Это просто один из волчьих рассказов. Для тех, кому нравятся волки. А для меня - выход за рамки научпопа, в сферу художественного осмысления жизни природы. Ну, а что получилось - судить вам, подписчикам и читателям канала seaeagle.
Первые дни после рождения щенков волчица не покидала логово надолго. Несколько раз в день подходила она к ручью пить воду и размять затёкшие от долгого лежания ноги. Ходила к ручью она по одному и тому же маршруту, поэтому вскоре на песчаной почве обозначилась еле заметная тропа. А в пожухлой осоке прибрежной зоны образовался узкий проход. Не желая мочить лапы, она вставала передними на последние кочки, отстоящие от сплошной полосы осочника, поэтому они были немного примяты и слегка притоплены.
Щенки большую часть времени спали, прижавшись друг к другу и к тёплому материнскому животу. Три первые недели они питались только молоком матери. Матёрый охотился, ежедневно, доставляя к логову очередную порцию корма. Волчица почти всегда была сыта, и маленьким щенкам хватало её молока. Они лежали в логове плотным комком, в котором непросто было вычленить отдельные толстые животики, покрытые короткой плотной шерстью. В этом комке плотно прижатых друг к другу пушистых колобков иногда мелькали короткие когтистые лапки. Порой из него высовывались заспанные тёмные мордочки с чёрными блестящими носами. Сонные щенки вяло поворачивались и зевали, широко открывая розовые беззубые рты.
К концу второй недели у них открылись глаза, и волчата впервые увидели окружающий мир. Он ограничивался полутёмным логовом, со свисающей с потолка бахромой мелких корней сосны. Крупные корни волчица обгрызла, когда копала это убежище, но множество мелких корешков, с прилипшими к ним частицами грунта, осталось висеть, слегка покачиваясь от движения воздуха.
Пока щенки питались одним молоком, волчица их тщательно вылизывала, убирая и проглатывая всё, что выделяли их организмы. Материнское молоко усваивается почти полностью, отходы у щенков в этом возрасте минимальны и выделяются достаточно редко. Но массаж животиков материнским языком жизненно необходим щенкам. Он стимулирует внутренние органы и без него у щенков могут быть проблемы с работой кишечника и мочевого пузыря.
Сквозь узкий лаз в логово днём проникал слабый свет, которого, однако, волчатам хватало, чтобы видеть окружающую обстановку. В волчьем логове не бывает подстилки, щенки лежат и ползают прямо по голой земле. Но теплые и плотные пушистые шубки хорошо защищают их от холода, а погреться они всегда могут, прижавшись к материнскому животу.
К началу третьей недели своей жизни щенки уже подползали к выходу, но наружу еще не выглядывали, щуря от непривычно яркого света свои голубые глаза. По-настоящему волчьими, то есть янтарно-желтыми глаза волчат станут ещё нескоро, в возрасте примерно восьми месяцев.
В период молочного вскармливания волчица и щенки полностью зависят от успешной охоты самца, который ежедневно приносит им еду. Если волку удавалось добыть достаточно крупное животное, то он приносил еду в желудке, отрыгивая мясо у логова в виде небольших полупереваренных кусков, пропитанных желудочным соком и покрытых пеной его слюны. Поскольку самец несёт в желудке или в зубах добычу, то к логову он идёт наиболее прямой дорогой, не сворачивая и не рыская по сторонам. Ему надо принести добычу как можно быстрее, ведь желудочный сок действует довольно быстро, растворяя проглоченное мясо.
Тем не менее, волк никогда не подойдет к логову, не провыв издалека и не услышав ответный сигнал волчицы. Вызывной сигнал самец подает не доходя до логова около километра, обычно не ближе полукилометра. Перекличку волков в районе логова можно слышать не только ночью, но даже чаще – перед закатом, когда солнце еще стоит довольно высоко. Подав сигнал, волк напряженно слушает, и только услышав ответ волчицы, направляется к логову по прямой. Иногда волчица выходит ему навстречу, встречая его за пятьдесят- сто метров от логова. Ответив отсюда, она ждёт в этой точке его приближения, поскольку волки изумительно точно определяют место, с которого был подан сигнал.
При охоте в одиночку матёрый волк чаще добывал мелких животных. Зайцев, енотовидных собак, а также ондатр, молодых бобров, глухарей и тетеревов волк приносил, держа их в зубах. Если он ловил добычу в утренние часы или в начале дня, то днем обычно устраивался где-то в лесу на отдых, возвращаясь к логову перед закатом. Но никогда он не делал этого, если нёс мясо в желудке. В этом случае он всегда как можно быстрее шёл к логову по прямой.
В этом году в открытых угодьях, по краям полей и на зарастающих лугах, было много серых полёвок. Матёрый волк ловил их десятками, глотал, лишь слегка сжимая зубами и также приносил в желудке, отрыгивая у логова мокрый ком из слипшихся грызунов, с торчащими из него хвостами и лапками.
В возрасте трех недель у щенков появились тонкие и острые молочные клыки и начали прорезываться молочные коренные зубы. Щенки всё более активно ползали по логову, иногда вставая на лапы и делая первые неуверенные шаги. В начале четвертой недели своей жизни, когда однажды мать вышла из логова, чтобы встретить вернувшегося с охоты волка, они гурьбой выбрались наружу вслед за ней. Матёрый только что отрыгнул перед логовом ком полупереваренного мяса и щенки с интересом обнюхивали и облизывали его. Сначала они пытались сосать эти куски, прижимая их лапами и причмокивая, так, как они делали, высасывая молоко из материнских сосков. Волчица стояла рядом, не прикасаясь к мясу, позволяя щенкам распробовать его на вкус.
Отрыжка взрослых волков жизненно необходима щенкам, видимо потому, что у них ещё не хватает собственных пищеварительных соков. Если самец приносил добычу в зубах, а его желудок был пуст, то отрыжку они получали от матери. После того, как она съедала принесенное волком животное, часть мяса она отрыгивала малышам. Потребность в такой пище пропадает у щенков к трехмесячному возрасту, хотя волки могут делиться друг с другом пищей, отрыгивая съеденное мясо в любом возрасте.
С тех пор как щенки стали есть мясную отрыжку, волчица продолжала вылизывать им животики, стимулируя работу кишечника, но уже не убирала отходы их жизнедеятельности. Лапки волчат становились всё крепче. Для отправления своих надобностей они теперь выходили из логова и совершали свой туалет за его пределами, с каждым разом всё дальше удаляясь от норы. В возрасте полутора месяцев они уже вовсю бегали перед входом в логово. К этому времени молока у сильно исхудавшей волчицы стало меньше и щенки почти полностью перешли на мясную диету, состоящую в основном из полупереваренного мяса. Они с нетерпением ждали возвращения с охоты отца и наперегонки бежали ему навстречу. Волчица всегда пропускала их вперед, доедая за ними то, что оставалось.
Самец охотился каждый день, и каждый день он должен был приносить еду для выводка и волчицы. Иногда он задерживался и появлялся у логова лишь на следующее утро. Голодные щенки начинали поскуливать и настойчиво тыкать носами в почти пустые соски матери. В этом случае на охоту в ближайших к логову окрестностях отправлялась волчица. Подросших щенков с месячного возраста уже можно было оставлять одних. Они не уходили далеко от логова и при малейшей опасности скрывались в его глубине. Волчица покидала их обычно ненадолго, и если ей удавалось что-то поймать, тут же возвращалась обратно.
Она разыскивала на земле и в кустах птичьи гнезда, забирая из них птенцов, ловила на бобровых прудах утят, подстерегала на кормовых столиках ондатр и водяных полёвок. Добычей её становились любые мелкие животные, которых она могла поймать в ближайших окрестностях логова.
Однажды вечером самец принёс в зубах маленького полосатого поросёнка. Судя по размеру, это был недавно родившийся детёныш из довольно позднего выводка. Молочного поросенка было совершенно недостаточно, чтобы накормить волчицу и четырёх щенков. Передав добычу волчице, матёрый улёгся отдохнуть неподалеку от входа, наблюдая как она разрывает и заглатывает мясо. Щенки крутились вокруг неё, выпрашивая свою долю добычи. Закончив с трапезой, волчица через некоторое время отрыгнула часть проглоченного мяса волчатам и те с жадностью набросились на еду.
Матёрый поднялся и, взглянув на волчицу, пошёл в сторону от логова. Отойдя немного, он вновь оглянулся, как бы зовя её за собой. Поняв его намерение, она последовала за ним. Волк вёл её чуть заметными тропами, по которым он обычно уходил на охоту.
В отличие от того прямолинейного пути, которым самец приходил к логову с полным желудком, его путь от логова был извилист и запутан. Он удаляется, используя хорошо заметные тропы, лесные дороги, вообще достаточно удобные для передвижения участки, избегая буреломов и завалов, иногда совершая обходы таких мест протяженностью во многие сотни метров, а то и в целый километр. Дело в том, что на этом пути он не спешил как можно быстрее доставить тающее в желудке мясо, а потому мог позволить себе идти более удобным, хотя и не всегда прямым путём.
Матёрая волчица шла за ним, оставив щенков, понимая, что ему, видимо, нужна её помощь. Пройдя по лесу несколько километров, волки вышли к берегу реки. Речная урёма встретила волков переливами соловьиного хора и плотным туманом, затопившим долину. Соловьиные рулады заглушали щебечущие трели варакушек, бесконечное урчание речных сверчков и торопливый треск болотных камышовок. Терпкий аромат цветущей черёмухи наполнял округу, смешиваясь с запахом влажной земли и прелых листьев.
Участки зарастающих пойменных лугов у реки чередовались с густыми ивовыми зарослями и полосами луговой растительности у самой воды, которые ещё косили местные жители. Но таких участков становилось все меньше, и там, где выкашивание травы прекращалось, разрастались куртины шиповника и заросли ивняка.
К ночи сильно похолодало. Седая завеса тумана над рекой уплотнилась, поднимаясь всё выше, захватив надпойменную террасу.
Пара волков, бесшумно трусила легкой рысью по узкой тропке вдоль речного обрыва, сливаясь с обступившим их туманом.
Растворяя в себе волков, ночь насыщалась их сущностью, неожиданно вспыхивая желтым глазом одиночной звезды, сверкнувшей сквозь листву прибрежных зарослей.
Волки шли по краю обрыва надпойменной террасы. Внизу расстилалась неширокая полоса лугов. Разбросанные среди лугов ивовые кусты выступали из тумана тёмными островками. Половодье схлынуло лишь пару недель назад. Из сырой земли густой щёткой поднималась на лугах свежая трава.
На берегу, неподалёку от воды, горел небольшой костер. Дым от него тянулся низкой полосой, сливаясь с ползущим от реки туманом. У костра устроился одинокий рыбак, пришедший сюда с вечера и оставшийся ночевать у костра. В отличие от сверстников, ходивших в лес или на рыбалку большими компаниями, он с детства любил оставаться с природой наедине. Расставив с вечера донки и закинув пару поплавочных удочек, он дремал, лёжа у костра, расстелив плащ на охапке нарезанных в кустах ивовых веток.
Этот человек вырос в деревне и приехал на недельку навестить престарелых родителей, помочь им посадить картошку, да порыбачить на своих любимых с детства местах.
Туман, наползая с реки, клубился белыми клочьями, то скрывая, то вновь заслоняя тёмный обрыв приречной террасы. За обрывом зубчатой стеной поднималась полоса леса. Серпик молодого месяца робко цеплялся рогом за верхушки елей.
Достав из рюкзака бутылочку ароматного дедушкиного самогона, человек лежал у костра, делая редкие глотки прямо из горла, глядя на скрытую туманом реку сквозь слабеющее пламя костра. Заготовленные с вечера дрова рыхлой кучкой лежали у него за спиной.
Сделав очередной глоток из бутылки, и закусив тем, что припасла ему мать, человек повернулся, чтобы взять из кучи дров очередную сушину для костра. Ненароком бросив взгляд на тёмный обрыв, он замер с протянутой к дровам рукой.
Выглянув из-за леса, месяц осветил небо за обрывом. Затопив долину, туман превратил его в темный утёс среди зыбких белесых волн.
Подсвеченный месяцем, на вершине обрыва стоял волк. Его силуэт, оконтуренный узкой полосой лунного света, хорошо выделялся на фоне белесого неба.
Волк стоял вполоборота, вглядываясь в сумрак раскинувшейся перед ним долины, с мерцающим огоньком костра у самого уреза воды. Легкое дуновение слегка рассеяло туман и тёмный силуэт волка, на секунду стал резким, как изображение на контрастной черно-белой фотографии. Но тут же новая волна тумана поднялась и поглотила его клубящимся маревом. Не отводя глаз от зыбкого облака, скрывшего волка, человек приподнялся, и стал шарить рукой по траве, в поисках лежащего рядом топора. Когда туман вновь рассеялся, на обрыве уже никого не было, волчий силуэт исчез, растворившись в пространстве.
Моментально протрезвев, человек нащупал и зажал в руке топорище, но вскоре успокоился и отложил топор в сторону. В голове его звучала вычитанная когда-то фраза, связанная, как он помнил, с какими-то мифами о волках: «Повелительница туманов».
Сейчас ему казалось, что эта фраза наиболее точно соответствовала возникшему перед ним образу: расступившаяся туманная завеса и стоящий на вершине обрыва волк, тут же скрытый новой волной тумана. Почему-то человек чувствовал уверенность в том, что увиденный им зверь был именно волчицей. «Повелительница туманов, это была повелительница туманов», - неотступно стучало у него в голове, повторяясь, словно удары метронома.
Волчица знала, что за рекой раскинулись широкие поля, примыкавшие к небольшой деревне. Часть полей была засажена картофелем, всходы которого ещё не показались на поверхности. Сейчас поля представляли собой голую свежераспаханную землю. На другой части полей зеленела щётка недавно взошедшего овса. Вблизи полей всю зиму обитало небольшое стадо кабанов. Часть свиней этого стада опоросились ещё в апреле, поэтому сейчас у них были довольно большие поросята. Но одна молодая двухлетняя свинка произвела на свет своё потомство совсем недавно.
Она устроила устланное еловым лапником гнездо в куртине густого ельника на склоне речной долины. Накануне это гнездо обнаружил волк и принялся кружить вокруг, не подходя, однако слишком близко. Свинья, наблюдая из гнезда за его маневрами, не выдержала и, сделала выпад в его сторону, стараясь отогнать от лежащих в гнезде поросят. Воспользовавшись тем, что она отбежала на несколько шагов от гнезда, волк стремительно бросился к нему, подскочив с противоположной стороны. Пока свинья разворачивалась, он схватил одного из шести поросят. Невзирая на его визг, волк огромными прыжками убежал с ним в чащу леса. Вот этого поросёнка он и принёс вечером к логову.
Матёрый решил повторить нападение на кабаний выводок, потому и позвал с собой волчицу. Но когда они подошли к гнезду, оно оказалось пустым. Испуганная вчерашним нападением свинья увела поросят и присоединилась к другим свиньям своего стада.
Волки нашли кабанов на опушке леса у края поля, засеянного овсом. Здесь были три взрослые свиньи со своими поросятами. Поросята крутились у материнских ног, а те перекапывали пятаками дернину на опушке. У самой старшей свиньи были уже довольно большие детеныши, которые пытались сами рыть пятачками перепаханную матерью землю.
Волки не собирались атаковать взрослых свиней, им нужны были поросята. Приблизившись к стаду, они остановились неподалеку. Свиньи понимали, что убежать от волков не удастся, ведь поросята не могли еще бегать так быстро как взрослые и неминуемо стали бы жертвами волков. Свиньи, подав сигнал поросятам, приготовились к обороне, а детеныши собрались плотными группами под ногами своих матерей. Волк сделал выпад в сторону ближайшей свиньи, изобразив атаку на поросят. Свинья не выдержала, и бросилась на волка. Он отскочил в сторону, свинья последовала за ним, оставив малышей одних. В ту же секунду к ним с другой стороны подскочила волчица, и, схватив поросёнка, помчалась к лесу. Отбежал подальше, она загрызла поросёнка и оставив его, вернулась к месту сражения. Свинья, услышав визг схваченного волчицей поросёнка, вернулась к выводку. Испуганные поросята, забились к ней под брюхо, прижавшись к материнским ногам. В это время волчица атаковала другую свинью. Но та не бросилась на волчицу, делая лишь короткие угрожающие выпады в её сторону, не отрываясь от поросят, которые постоянно перемещались у неё под ногами, стараясь держаться под брюхом и позади неё. Волк подскочил к свинье сзади. Поняв, что появилась новая и более реальная угроза, свинья повернулась к нему, прикрыв поросят грудью. В этот момент, волчица подкралась к свинье сзади и выхватила из-под неё ещё одного поросёнка. Схватив поросёнка поперек спины, она тоже унесла его в лес. В это время волк, чтобы отвлечь свинью, максимально сблизился с ней, но ни на секунду не расслаблялся, держа в поле зрения всё стадо. В его сторону сделала выпад соседняя свинья, стоящая со своим выводком в нескольких метрах от первой. Волк отпрыгнул и отбежал в сторону леса, а затем подошёл к волчице.
Поняв, что осада снята и надо поскорее уходить, свиньи со своими поросятами бросились наутёк. Волки не стали их преследовать. Они вместе съели одного поросёнка, а второго волк прихватил за спину зубами и они пошли обратно к логову, тем же путём вдоль реки, которым пришли сюда ночью.
Когда они приблизились к речному обрыву, где горел ночной костер, там уже никого не было. Короткая летняя ночь была на исходе. Солнце ещё не взошло, но розовая заря охватила северо-восточную часть небосклона, осветив долину реки и противоположный берег. Утренний легкий ветерок разогнал туман. С обрыва стала хорошо видна вся речная излучина, с густой урёмой из зарослей красной смородины и белой свидины, растущих среди кустов черёмухи под сенью молодых вязов и дубков. С новой силой принялись распевать на рассвете соловьи, выводя свои замысловатые колена, чередующиеся с переливчатым щелканьем.
К логову волки вернулись с первыми лучами взошедшего солнца. Накормив щенков, волчица ушла с ними в логово, а волк улёгся неподалеку от входа, вылизывая натруженные от постоянных охотничьих походов лапы.
Рассказ для тех, кому интересна жизнь волков. Кто же он, этот серый зверь, живущий в наших лесах, чей образ испокон веку окутан ореолом мистики? Действительно ли он коварный убийца или благородный охотник, бандит или санитар леса?
Не забудьте ставить лайки, подписывайтесь на канал, пишите комментарии, распространяйте через соцсети, задавайте вопросы. Я с удовольствием на них отвечу!