Я поехал на побережье. Сначала на электричке, потом пешком. Когда закончились последние строения и турбазы, начались заросли облепихи. Кусты росли на обрывистом берегу моря. Народу - никого, шум ветра и моря, было немного жутковато, но я собрал целый бидон, основательно ободрав руки и ноги, ибо какой-либо специально одежды у меня не было.
После этой поездки у меня разболелась нога, то ли «пяточная шпора», или ещё какая-нибудь зараза, но я долго хромал. Однако, требовавшийся от меня подвиг был совершён.
Дома жена поставила облепиху в холодильник, где она постепенно сгнила за ненадобностью. Для Насти главное было сподвигнуть меня на это надрывное действо, а уж использовать результат было необязательно. Я спросил, почему она не даёт ребёнку, ведь ей так надо было! Она ответила, что подумала о возможном радиационном загрязнении ягод (а это было то самое советское чернобыльское время).
Зато этого «подвига» хватило на целый день хорошего настроения. На следующий же день Настя снова была хмурой и тревожной. Ей опять было плохо, и снова требовался скандал, стресс или подвиг.
Так мы и жили от скандала до скандала. Настя постепенно теряла свою прежнюю женскую привлекательность. Она перестала следить за собой и всячески старалась причинить себе какой-нибудь вред или страдание. Руки её, которые она шпарила кипятком, покрылись коростой и не заживали. Всё это делалось ради ребёнка, которому (она полагала) от этого будет хорошо.
Появились и некоторые новые странности и особенности. С ней невозможно было ходить рядом на улице. Она постоянно останавливалась, чтобы три раза наступить на какой-нибудь камушек, иначе отказывалась идти дальше.
Особое впечатление на меня производил её способ кормления ребёночка. Она усаживала его на кухне на специальный высокий стульчик, повязывала передник, чтобы руки были закрыты и кормила его кашей из ложечки. Каша была жидкая и весь рот ребёнка был запачкан, вокруг губ образовывалось своеобразное кольцо. Но она не трогала его лицо. Она смеялась и умилялась. «Малышо-о-о-ня!» - говорила она, и никогда не вытирала. Он так и ходил весь день с запачканный.
Дети в начале инстинктивно чистоплотны. Наш сын пытался высвободить ручки из под передника и вытереть губы и нос. А руки, поскольку салфеток в пределах досягаемости не было, он вытирал о волосы на голове. Это её тоже умиляло. А я, когда приходил домой с работы, то не мог понять, что за короста налипла на его волосах. А когда догадался, то понимания у жены не нашёл. Она насмерть стояла за то, чтобы её «малышоня» вырос свободным человеком. Мне запрещалось оказывать какое-либо давление на сына, то есть учить его чистоплотности.
Сейчас «малышоне» уже под сорок. Недавно он защитил диссертацию по экономике. Когда я приезжал к ним с мамой на получение диплома, то увидел на его лице знакомое кольцо коросты. Нет, конечно, это была не каша. Это были цыпки вокруг рта. Кашу он уже научился смывать, хотя и не сразу, а вот раздражение на коже остаётся надолго.
Я не сдержался и в очередной раз сказал, что они больны страшной болезнью, «бытовой идиотизм» называется, и мы в очередной раз поссорились. Хотя потом помирились. Мы до сих пор дружим, хотя у меня давно уже другая семья.
И я понял, а тогда, много лет назад, не понимал, чего она от меня требует. Она хотела воспроизвести обстановку своего детства. Мне нужно было приходить домой пьяным и с порога «в морду». Стресс, скандал, крики «подонок, подонок». А на следующий день хорошо, тишина и счастье. Сильные чувства, которых ей не хватало. Тогда бы возможно удалось сохранить семью.
Но на это я пойтить не мог ...
Тень старой ведьмы довлела надо мной, она и сейчас меня преследует ... безумная бабушка, которая пихала в рот маленькой Насте волосы со своей расчески ...
... продолжение следует ... подписывайтесь, ставьте «лайки», я расскажу далее много интересного ...