На июль 1936 года в хранилище Банка Испании и на руках у населения находилось:
25 песет - 17.780.000 банкнот;
50 песет - 18.640.000 банкнот;
100 песет - 32.000.000 банкнот;
500 песет - 1.602.000 банкнот;
1000 песет - 3.646.000 банкнот.
Известны данные и по монетам:
1 сентимо - 1.090.169.399 монет;
2 сентимо - 138.368.865 монет;
5 сентимо - 444.701.481 монета;
10 сентимо - 324.708.553 монеты;
25 сентимо - 32.000.099 монет;
50 сентимо - 33.600.196 монет;
1 песета - 111.544.106 монет;
2 песеты - 78.159.769 монет;
5 песет - 210.437.486 монет.
Медные монеты 1, 2, 5 и 10 сентимо, а также серебряные монеты 50 сентимо, 1, 2 и 5 песет, отчеканенные в Испании после реформы 1868 года, до сих пор находились в обращении ( т.е. более 65 лет). Так же, в 1925 и 1927 годах, были отчеканены медно-никелевые монеты 25 сентимо. С 1933 года Республика, в привычных металлах, чеканила монеты номиналом в одну песету (из серебра), а с 1934 - 25 сентимо (из медно-никелевого сплава).
Суммарно, на середину лета 1936 года, металлических и бумажных денег было выпущено на сумму 10,5 миллиардов песет. Однако, несмотря на то, что Республика существовала уже несколько лет, ей не удалось повторно отчеканить монеты номиналом 5 песет эпохи монархии, находящиеся в хранилищах Banco de España. Поэтому с компанией Bradbury & Wilkinson был заключен контракт на изготовление банкнот (серебряных сертификатов) 5 и 10 песет на 10 сумму миллионов песет. 13 октября 1936 года министр финансов приказал изымать у населения серебряные монеты в обмен на серебряные сертификаты 5 и 10 песет. С 17 октября 1936 года сертификаты были введены в обращение. До этого момента банкнота номиналом 25 песет была самым низким номиналом Национального банка Испании. На лицевой стороне 5 песет изображен портрет молодой женщины, а на лицевой стороне десятки - аллегорический образ Испании.
В ноябре 1936 года возникла угроза захвата Мадрида войсками Франко. В связи с этим, республиканское правительство и Banco de España первоначально перенесли свои штаб-квартиры в Валенсию. Производство денег из «Национальной фабрики монет и марок» также было перенесено из Мадрида в безопасные районы страны. Например типография Factoría B, открылась в Валенсии и с марта по октябрь 1938 года, от имени Министерства финансов, там были напечатаны «Временные сертификаты (полное название: «Certificados Provisionales de Moneda Divisionaria») номиналом 50 сентимо, 1 и 2 песеты. Они должны были заменить недостающую мелочь с 18 января 1938 года.
В феврале 1937 года, в Кастельон-де-ла-Плана, начал работу новый монетный двор под названием Factoría C. Этот спонтанно образованный Монетный двор (Casa de Moneda) чеканил монеты чуть более года: 5 сентимо из железа, 50 сентимо из меди и 1 песету из бронзы. Железные монеты номиналом 10 сентимо были выпущены всего в нескольких экземплярах и рассматриваются нумизматами как пробные. Из-за военных событий в апреле 1938 года монетный двор пришлось перенести в Аспе (Аликанте) и с июля 1938 по март 1939 года монетный двор работал как Factoría D. Здесь чеканились медные монеты номиналом 25 сентимо 1938 года. А после закрытия Factoría B в Валенсии, - с ноября 1938 года, начали печатать мелкие (разменные) денежные купюры.
По мере развития войны нехватка мелочи усиливалась, поскольку большая часть монет была конфискована и переплавлена для удовлетворения растущей потребности военной промышленности в металлах. С другой стороны, население копило монеты, ведь они имели определенную металлическую ценность. Сначала исчезли серебряные монеты, затем медно-никелевые и, наконец, бронзовые.
Предприятия, кооперативы, профсоюзы, магазины и даже частные лица не могли выдавать сдачу в процессе ежедневных платежей, поэтому прибегали к использованию денежных суррогатов. Трамвайные и автобусные компании, бары и кафетерии также использовали экстренные деньги, которые можно было обменять только в офисах этих компаний. Таким образом, карманы у граждан были набиты бумажками для платежей во всевозможных местах. Конечно, такое положение было неприемлемым. Многочисленные жалобы населения побудили городских чиновников взяться за проблему и выпускать муниципальные экстренные деньги - в основном номиналом от 25 сентимо до 5 песет. К концу 1937 года более двух тысяч муниципалитетов и организаций выпустили в обращение почти семь тысяч различных купюр и с пол сотни металлических монет.
Поскольку эти чрезвычайные денежные эмиссии ставили под угрозу государственную монополию на выпуск монет и банкнот, министр финансов Хуан Негрин Лопес декретом от 6 января 1938 года приказал изъять денежные суррогаты к 28 февраля. В то же время правительство заключило дополнительные контракты на печать банкнот и чеканку монет. Тем не менее, поскольку монет было недостаточно, правительство декретом от 24 февраля 1938 года, уполномочило Банк Испании выпустить картонные жетоны с наклеенными марками в качестве заменителя денег (Cartón-mondea). Круглые красновато-коричневые картонные кружки имели диаметр 35 мм при весе около 5 грамм. На одной стороне черным цветом изображен испанский герб с Геркулесовыми столбами с лентой, на которой можно прочитать предвыборный лозунг «PLUS ULTRA». Они были напечатаны Factoría D в Аспе. На пустую сторону должны были наклеиваться марки, обозначающие номинал. На жетонах 5 и 25 сентимо должны были использоваться почтовые марки (sello de correos) «республиканского» почтового отделения. На них есть надпись «Republica Española - Correos», но так как не было четкого указания какие именно марки следует использовать, то можно встретить жетоны со всеми марками, использовавшимися в то время, поэтому существует множество различных вариантов одного номинала.
Жетоны 10 и 15 сентимо должны были быть отмечены акцизными марками (timbre móvil). Они имеют маркировку «Особый мовиль». Марки для 10 сентимо напечатаны коричневым цветом, а для 15 сентимо - красным. Постановлением от 22 октября 1938 года предусматривалось, что вместо акцизных марок на жетонах должны появиться почтовые марки номиналом 10 сентимо, поскольку в прошлом, из-за цвета, часто возникала путаница с маркой 15 сентимо.
На практике же это выглядело так, что на картонные диски наклеивались не только марки в 5, 10, 15 и 25 сентимо, как того требовало официальное постановление, но наклеивались и другие номиналы, такие как 20, 30, 45 сентимо и т.д.. Вместо почтовых марок использовались также гербовые марки. Чем это можно объяснить? Banco de España передал пустые картонные заготовки коммерческим банкам, которые наклеили на них марки, а затем выдавали их населению в качестве сдачи. Не исключено, что банки со своей стороны действовали аналогично Центробанку и доверяли клиентам самим наклеить марки на заготовки.
Поскольку у республики не было значительных валютных резервов для покупки военных товаров за границей, правительство в Мадриде с 24 июля 1936 года начало продавать золото Банку Франции. К марту 1937 года эти продажи были прекращены, но золотой запас к тому моменту сократился на четверть.
Анхель Виньяс писал:
«В то время как Франко все больше полагался на помощь Третьего рейха, республиканское правительство попадало во все большую зависимость от Москвы. Это произошло не только потому, что оборона Мадрида и продолжение войны зависели от поддержки Кремля. В октябре Ларго Кабальеро и его министр финансов Хуан Негрин приняли важное решение разместить в Москве золотые запасы Banco de España (...), которые стали экономической базой продолжения войны.»
15 октября 1936 года, на следующий день после прибытия советских танков Т-26, Ларго Кабальеро официально спросил посла Розенберга, готово ли советское правительство взять на хранение около 500 тонн испанского золота. Через несколько дней глава НКВД Николай Ежов передал своему агенту в Испании Александру Орлову личное распоряжение Сталина с посланием Ларго Кабальеро и советскому послу подготовить транспортировку золота в условиях строжайшей секретности.
За несколько недель до этого, золотой запас был эвакуирован из осажденного Мадрида в пороховой склад La Algameca в Картахене. Рядом бросили якорь советские корабли, доставившие помощь в Испанию. В ночь на 23 октября 1936 года началась погрузка золота, а 25 октября в море вышли четыре корабля в следующем порядке: «Кубань» с 2000 ящиками, «Нева» с 2697 ящиками, «Ким» с 2100 ящиками и «Волголес» с 983 ящиками на борту. На каждом из кораблей присутствовали чиновники из Banco de España. Через неделю, 2 ноября, корабли достигли Одессы (за исключением «Кубани», прибывшего с опозданием на несколько дней из-за отказа двигателя). Из Одессы сразу же была организована транспортировка золота в Москву.
В то же время национальное правительство Бургоса подало во Франции иск о прекращении продажи золота. Косвенно это поддержали и в Банке международных расчетов в Базеле. В январе 1937 года члены «Комитета по невмешательству в дела Испании», в Лондоне, обсудили этот вопрос.
Представители Германии и Италии осудили золотую сделку как косвенное вмешательство. Республиканское правительство признало, что оно использовало часть золота для погашения внешнего долга, но в остальном отрицало вывоз золотых резервов из страны. В последующие месяцы комитет не продвинулся по этому вопросу.
С февраля 1937 года Ларго Кабальеро и Хуан Негрин могли распоряжаться золотом, пересчёт которого закончился 24 января. В Москву прибыло чуть более 510 тонн золота, преимущественно в золотых монетах 16-ти различных типов. Они имели чистый вес 460,5 т, а их стоимость на тот момент составляла 518 миллионов долларов США.
С 16 февраля по 23 апреля 1937 года было совершено шесть продаж. Сделки были подписаны совместно Ларго Кабальеро и Хуан Негрином. Более поздние сделки Негрин подписывал в одиночку, поскольку с 17 мая он совмещал должность премьер-министра с должностью министра финансов и экономики. Так было до 5 апреля 1938 года, когда Франсиско Мендес Аспе занял должность министра. В общем, последняя золотая сделка, датированная 28 апреля 1938 года, была подписана обоими.
Золотые монеты переплавлялись в слитки и ими республика расплатилась за советскую военную помощь. Остальную часть золота перевели в Коммерческий банк Северной Европы в Париже, находящийся под советским контролем. Валюта со счета в этом банке использовалась для оплаты импорта военного и мирного назначения, который не мог быть оплачен ни экспортом, ни каким-либо другим способом.
Отсутствие золотовалютных резервов вынудило правительство Республики выпускать все больше и больше ничем не обеспеченных банкнот. На контролируемой территории к 30 апреля 1938 года было выпущено банкнот на сумму 12.754 миллиона песет. Это на 265,8% больше, чем на 17 июля 1936 года, когда в обращении находилось 3486 миллионов песет. В то время на территории контролируемой националистами в обращении находилось около 2000 миллионов песет и цены там всего на 40%, на республиканских же территориях рост цен составил 1500%. На международном уровне стоимость «республиканской песеты» также постоянно падала. В Париже зафиксированы следующие обменные курсы за 1 песету:
- в январе 1937 года - 0,863 франка;
- в мае 1937 года - 0,724 франка;
- в сентябре 1937 года - 0,520 франка;
- в декабре 1937 года - 0,357 франка;
- в январе 1938 года - 0,322 франка;
- в мае 1938 года - 0,232 франка;
- в сентябре 1938 года - 0,164 франка;
- в декабре 1938 года - 0,091 франка.
Падение стоимости «республиканской песеты» на европейских биржах было намного больше, чем у «национальной песеты»; к концу 1938 года стоимости «республиканской песеты» потеряла 97,56% по сравнению с 27,2% у «национальной». Сравнение курса республиканской песеты с национальной на Парижской фондовой бирже дает следующую картину: в январе 1937 года стоимость республиканской песеты все еще составляла 66% национальной песеты, 64% в марте, 42% в июне, 20% в январе 1938 года, 17% в июне, 15% в октябре и, наконец, 9% в декабре.
Перемещение штаб-квартиры Banco de España в сентябре 1937 года из Валенсии в Барселону сопровождалось запланированным появлением трех новых банкнот, однако они так и не поступили в обращение. Поскольку морское сообщение было прервано, TDLR (Thomas de la Rue) доставили заказанные банкноты номиналом 100 песет с местом выпуска «Барселона» и датой выпуска 11 марта 1938 года в филиал Banco de España в Париже. Затем по суше банкноты были доставлены в Барселону. Первые партии прибыли 21 июня 1938 года. На лицевых сторонах этих банкнот традиционно изображен портрет, на этот раз Леди Эльче, а также финикийский парусный корабль. Изображение Уэрто-дель-Кура (Пальмовый сад в Эльче) размещено на оборотной стороне. Банкноты номиналом 100 песет, выпущенные мадридской типографией Gráficas Reunidas и датированные 15 августа 1938 года, также находились на хранении в Барселоне. На обратной стороне была надпись: «Provisional y Valedero por dos Años» срок их действия должен был составлять всего два года. Вступление националистических войск в Барселону, 28 января 1939 года, прервало выпуск этих банкнот и привело к их почти полному уничтожению. Для покрытия нужд в этих 2х банкнотах (100 песет) планировалось использовать не выпущенную банкноту номиналом 1000 песет от 25 апреля 1931 года. Она была показана в 1-ой части материала о банкнотах Испании 31-39 гг:
Растущая инфляция вынудила Центральный республиканский банк ввести в обращение банкноты более высокого номинала. Из 2 миллионов банкнот номиналом 5000 песет (11 июня 1938 года), заказанных в Bradbury & Wilkinson, партия законченных банкнот, состоящая из 1.320.000 штук, была доставлена в отделение в Париже, где они были уничтожены после окончания войны. Сохранилось лишь несколько «пруфов» этой банкноты. На аверсе автопортрет художника Мариано Фортуни (1838-1874), а на реверсе - его картина «La Vicaría».
После взятия Мадрида войсками Франко 28 марта 1939 года, сопротивление республиканских объединений было окончательно сломлено, и через несколько дней вся страна оказалась в руках путчистов. С точки зрения денежно-кредитной политики это имело далеко идущие последствия. Деньги республики в одночасье стали недействительными. Банкноты Banco de España не подлежали обмену.
Продолжение следует.
