— И что нам теперь с голоду умирать? — Абрам посмотрел на Савелия укоризненно. — Это ты её разбаловал. Она обвела тебя и всех нас. Дай бог, чтобы у неё всё было хорошо. Но что-то в нашей семье стало не так, Савелий. Нужно пересмотреть правила, идеалы. Так все разбегутся.
— Ну и пусть, — сказал Савелий. — Пусть бегут, я не обижусь. Насильно ведь никого здесь не держали. Всем было сытно, тепло, уютно. Вот скажи, Абрам, ты себя лучше на свалке чувствовал или здесь?
"Кромка льда" 11 / 10 / 1
— Смеёшься, — произнёс раввин. — Конечно здесь. Но ты понимаешь, что всё разрушилось.
— Что разрушилось? Денег не стало и всё? Никто никому не нужен? Получается, что вы тут все тёрлись только из-за общака? А схитрить смогла только Инга.
Тут голос подал Степан (брат Кирилла и Катьки).
— Слушай, Савва, ты тут правильного из себя строишь, умного самого. Может Инга тебя где-то ждёт, и ты будущей ночью к ней примкнёшь?
Савелий махнул рукой, отвернулся.
— Девчонку вылечим и разойдёмся.
— Конечно разойдёмся, — недовольно высказался Степан. —Деньги забрал, тебе хорошо.
— Не брал я их…
Никто раньше не видел Савелия в таком состоянии. Он плакал. Гуля подошла к нему, взяла за руку и произнесла:
— Я с тобой останусь. Деньги заработаем. Запасы еды есть. Проживём, Савва.
Савелий тёр глаза, Гуле не отвечал. А потом освободил свою руку и побежал.
— Ну вот о чём я и говорил, — крикнул ему вслед Степан. — Беги к своей сучке, делите наши деньги.
— Дурак ты, Стёпка, — хором сказали Катька и Гуля.
***
Кричать уже не было сил. Тамара изредка всхлипывала.
— Ну что, изрыдалась вся? Вставай.
Тамара не чувствовала тела.
— Не могу, — еле слышно прошептала она.
— Можешь. А коли не встанешь, то ползи.
Не получалось и ползти.
— Ленивая ты, жуть какая! Гадкая девчонка! Из дома сбежала, мать места не находит. А ты… Тьфу, гадость какая.
Тамара медленно спустилась с кровати, ползком добралась до ног бабы Тони и слёзно попросила:
— Отведите меня к маме, я хочу домой.
— О, милая моя… Домой ей захотелось. Не я тебя оттуда вызволяла и не мне тебя туда возвращать. Меня сюда позвали, чтобы я вылечила тебя. Писать умеешь?
Тамара кивнула.
Баба Тоня зажгла все лампы в комнате.
Небрежно бросила Тамаре карандаш и кусочек газеты.
— Пиши, гадкая девчонка!
— Что писать? — Тамару душили слёзы.
— А что на уме, то и пиши.
Тамаре вдруг почудилась река, бабушка со своими простынями.
Девочка написала на газете «Марфа».
Баба Тоня выхватила у Тамары газету и карандаш.
— Ах вон оно что… — задумчиво произнесла она. — Из-за любви твоя бабка умом тронулась. Детей своих погубила, за внуков взялась. Ползи на кровать.
Тамара не понимала бабу Тоню. Забралась на кровать, стало печь всё тело.
Да так пекло, что она опять кричала во всё горло. А потом потеряла сознание.
Баба Тоня только во втором часу ночи выбралась из подземелья и разрешила ребятам входить.
— Фу, что за вонь, — недовольно пробормотал Стёпка.
— Так пахнет грешная человеческая плоть, — ответила ему баба Тоня.
Зашли все, кроме Савелия и Кольки. Они так и не вернулись.
***
Савелий решил убежать подальше, чтобы никто не видел его слёз. Последний раз он плакал, кажется, в тринадцать лет, а до этого в пять.
Одним днём он лишился матери, отца и деда. Они утонули в реке, сам он барахтался в воде, пока его не нашли рыбаки.
Мужчины долго ныряли, чтобы найти родных Савелия. Тела нашли только через неделю за два километра от места происшествия.
Савелия сначала забрала к себе соседка. Потом приехал брат матери, который жил в городе и забрал мальчика с собой.
Родственники жили в купеческом доме, а дядька занимал высокую должность в партии. Жена дядьки была довольно чопорной. В строгости воспитывала двоих дочерей. Поначалу жалела маленького Савву, но вскоре и к нему стала относиться холодно.
Однажды дядьку прямо с рабочего места куда-то забрали, но он смог сбежать. Его жене угрожали. За домом была установлена слежка. Дядька Савелия очень нужен был партии живым. И они его дождались. Ночью тот пытался пробраться в дом и был застрелен.
Жена его, увидев мужа убитым, сошла с ума.
Она запустила в одного из военных глиняный кувшин. Мужчина увернулся и выстрелил.
Всё происходило на глазах десятилетних девочек и шестилетнего Савелия.
Девочки плакали. Савелий выбежал на улицу, его не смогли догнать.
О судьбе своих сестёр он так и не узнал.
Три дня прятался под крыльцом заброшенного здания. Когда выполз оттуда, увидел мужчину. Он был неопрятен, от него неприятно пахло чесноком и тухлыми яйцами.
— Тятенька, — позвал его Савелий.
Тот оглянулся и сказал:
— Иные котов подбирают, а я вот человеческого детёныша подберу.
Он схватил Савелия на руки и понёс.
Савелий уткнулся к нему в плечо и плакал.
— Где сушить будем мою рубаху? — недовольно бормотал спаситель.
Савелий не знал, где сушить рубаху. Ему хотелось есть и спать.
В полуподвальном помещении было тепло и сухо. Три окна под потолком были приоткрыты.
— Когда холодно — окна закрываю, — сказал мужчина. — А пока дыши воздухом. Лето коротко, как и наша жизнь. Кис-кис, кис-кис…
Савелий лежал под тёплым одеялом и ничего не боялся.
— Тьфу ты… — произнёс мужчина. — Ты ж не кот. А как там детей звать принято? А? Тебя вот как звать?
— Савелий…
— О, имя у тебя какое славно. Савва значит… Добро… Грейся, я пока кашу сварю. Сам есть приучен или тебя с ложечки кормить? Ты не обижайся, я ведь не знаю, как с маленькими обращаться.
Савелий молчал.
Кашу ел сам. Спаситель представился Валентином.
— Валькой меня зови, мне так сподручнее как-то.
Савелий первое время называл его дядей Валей, потом стал называть отцом.
Пришла осень. Днём дядя Валя уходил на рыбалку, Савва ждал его дома. На рыбалке Валентин познакомился с вдовой Мариной. Та позвала перезимовать к себе. Жила Марина на окраине города. К Савве относилась хорошо. Даже устроила его в школу, в которой сама работала уборщицей и дворником. Зимой Валентин, Марина и Савва чистили снег во дворе школы.
Жилось им весело. Валентин снабжал семью мясом (ездил на охоту) и рыбой. Марина — деньгами. Через два года у Марины и Валентина родился сын Тимофей.
Отношение к Савелию немного ухудшилось. Он чувствовал, что стал лишним. Нет, его не обижали, не выгоняли. Они просто перестали его замечать. Уже не было весёлых прогулок по вечерам и игр в снежки, не было зимней рыбалки. Дядя Валя перестал брать Савелия, мол, тот утонет или замёрзнет.
Савва ходил в школу, со сверстниками общался мало. Много читал. Много молился. Молиться его научила тётя Марина. Маленькую икону с изображением Николая Чудотворца, подаренную Мариной, Савелий всегда носил в нагрудном кармане.
Когда Савве было тринадцать, дядя Валя страшно запил. Он приревновал Марину к директору школы.
После очередной попойки, заколотил двери дома и поджёг. Там были Марина и Тимофей. По счастливой случайности Савва был в трёхдневном школьном походе. Вернулся, а вместо дома — пепелище. Вот тогда он плакал второй раз в жизни. Дядя Валя сбежал и его не нашли.
Савелий устроился на стекольный завод. Общежитие было переполнено. Сторож подсказал ему, что за гаражами, принадлежащими стекольному заводу, есть заброшенные подвалы. Предложил временно обосноваться там.
Подвал оказался невероятно тёплым. Таким тёплым, что первая зимовка и без печи была довольно сносной. Весной Савелий при помощи сторожа сложил печь, вывел на улицу трубу. На рынке купил старые ковры, застелил ими земляной пол. Сколотил себе кровать из списанных на заводе досок. За списанными материалами стояла огромная очередь. Но сторож как-то умудрился оказаться первым.
Всё добро отнесли в подвал.
Первым сожителем Савелия оказался поп Колька. Савелий замечал его в гаражах несколько раз. Потом позвал к себе. Колька в первый же день украл у Савелия рубашку и продавал её на рынке.
Савелий рубашку свою выкупил. Кольку вернул в подвал. Сначала поколотил его, потом поговорил с ним. Устроил на стекольный завод помогать дворнику.
Кольке было на тот момент двенадцать лет. Потом появилась Гуля — маленькая девочка с тоненькими косичками. Она потерялась на вокзале. Савелий водил её в милицию. Но родителей не нашли. Забрал с собой. Постепенно семья подростков разрасталась и на момент появления Тамары составляла 12 человек.
Савелий вытер слёзы. Услышал за спиной чьё-то дыхание.
Это был поп.
— Ну что, — сказал Колька, — домой пора!
— Пора, — кивнул Савва. — Только разве ж это дом?
— А то! И чем не дом? Ещё какой дом! Побогаче наших верхов. Думаешь, у них на полу лежат ковры 17 века? А? Это нынче раритет, Савва. Всё наладится. Ты правильно поступил. Бросить человека в беде — грех ещё больший, чем прибегнуть к колдовству. Надеюсь, что там бесы не съедят меня.
— Спасибо, Коля! Спасибо, брат!
Когда ребята подошли ко входу, их сожителей на улице уже не было.
— У меня два варианта, — сказал поп. — Первый — их сожрали бесы, второй — девчонку вылечили.
Спустились вниз.
Никто не спал.
От вони внутри пошатнулись.
Утром все ушли работать кроме Савелия и Кирилла.
На Тамару невозможно было смотреть без слёз. С неё слезла вся кожа.
— Мух отгоняйте, — скомандовала баба Тоня. — Мне ещё неделя нужна, чтобы на ноги её поставить.
И Кирилл, и Савелий сидели и смотрели на Тамару. Всё ждали, что мухи появятся. Не появились.
А баба Тоня готовила ужин на большую семью.
Продолжение тут
Всем желаю прекрасных выходных и предновогоднего настроения!
Уже совсем скоро мы перешагнём в Новый год. А что в нём будет — зависит от нас. Всем счастья! До встречи!