха ценную шубу и собираясь прихватить ее с собой обнаружил в ней завернутую ханшу Нух-Бике. Наиб Хаджи-Мурат сразу же узнал любимую жену покойного генерала Ахмет-хана Мехтулинского, после чего приказал взять ее с собой и начинать отход, т.к. звуки ружейных выстрелов приближались к ханскому жилищу.
Гораздо позже выяснилось, что мюриды в спешке не заглянули в соседнюю малоприметную комнату, в которой «хранились золотые конские уборы, оружие, деньги и другие ценности ханши». Можно только догадываться, какое разочарование постигло набежчиков, когда до них дошли эти подробности. В этой же комнате укрылись Ибрагим, Рашид и Умукусюм, три сына ханши Нух-Бике, за которых мюриды могли бы получить значительный выкуп, но добыча и так была огромной, поэтому нужно было срочно уходить восвояси. (Уже будучи полковником Российской армии, старший сын покойного Ахмет-хана Мехтулинского – Ибрагим-хан, выследил обидчика своей семьи бывшего мюрида Гайдар-бека, изловил его и приказал сбросить в пропасть, что нашло понимание в народе).
Сохранилось предание, согласно которому набежчики преспокойно проехали по узким улочкам селения Большой Дженгутай, а вооруженные кумыки, устроившись на кровле домов даже не попытались отбить свою правительницу. Более того некоторые из них выкрикивали приветственные возгласы по адресу имама Шамиля и его мюридов. Как бы там ни было, но наиб Хаджи-Мурат покинул ханскую резиденцию и затемно ушел в горы с богатой добычей. Опасаясь преследования мехтулинской милиции, 200-сотенная партия без остановок скакала всю ночь и только добравшись до селения Аркас, сбавила темп движения. К полудню набежчики удалились достаточно далеко в горы и около селения Зыряне, прямо в чистом поле произвели дележ захваченной добычи, не забыв отделить 20% хумус в пользу казны имама Шамиля. Таймас-хану досталось 20 рублей, а сверх того еще 10 рублей за убийство караульного у ворот, т.е. жизнь человека была оценена, равной стоимости всего 5 овец.
Продолжение следует. Подписывайтесь на канал, ставьте лайки, будем вместе продвигать честную историю.
