(продолжение. Начало - здесь)
Долинин снимал комнату в малосемейке на Трубной. Если ехать на фабричной «дежурке», то три остановки. Если пешком – то скорым шагом минут пятнадцать.
Чинаева едва заставила себя шагнуть в подъезд зловонного пятиэтажного корпуса. Двери сорваны с петель и валяются рядом. Наверху гремит отдалённый мат и детский плач, умноженный эхом, мусоропровод забит сцементированными отбросами, перекрученные провода, исписанные стены… Со времён студенчества Агния в таких помойках не бывала! Да и училась она в престижном московском вузе, а не на этих задворках империи.
Привыкшая к президентским люксам и арабским небоскрёбам, Чинаева под страхом смерти бы сюда не сунулась… а что делать, сама наплела Вадиму, будто фабричная комиссия пойдёт проверять жилищно-бытовые условия нуждающихся, но к чему ждать комиссию, зачем эти формальности, давайте я гляну?...
Напросилась, в общем, на свою голову. Долинин шёл рядом, даже поддерживал благоухающую руководительницу под руку. Ему всё было нипочём.
«Мать пресвятая покровительница! А мне в моём ЖК вид из окна не нравится!» - усмехнулась про себя Чинаева.
Мысленно отметила, что от Вадика нисколько не воняет общагой. Словно он магическим образом отторгает от себя запахи пятиэтажного бомжатника.
На общей кухне среди ржавых обшарпанных плит и раковин скучал седой мужик, похожий на профессора. Караулил шипящий чайник и курил кривую папиросу, свёрнутую из «бычков». В знак приветствия цыкнул Вадиму зубом, на Чинаеву посмотрел как на красиво упакованное фаянсовое блюдце.
- Сосед, - пояснил Долинин в полутьме. – Народ тут весёлый.
- Похож на нормального.
- Он и есть нормальный, - ровно разъяснил Вадим. – Правда, трижды сидел за тяжкие телесные. Трезвый – спокойный. Но иногда бить приходится.
Так сказал, будто речь шла о лампочке, которую иногда нужно менять на новую.
- Вы драчун, Долинин? А полицию вызвать нельзя?
- Полиция сюда давно не ездит, им надоело. А, пусть будет…
Агния уже заметила: когда Вадим с чем-то не согласен – он философски говорит «Пустая трата». А если согласен – говорит «Пусть будет…» Есть в парне спокойная крестьянская рассудительность.
Дверь в комнату железная – как граница между серой заплёванной пустотой и приютом деревенского отшельника. В таких комнатах-клетушках гендиректор Чинаева тоже сто лет не бывала. Агния не представляет себе, как можно жить на десяти квадратных метрах. Сумма её общей личной жилплощади – примерно тысяча квадратов. Две квартиры тут, две – в Москве. Это не считая недвижимости за рубежом.
Но в клетушке у Вадима чисто и воздух терпимый. Железная дверь отсекла коридорный смрад, створка окна приоткрыта на два пальца. На десяти квадратах у Долинина размещены кровать, стол, шкаф с двумя куртками и микроволновка. На столе допотопный ноутбук, на котором, наверное, ещё Гоголь писать учился. Полка с библиотечными книгами и полка с кухонной посудой. На стене дешёвая гитара и картина в рамочке.
Сначала показалось – картина. Потом Агния пригляделась – нет, фотография. Вечерний пейзаж в трёх красках и миллионе полутонов. Золотые облака в брызгах солнца. Гибкие станы берёз. Далёкие крыши домов. На мостике у озерца девочка в цветастом сарафане опустила ноги в воду. В воде – дрожащее отражение лица и неба.
– В школе фотографией занимался, в кружок ходил, - сказал Долинин. – Эта фотка даже в конкурсе побеждала. В маленьком. Там… у нас… в селе.
- Девушка на фото – ваша…? – на язык просилось «невеста? жена? подруга?»
- Родная сестра Алёнка. Она теперь уже взрослая. Фото старое.
- Сестрица Алёнушка и братец Вадимушка... А место пейзажа?
- Наша деревня Мотыльки. Я почти нигде и не бывал больше. Названия у озера нет, оно заросло сейчас сильно.
- Не зря вам присудили первый приз, - рассеянно сказала Чинаева. – Грамотно передали композицию, задумчивость, тишину…
Замешкалась, рассердилась. Это говорит она, Агния Чинаева, которая объехала полмира, лазала по греческим развалинам, плевала с нью-йоркских мостов и летала над саванной на арендованном за бешеные бабки вертолёте?
Самое бы время элегантно присесть на заправленную кровать, чуть приподнять юбку. Обжечь Вадика глазами, полными неги и намёка. Повести плечиком, сбросить туфельки и прошептать что-то типа «иди ко мне, мой глупый братец Вадимушка… мой кандидат с литерой «Д»...»
Но Агния посмотрела на Вадима. И вдруг поняла, что он тоже обо всём догадывается. Участие в алфавитном состязании ему, конечно, невдомёк. Просто своим сельским умом Долинин отлично понимает, что без причины расфуфыренные директорши на холодильных мастеров не бросаются. Чай, не в Голливуде. И весь его вид заранее говорит «Пустая трата». Гусь свинье не товарищ, Агаша.
Он не хочет её? А она его – хочет? Как бы да, она готова… если бы не в присутствии этого фото с сестрой Вадима… Никогда Чинаева не была сентиментальной кокеткой, она стерва и пошлячка, но садиться на кровать и задирать ноги прямо перед снимком почему-то не хотелось.
И в местный душ она точно идти не рискнёт. А секс без душа – это плебейство и грязь. Агния даже обрадовалась такому оправданию.
- Я всё увидела, Вадим Михайлович. У вас есть чай?
***
Чай у Вадима нашёлся, и две табуретки тоже. Последние годы Агния потребляет элитные, вручную смешанные сорта, а тут – бюджетная индийская пыль из супермаркета. Но ничего, пила и не морщилась. Только беспокоилась, чтоб дорогущие колготки о щербатую табуретку не изодрать.
Вадим рассказывал, как в деревне помогал тушить у соседей пожар. Залезал в конюшню через окно, подавал на улицу перепуганных куриц, поросёнка… даже собаку отцепить успел, Жулика.
- Да вы герой! И вас не наградили?
- За что? – Долинин искренне смутился. – Там ведь не люди были… За животных у нас не награждают. Пустая трата.
Выучившись в профлицее на холодильщика, Вадим работал у себя в Мотыльках на товарной станции. Женился на местной, но потом жену переманил и увёл городской парень. Они живут неподалёку от Трубной, бывшая жена беременна.
- А с товарной станции почему ушли?
- Зарплата маленькая, с ней ссуду в банке не дают. А я хочу ссуду взять и дом строить.
- В городе?
- Зачем в городе? Пустая трата. У себя, в Мотыльках…
- Идея построить дом – похвальна, - Агния снова вспомнила, что она начальница. – Наше предприятие могло бы помочь со ссудой. Но почему в селе? Сёла сейчас бесперспективны.
Вадим посмотрел на неё – тяжело, серьёзно.
- В городе жить не буду. Здесь все больны.
- Чем?
- Не знаю. Просто больны. Очень.
Агния не нашлась что ответить. Попрощалась потому, что очень уж хотелось в туалет. Искать уборную в этом клоповнике было выше её сил.
(окончание - здесь)
(использованы иллюстрации из открытого доступа)
Мира и добра всем, кто зашёл на канал «Чо сразу я-то?» Отдельное спасибо тем, кто подписался на нас. Здесь для вас – только авторские работы из первых рук. Без баянов и плагиата.