(«Гроза»)
Добролюбов, комментируя последние слова Тихона, помянул «нравственное растление» и «уничтожение человека». Но мне вот кажется, что эти беспощадные определения не в меньшей, если не большей степени относятся к другому герою «Грозы» - Борису.
«Кто ж это знал, что нам за любовь нашу так мучиться с тобой!» - воскликнет он, прощаясь с Катериной. «Кто ж знал»?!
Но вспомним его разговор с Кудряшом перед первым свиданием. Ведь Кудряш, узнав, что «замужнюю полюбил», сразу скажет: «Эх, Борис Григорьич, бросить надоть!» А Борис возмущается: «Легко сказать — бросить! Тебе это, может быть, всё равно; ты одну бросишь, а другую найдёшь. А я не могу этого! Уж я коли полюбил...» Но в дальнейшем эти слова о великой любви получат ли подтверждение? Оставим в стороне (возможно, пока) вопрос о постоянстве или непостоянстве Кудряша. Заметим лишь, что Кудряш в этот момент думает об участи женщины: «Ведь это, значит, вы её совсем загубить хотите, Борис Григорьич!.. А ведь здесь какой народ! Сами знаете. Съедят, в гроб вколотят». А ответ Бориса? «Ах, не говори этого, Кудряш! пожалуйста, не пугай ты меня!» («меня»!!!). И даже после Кудряш сочтёт нужным предупредить: «Только вы смотрите, себе хлопот не наделайте, да и её-то в беду не введите! Положим, хоть у неё муж и дурак, да свекровь-то больно люта».
Что мы видим и слышим дальше? При встрече с Катериной, когда она ещё пытается бороться с собой (ещё раз скажу: к образу Катерины я обращусь позже, поэтому прошу всех ревнителей нравственности не разражаться тирадами в адрес её «низкой социальной ответственности» – удалять буду нещадно!), он будет «успокаивать» её: «Как же я могу хотеть вашей погибели, когда я люблю вас больше всего на свете, больше самого себя!» А при этом промолвит: «Лучше б мне не видать вас!» (опять «мне»!), да ещё и «Ваша воля была на то». Катерина понимает, что дальше жизни нет: «Теперь мне умереть вдруг захотелось!.. Нет, мне не жить! Уж я знаю, что не жить». И вновь потрясающий ответ Бориса: «Не говори, пожалуйста, таких слов, не печаль меня...» («его» не печаль!) И можно ли после всего этого верить его многочисленным причитаниям вроде «Сохрани меня Бог! Пусть лучше я сам погибну!»?
Это только Катерина в ослеплении своём не видит истинной его сущности, которая прорывается и в таком: «Ну, что об этом думать, благо нам теперь-то хорошо!» или же (узнав, что мужа не будет две недели) «О, так мы погуляем! Время-то довольно».
Но вот прошли эти дни (точнее, ночи). И как же ведёт себя Борис? Варвара сообщает ему о возвращении Тихона, и первая его реакция – «Видно, только я и пожил десять деньков, пока его не было. Уж теперь и не увидишь её!» Даже Варвара поражена: «Ах ты какой!» Конечно, она переживает за себя, но и за Катерину тоже («Просто мука глядеть-то на неё!») Борис же думает только о последствиях для себя. Варвара скажет ему: «Сейчас с мужем на бульвар пошли, и маменька с ними. Пройди и ты, коли хочешь. Да нет, лучше не ходи, а то она, пожалуй, и вовсе растеряется» - а он всё же идёт, и ведь именно его несколько даже нарочитое появление («Борис выходит из толпы и раскланивается с Кабановым») провоцирует покаяние Катерины…
А потом будет прощание, на которое у Катерины есть всё же какие-то надежды: «Ещё кабы с ним жить, может быть, радость бы какую-нибудь я и видела... Что ж: уж всё равно, уж душу свою я ведь погубила». Именно поэтому попросит она: «Возьми меня с собой отсюда!» И будет достаточно холодный ответ Бориса: «Нельзя мне, Катя. Не по своей я воле еду: дядя посылает».
И вот теперь самое время посмотреть на Бориса ещё и не только как на возлюбленного героини.
К моей статье о Тихоне я получила комментарий: «Тихон - не жертва, он приспособленец. Приспособился и живет, как ему удобно. Довольно эгоистичный и холодный по натуре, он думает только о себе и своих удовольствиях». Не собираясь спорить с автором его (мне представляется немного по-другому, но и эта точка зрения ничему не противоречит), хочу сказать, что я бы скорее такую характеристику дала Борису. Что мы знаем о нём?
«Молодой человек, порядочно образованный» - так сказано в перечне действующих лиц с пометкой, что даже одеждой отличается он от калиновцев. Сам он расскажет, что учился в Коммерческой академии. Покопавшись в интернете, нашла сведения, что оная академия наряду с общим образованием давала подготовку к коммерческой деятельности, была единственным средним учебным заведением Москвы, где изучались три языка - английский немецкий и французский, а «отлично окончившие академию выпускники получали звание личного почётного гражданина и “кандидата коммерции”, после чего могли продолжать своё образование в Московском Императорском Университете».
Однако живёт Борис у Дикого на весьма своеобразных условиях: «Живи, говорит, у меня, делай, что прикажут, а жалованья, что положу». Совершенно ясно, что Борис с его образованием для Дикого – выгодный работник, а вот на что сам Борис надеется?
Бабушка в завещании указала, «чтобы дядя заплатил» Борису с сестрой после их совершеннолетия «часть, какую следует,.. только с условием» - быть к нему почтительным.
Практически все указывают: «Это значит, сударь, что вам наследства вашего не видать никогда», «Опять же, хоть бы вы и были к нему почтительны, не́што кто ему запретит сказать-то, что вы непочтительны?»
И сам он прекрасно это понимает: «Да нет, этого мало, Кулигин! Он прежде наломается над нами, наругается всячески, как его душе угодно, а кончит всё-таки тем, что не даст ничего или так, какую-нибудь малость. Да ещё станет рассказывать, что из милости дал, что и этого бы не следовало».
Мы слышим, как разговаривает с ним Дикой: «Баклуши ты, что ль, бить сюда приехал! Дармоед! Пропади ты пропадом!»
Встаёт резонный вопрос – почему, понимая всё это, Борис продолжает «жить у него да брань переносить», выполняя его распоряжения? Он сам скажет, что ему «сестру жаль». Но ведь она осталась в Москве, у родных матери, которые вовсе не собираются отпускать её в Калинов. Неужели Борис всерьёз надеется получить наследство? Не кажется ли вам, что как раз он-то и есть приспособленец: живёт на всём готовом, явно не голодая и не нуждаясь, ну а, как известно, «брань на вороту не виснет». Ему самому не хочется что-либо менять в этой жизни – ведь тогда придётся искать себе «место», возможно, нуждаться… Лучше уж стерпеть да жить в тепле и сытости.
А в конце пьесы? «А его, подлеца, в Тяхту, к китайцам. Дядя к знакомому купцу какому-то посылает туда на контору. На три года его туды». Неужели Борис и сейчас не понимает, что надежд на наследство у него никаких нет? Зачем же едет? Я уж не говорю об отказе взять с собой Катерину – он-то как раз логичен, раз из дядиной воли не выходит ни на шаг… Мне кажется, что он уже совершенно принял условия такой жизни (не случайным мне представляется, что, к примеру, в записанном на телевидении спектакле Малого театра уезжающий Борис и одет уже «по-русски», как все). И, наверное, права Катерина, сказав ему: «Поезжай с Богом! Не тужи обо мне. Сначала только разве скучно будет тебе, бедному, а там и позабудешь». Да и он ей ответит: «Что обо мне-то толковать! Я вольная птица». Вольная?!! Раньше же сам говорил о своей «неволе»! Да и тут будет осторожничать: «Не застали б нас здесь!» - и торопиться: «Время мне, Катя!»
И не очень-то верится мне в его заступничество за Катерину («Со мной, говорит, что хотите, делайте, только её не мучьте!»)
И не могу забыть его последние реплики: «Катя, нехорошо что-то! Не задумала ли ты чего? Измучусь я дорогой-то, думавши о тебе» (заметьте, снова «измучусь я»!) А затем поразительное «Ну, Бог с тобой! Только одного и надо у Бога просить, чтоб она умерла поскорее, чтобы ей не мучиться долго! Прощай!» Привела эту реплику так, как у Островского. И прошу отметить, что нет здесь указания «про себя» или «в сторону»…
И хочу спросить, кто вызывает бо́льшее презрение – Тихон или Борис? У меня – Борис, однозначно. К Тихону даже жалость подчас чувствуешь.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
"Путеводитель" по пьесам Островского - здесь