Часть 1.
Света с мамой торопились домой. Мама шла не сбавляя шаг ни на минуту, Светочка спотыкалась, ноги заплетались, носки туфелек сбились, влетит же ей за это, но мама держала её за руку, не отпускала. И тут хрупкая маленькая Света чуть не упала, она засмотрелась на шумную детвору на разноцветном дворе детского сада, мимо которого они проходили.
- Что ты вечно как клуша? Неужели не можешь шустрее перебирать ногами? – вызверилась на неё мама.
Света присела на корточки поправить туфельки, на самом деле она запыхалась и ей хотелось ещё немного послушать детский смех, крики.
- Хватит! Долго ты будешь копаться?
- Мам, у меня ножка болит.
- И что? Скорую вызвать? Или тебя - дылду такую на руки взять?
Света поднялась, протянула маме ручку и почти вприпрыжку, потому что надо быстрее, пошла за мамой домой.
- Мам, а почему я в садик не ходила? – спросила Света то и дело оглядываясь, на шумный двор детского садика.
- Нечего там делать! Родители туда детей сплавляют потому что сами не могут следить за ними или не хотят. Да сколько можно отвлекаться? Ты специально выводишь меня из себя? – мама больно дёргала Свету за руку.
Девочка послушно бежала за мамой, ей нельзя перечить, маму надо слушаться, а то накажет.
Свете в ноябре восемь, но на вид не больше пяти. В этом году она пойдёт в первый класс, мама не спешила отдавать дочь годом ранее, зачем отбирать у ребёнка детство?
А детство у Светы было особенное, закрытое в собственном большом дворе с мамой и папой. С соседской детворой ей играть не разрешалось, со двора без разрешения тоже выходить нельзя было.
- Нечего болтаться, хорошему эта шелупонь точно не научит, - внушала ей мама, туго затягивая шарф, выпуская во двор походить по снегу. – И смотри снег и сосульки не ешь, простудиться нам не хватало. Только попробуй простудиться, я тебя в больницу отправлю, одну! Поняла меня?
Света всегда послушно кивала и смотрела на папу, может, он скажет доброе слово или с ней поиграет. Но папа хватался за сигареты, выходил на крыльцо, там он бесконечно курил, глядя на дочь, окурки из объёмной стеклянной пепельницы ёжиком топорщились и редко когда выбрасывались в мусор. Он пару раз хотел порезвиться с дочерью, но мама кричала на него из окна, чтобы он оставил ребёнка в покое.
- Вот что ты к ней лезешь? Пусть ребёнок сам играет, она ведь вспотеет и опять заболеет.
Отец пытался что-то ответить, отмахнуться от жены, но она находила слова поставить его на место.
- Иди, лучше делом займись! Толку от тебя в доме… - мама безнадёжно разводила руками.
Отец хмурый, злой отправлялся в дом или на задний двор.
В четыре годика Света спросила у папы, когда он снова курил на крыльце:
- Пап, а почему мама меня не любит?
- Что за ерунда? – он дрожащими пальцами пристраивал очередной окурок в пепельнице, - она-то как раз тебя очень любит. Слишком уж любит, - вздыхал он.
Что греха таить, любил выпить Светкин папка, лишний раз из дома сбежать чтобы на глаза жене не попадаться, ей всегда всё не так, чтобы он не сделал, чтобы не сказал. И в воспитании ребёнка конечно же, он ничего не смыслил.
Очень часто ругались Славик и Нина, родители Светы, почти каждый вечер у себя в комнате. Они думали дочь их не слышит, спит или просто не понимает, что происходит. Когда она была маленькая несколько раз входила к родителям в разгар скандала в маечке и трусиках напуганная, зарёванная, хотела их попросить, чтобы они не кричали, сказать: «Я здесь! Я всё слышу!» Но не могла, захлёбывалась от слёз, мама хватала её за руку, уводила в тёмную комнату, накрывала одеялом плотно подбивая под каждый бок края, чтобы она не могла шевельнуться, закрывала дверь и возвращалась к начатому скандалу, если муж ещё был дома.
Света пыталась что-то рассмотреть в чёрной комнате, но кругом вязкая, тяжёлая темнота, она жмурила мокрые от слёз глаза и засыпала. Утром она просыпалась в мокрой постели, за это мама ещё больше ругала.
Девочка могла описаться ночью в три года, в пять лет, в восемь. Мама понятное дело, таскала её по врачам, подозревая у неё очередную серьёзную болезнь. Но врачи говорили всё хорошо, перерастёт, в те времена не принято было предлагать сводить ребёнка к психологу, родители такое предложение часто принимали в штыки, да и психологов в районном городе тогда днём с огнём не сыщешь.
Вот и лечила Нина дочь, как могла сама, по бабкам возила, травами поила по совету соседок, но всё без толку, только хуже делалось, девочка писалась каждый день.
Света настолько привыкла к бесконечным маминым тычкам, толчкам, упрёкам в глупости, безответственности, неповоротливости и бесполезности, что просто молчала, на маму старалась не смотреть, в этом она тоже была виновата.
- Ну что ты вылупилась на меня как баран на новые ворота?! Своими рыбьими глазками, ты хоть понимаешь, что я тебе сказала?
Света как тряпичная кукла кивала головой стоя перед мамой, действительно глупый вид.
В свои почти восемь она похожа на пятилетнего ребёнка, худенькая, маленькое личико с пухлыми всегда влажными губами, жиденькие волосёнки непонятного цвета распушались из-под туго затянутых резинок. Ни на маму, ни на папу она не похожа. Мама высокая, поджарая, с пышной шевелюрой русых волос, лицом простовата, но это только потому, что никогда не пользовалась косметикой. Отец так же хорошо сложён, как мама, но красавец! Тёмные как смоль, густые волосы, густые усы, немного выгоревшие у самых губ от бесконечного курева, взгляд мягкий, добрый, глаза цвета древесной смолы на старом дереве, осенью почти чёрные, а по весне цвета сладкого чая.
- У тебя глазки как чай, - говорила Света отцу в редкие моменты, когда могла взобраться к нему на колени ещё маленькой, мама этого не одобряла, ругала обоих.
Оба родителя работали, Славка каждый день спешил на работу в цех, он всю жизнь проработал сварщиком на бригаде. Мама посменно в котельной, в тёплое время года она всегда была дома.
Нина много занималась ребёнком, сама научила дочь читать, писать, рисовать, как смогла. Если у Светы что-то не получалось она вбивала ей это в голову криками, методично, не обращая внимание на слёзы и непонимание предмета. Мама никогда не била дочь, этого не требовалось, ей стоило только взглянуть на неё, и девочка вся съёживалась, иногда слёзы сами предательски бежали по щекам и мама выходила из себя.
- Что ты ревёшь как бедная овечка? Вместо того чтобы подумать, сопли размазываешь по лицу? Посмотри на себя, на кого ты похожа? Будешь плохо учиться, вырастешь как… - она замолкала. Света не понимала, кем же она вырастет если будет плохо учиться, но догадывалась кем-то ужасным и отвратительным.
Поэтому она старалась изо всех сил, чтобы мама гордилась ею, полюбила её наконец, но мама всё равно кричала постоянно.
Нина лезла из кожи вон, чтобы у девочки всё было. У Светы была своя большая комната, в которой всегда были идеально расставлены куклы, игрушки на полочках, много книг, большая кровать с сеткой под матрасом, девочка иногда прыгала на ней как на батуте, когда мамы не было дома, а так на кровать нельзя было даже садиться, для этого есть стулья. У девочки было много одежды, новой, красивой, но на ней вещи смотрелись нелепо, болталась из-за худобы, поэтому красивые платьица висели в шкафу как новые, одевались лишь на день рождения. Свете было в них некомфортно, она видела мамин неодобрительный взгляд, безнадёжные вздохи, девочка считала себя уродливой и костлявой.
- И в кого же ты такая уродилась? – спрашивала Нина у дочери, - не дай-то Бог в… - здесь она опять замолкала и принималась за очередные важные дела.
Нина не хотела отдавать дочку в школу, просила перевести девочку на домашнее обучение, не позволили директор и педагог, нет у девочки данных чтобы учиться на дому.
- Она вполне здорова, у неё прекрасные знания для своего возраста, она опережает в знаниях своих сверстников на голову, - объясняли Нине в кабинете директора.
- Но… - пыталась она возразить.
- Вы поймите, мы обязаны предоставить домашнее обучение детям-инвалидам или детям из неблагополучных семей, так называемым, сложным детям. Ваша девочка вполне нормальная, скромная, добрая и повторюсь у неё приличный запас знаний!
Слова: неблагополучные, сложные, переубедили Нину, она с тяжёлым камнем на душе готовилась к первому сентября. По-прежнему пряча дочь от соседей, других детей, терзая своей непомерной заботой и муштрой над учебниками. Закупала платья, фартуки, тетрадки и ручки, ранец заказа в большом магазине промтоваров в соседнем посёлке. Обещали самый лучший, жёлтый, с изображением Буратино на крышке ранца, с красными застёжками.
Света потом возненавидит этот ранец, он такой большой, неудобный, она маленькая худенькая вся сгибалась под его тяжестью выйдя за порог. Дома нельзя сутулиться, мама скажет, что дочка у неё неблагодарная, не ценит ничего что мать для неё делает.
Весь первый класс Нина водила дочку в школу и забирала, Света радовалась наступлению зимы, тогда у мамы были смены в котельной. Девочка бежала в школу вместе с другими детьми, а на обратном пути могла покататься с горки на своём красивом ранце с Буратино, вот для этого он был в самый раз. Дети не любили её, шпыняли, отталкивали, дразнили по большей части из-за мамы, все в посёлке знали, Свете нельзя ни с кем дружить, все дети плохие, а она хорошая.
Но однажды в конце учебного в посёлок приехала семья с тремя детьми. Поселились на этой же улице, Таня - средняя дочка, тоже пошла в первый класс. Подружились они со Светой.
- Семья вроде неплохая, главное неместная! А то у нас через одну то пьющие, то гулящие. Можете гулять вместе, пускай в дом к нам приходит, ты к ним ни ногой! Поняла меня? - наставляла Нина дочь.
Света опять послушно кивала головой. Она так радовалась, у неё будет подружка и может быть, она не будет её дразнить и обзывать. Они с Таней были немного похожи обе скромные, тихие, по коридорам не носились во время перемен, после школы на улице не бегали. Таня училась так себе, но зато по дому первая помощница. Всё умела, и посуду помыть, и в комнатах прибрать, старший брат научил, чтобы самому не делать.
- Мам? – тихо спросила однажды Света, - у меня есть братья или сёстры двоюродные?
Мама опять очень занята, месит тесто на вареники. В кастрюле на плите бурлит что-то бордовое, вкусно пахнет борщом. Света чистит для мамы лук сидя на своей маленькой скамеечке, глаза больно щиплет, слёзы текут, но девочка старается, она так хочет угодить маме.
Нина повернулась к дочери.
- Тебе что-то в школе сказали? Нет у нас никого. Поняла меня! – не дожидаясь ответа, она вытерла руки о передник и с ещё большей силой принялась забивать тесто.
Света не решилась спросить о бабушке, дедушке, других родственниках вспомнила, как мама орёт, когда ей не нравятся вопросы дочери, положила чищеную луковицу на стол и пошла читать.
Невкусные в этот раз получились вареники с картошкой, начинка пересоленная, тесто жёсткое, такое у мамы редко случалось. Но все ели и помалкивали, а то мама кричать будет.
Света становилась старше, мама приучала её к работе по дому, учила готовить, стирать. Полы девочка должна была мыть ежедневно. Мама хотела чтобы, у ребёнка не оставалось времени на всякие глупости, Таня ей больше не нравилась, бойкая шумная, когда приходила к ним из комнаты дочери всегда были слышны крики, смех, громкие разговоры, Нину это раздражало.
- Неужели вы в школе мало видитесь? Может Тане твоей лучше не ходить к нам?
В этот раз Света не кивала в ответ, она просто молчала и прятала от мамы глаза, кому интересно её мнение...
Продолжение _______________________
Спасибо за подписку и комментарии 🌺
· Телеграм: https://t.me/NatalyaKorr