Ох зима-зимушка с морозами, да метелями. Кажется бесконечно ты будешь властвовать на этом свете. Да нет, приходит пора, стихают метели, уходят морозы. Вот уж и солнышко поднимается все выше, начинает пригревать замерзшую деревню.
Весна! Ее ждали все, и люди, и звери, и и поля под снегом, и вода подо льдом. Вот -вот, совсем немного и проснется весь мир, задышит, заживет новой жизнью.
Верка вышла во двор, подставила лицо уже по весеннему теплому солнышку. Хорошо-то как! Вот уже три месяцо она живет в новой семье. Привыкла ли? Счастливо ли ей здесь живется? Первое время совсем тяжело было. Кутенка в новый дом возьми, и тот долго привыкает, скулит ночами, плачет по теплому мамкиному бочку. А тут человек.
Иван старался сделать так, чтоб этот дом стал родным для любимой. Только вот он и зимой все дни пропадал на своей МТС, там и сейчас работа кипела. Готовили технику к новой посевной. Верка первое время продолжала работать на выселке в телятнике. Да разве это дело, пять верст туда, пять обратно. Да ладно бы один раз. Три раза в день надо бегать к этим малышам. Попробовала уходить утром, оставаться в родительском доме в свободное время, потом в телятник, и только вечером домой.
Острая на язык Степанида тут же заметила, что вот женился Иван, да снохи вроде и нет, только спать домой приходит. Верка и сама понимала, что нельзя так, не дело. Пришлось оставить работу в телятнике. Взяли ее в деревенскую бригаду. Зимой в колхозе работы немного. Изредка заходил бригадир и назначал на ферме подменить заболевшую, или в свинарнике.
Вот и проводили две хозяйки целые дни вместе, в маленькой избушке. Степанида старалась не притеснять молодушку. С первых дней она распорядилась, что у печи будет она хозяйничать, а со скотиной и по дому сноха. Свекровь даже отдала свою кровать молодым, а сами перебрались с отцом на полати. Мишка, брат Ивана, спал или на печи, или прямо на полу, на тулупе.
Верка постелила на кровать свою новую перину, свадебные подушки для сна не использовали. Каждый вечер целую гору подушек в вышитых наволочках, с обязательной маленькой думкой наверху убирали на лавку, оставляли две небольшие, на которых и спали молодые. Как и у себя дома, она приладила к кровати занавеску, на ночь ее задергивали, утром открывали. И вот уже красуется кровать застеленная красивым пикейным покрывалом, со строченым подзором, с горкой подушек.
“Ой, чё это я, встала да стою столбом. Делов то ишо сколь. Надо половики вытрясти, да пол примыть. Да чай скоро Ваня придет” - одернула Верка свои думы и поспешила в дом.
Степанида сидела у окошка, пряла шерсть.”Счас я, мама, пол примою”,- сказала Вера свекрови и начала собирать с пола половики. Дело привычное. Вот и чистота наведена. Даже в упечи все перемыть успела. Только закончила, дверь распахнулась и в избу влетела золовка со слезами. Степанида вскочила, стала распрашивать дочку, что там у них случилось.
Вера уже знала, что муж золовки частенько выпивает, да мало того, еще и руку на нее поднимает. Вот и сейчас она прямо в фуфайке села на лавку и плакала навзрыд. “Глико как у вас чисто, постеля то какая заправленная, занавесочки на окошках блестят. А у миня страх в избу зайти, ребятишки все развозюкают, а самот придет хуже собаки злой, - немного успокоившись начала она. - Седни пришел, миня послал в лавку за зеленым. Денег нету. Так с кулаками набросился. Еле вырвалась.” И вновь горько заплакала.
Мать обнимала дочку. Она не знала что делать. Мужик то хороший, работящий, а вот выпьет и дурак дураком.. Да и куда ей деваться с ребятишками. Так и будет всю жизнь мыкаться. Ох уж эта горькая бабская доля. “Не реви ты, угомонись, Счас отец придет, сходит с тобой, поговорит с мужиком. Исти то хошь? Щей счас налью.”
Вера решила, что сейчас будет самое время поставить самовар. Налила воды, положила еще красных угольков из загнетки. Вокруг трубы выложила десяток яиц. Пусть с собой возьмет, Ребятишки чай тоже не евши сидят. Она в очередной раз порадовалась, что Иван работает в МТС, им и деньги там дают, да и в лавке у них что-нибудь да бывает. Восет вон принес ландрину кило, да чаю осьмушку. Вот и заварит сейчас чайку для гостьи.
Варя сидела за столом, хлебала горячие щи и всхлипывала. А когда Вера поставила на стол поющий самовар, заварила чай в чайнике, а еще выставила вазочку с карамельками да красивые чашки, слезы вновь покатились из глаз. Она даже себе не призналась бы, что завидует этой молодой девке, у которой все ладно да гладко. Вот сейчас Ваня придет, он её только что на божницу не сажает, как молодой петушок вокруг нее ходит. И будут они шептаться да миловаться, а ей придется идти обратно к постылому мужу.
Пришел отец, принес за собой морозное облачко. “Эко распогодилось, выяснило к морозу. Холод будет. - проговорил он. Увидел зареванную Варвару. - опять буянит? Ничё, пойдуко счас с тобой, приструню его.” Но все знали, что ничего он не приструнит, повыговаривает как малому ребенку, да все и останется так же. Степанида решительно засобиралась. “Пойдуко и я. Он миня больше забоится. Ужо покажу я ему.”
Она собрала со стола гостинцев внучатам и все трое отправились к непутевому зятю.
Вера убрала со стола посуду, прикрутила огонек лампы и села к окошку. И вправду месяц светит и все небо звездами усеяно. Вдруг сердце её забилось чаще. По дороге, освещенной луной, шел Иван.
Вот уже три месяца они женаты, но Вера радуется каждый раз, когда видит своего Ваню. Иван шагнул в полумрак избы. “Чё это вы без огня”- начал было он. Потом увидел, что в избе только Вера, рассмеялся, подхватил на руки и закружил её. За всё это время им редко удавалось побыть наедине. “Стосковался я” - прошептал Иван.
Но разумная Верка немного отстранилась, она боялась, что в любой момент может влететь в избу Мишка. Да и отец с матерью вдруг придут. Вера прибавила огня в лампе. Подумала, что хорошо никого нет. Сейчас она будет кормить своего мужа.