Увидел однажды Семен (будущий старец Силуан) в помещении роты одного солдата, окончившего срок службы, сидящим печально, с опущенной головой, на своей койке. Подошел к нему и говорит:
— Что ты печальный сидишь, а не радуешься, как другие, что окончил службу и теперь поедешь домой?
— Я получил письмо от своих, — сказал солдат, — пишут, что жена моя родила за это время.
Помолчав немного, качая головой, тихим голосом, в котором слышались и скорбь, и обида, и озлобление, он проговорил:
— Не знаю, что я с ней сделаю... Ох, боюсь!.. Так что ехать домой не хочется.
Семен спокойно спросил:
— А ты за это время сколько раз ходил в заведения?
— Да, бывали случаи… — словно что-то вспоминая, ответил солдат.
— Ты вот не мог утерпеть, — говорит ему Семен, — а ей, думаешь, легко было?.. Тебе хорошо: ты мужчина, а она от одного раза родить может... Подумай, куда ты ходил! Ты перед ней больше виноват, чем она перед тобой... Ты прости ее... Приедешь домой — прими ребенка, как своего, и увидишь, что всё будет хорошо...
Прошло несколько месяцев. Семен получил благодарное письмо от того солдата.
В письме он описывал, что когда подъезжал к дому, то отец и мать вышли ему навстречу «скучные», а жена, робкая и смущенная, стояла около самого дома с ребенком на руках. У него же на душе с того момента, как поговорил с ним Семен в казарме, было легко; весело он поздоровался с родителями, весело подошел к жене, поцеловал ее, ребенка взял на руки, тоже поцеловал. Все повеселели, вошли в дом, а потом пошли по селу навещать родных и знакомых; и всюду он с ребенком на руках; у всех было хорошо на душе. И после они жили в мире.
Солдат в письме много благодарил своего друга Семена за добрый совет.
Мера веры
В молодости Семен (будущий старец Силуан) наслаждался жизнью. В селе его любили за хороший, миролюбивый и веселый характер, а девки смотрели на него как на завидного жениха. Сам он увлекся одною из них, и прежде чем был поставлен вопрос о свадьбе, в поздний вечерний час с ними произошло «обычное». На следующий день утром, когда он работал с отцом, тот тихо сказал ему: «Сынок, где ты был вчера, болело сердце мое». Эти кроткие слова отца запали в душу Семена, и позднее, вспоминая его, старец говорил: «Я в меру отца моего не пришел. Он был совсем неграмотный и даже "Отче наш" читал с ошибкой, говорил "днесть" вместо "днесь", заучил в церкви по слуху, но был кроткий и мудрый человек».
Спустя полгода
Однажды во время жатвы отец Семена и старшие братья трудились в поле. Семену пришлось готовить обед. Была пятница. Забыв это, он наварил свинины и принес родным. Все ели. Прошло полгода с того дня. Уже зимою, в какой-то праздник, отец говорит Семену с мягкой улыбкой:
— Сынок, помнишь, как ты в поле накормил меня свининой? А ведь была пятница; ты знаешь, я ел ее тогда как стерву.
— Что же ты мне не сказал тогда?
— Я, сынок, не хотел тебя смутить.
В кабаке и на Афоне
Военную службу Семен отбывал в Петербурге. Как-то под праздник с тремя гвардейцами своего батальона он отправился в город. Зашли молодые люди в большой столичный трактир, где было много света и громко играла музыка, заказали ужин с водкой и весело беседовали. Семен больше молчал. Один из гвардейцев спросил его:
— Семен, ты всё молчишь; о чем ты думаешь?
— Я думаю: сидим мы в трактире, едим, пьем водку, слушаем музыку и веселимся, а на Афоне теперь творят бдение и всю ночь будут молиться, так вот — кто же из нас на Страшном Суде даст лучший ответ, они или мы?
Любовь
Будучи монахом, отец Силуан посетил одного монаха-пустынника. Когда тот начал говорить о том, что безбожники будут наказаны вечным огнем, старец Силуан с видимым душевным волнением сказал:
— Ну скажи мне, пожалуйста, если посадят тебя в рай, и ты будешь оттуда видеть, как кто-то горит в адском огне, будешь ли ты покоен?
— А что поделаешь, сами виноваты, — говорит тот.
Тогда старец со скорбным лицом ответил:
— Любовь не может этого понести... Нужно молиться за всех.
В чем польза?
Однажды в праздничный день отец Силуан прогуливался по монастырскому лесу с одним братом, и тот предложил ему пойти к весьма известному тогда на Афоне духовнику. О. Силуан немедленно согласился.
Идут... Брат полюбопытствовал, о чем о. Силуан будет спрашивать старца.
— Я ни о чем не думаю спрашивать старца, — ответил о. Силуан. — У меня сейчас нет никаких недоумений.
— Тогда зачем же ты идешь?
— Я иду, потому что ты так хочешь.
— Но ведь к старцам ходят ради пользы!
— Я отсекаю мою волю пред тобой, и в этом моя польза, бо́льшая, чем от какого бы то ни было совета старца.
«Зови меня собакой»
Будучи монастырским экономом, отец Силуан посылал одного рабочего по делу, но тот, по неопытности, не хотел идти. Старец повторил: «Иди». Тогда рабочий рассердился и при всем там бывшем народе, а было человек сорок, назвал старца собакой. Но отец Силуан пожалел рабочего, дал ему чаю и сахару и сказал: «Ты всегда зови меня собакой». После этого случая рабочий был послушнее всех.
Суд
В числе братьев монастыря, где подвизался старец Силуан, был один из монахов — отец П., человек, резко выделяющийся из среды братии своими способностями, но как-то странно ему не везло. Богатая инициатива отца П. в большинстве случаев не встречала сочувствия среди отцов, и его предприятия нередко кончались неудачами.
Как-то, по случаю очередного провала одного из его начинаний, в трапезе за экономским столом его действия подверглись резкой критике.
Отец Силуан был вместе с другими, но не принимал никакого участия в «суде». Тогда один из экономов, обращаясь к нему, говорит:
— Ты молчишь, отец Силуан, значит, ты за отца П. Тебе не дороги интересы обители... Какой убыток причинил он монастырю!
Отец Силуан промолчал, быстро окончил свой обед и затем, подойдя к упрекавшему его брату, сказал:
— Отец М., сколько лет, как ты в монастыре?
Тот ответил:
— Тридцать пять.
— Ты слышал когда-нибудь, чтобы я осуждал кого-либо?
— Нет, не слыхал.
— Так что же, ты хочешь, чтобы я теперь стал порицать брата?
Отец М. смутился и со стыдом ответил:
— Прости меня.
— Бог простит.
Неученый монах
Иеромонах Н., не понимая, почему старца Силуана почитают и посещают ученые люди, беседуя с монахом, много лет заведовавшим книжной лавкой монастыря, заметил:
— Удивляюсь, зачем они к нему ходят. Он, небось, ничего не читает.
— Он ничего не читает, но всё делает, а другие много читают, но ничего не делают, — ответил монах.
Миссионер
Один архимандрит, который занимался миссионерской работой среди инославных, очень уважал старца Силуана и неоднократно приходил беседовать с ним во время своих посещений Святой Горы. Старец спросил его, как он проповедует.
Архимандрит, еще молодой и неопытный, жестикулируя и двигаясь всем телом, возбужденно отвечал:
— Я им говорю: «Ваша вера — блуд, у вас всё извращено, всё неверно, и нет вам спасения, если не покаетесь».
Старец выслушал это и спросил:
— А скажите, отец архимандрит, веруют ли они в Господа Иисуса Христа, что Он истинный Бог?
— Это-то они веруют.
— А Божию Матерь чтут они?
— Чтут, но они неправильно учат о Ней.
— И святых почитают?
— Да, почитают, но с тех пор, как они отпали от Церкви, какие же могут быть у них святые?
— Совершают ли они богослужения в храмах, читают ли Слово Божие?
— Да, есть у них и церкви, и службы, но посмотрели бы вы, что это за службы после наших, какой холод и бездушие!
— Так вот, отец архимандрит, душа их знает, что они хорошо делают, что веруют во Иисуса Христа, что чтут Божию Матерь и святых, что призывают их в молитвах, так что когда вы говорите им, что их вера — блуд, то они вас не послушают... Но вот если вы будете говорить народу, что хорошо они делают, что веруют в Бога; хорошо делают, почитая Божию Матерь и святых; хорошо делают, что ходят в церковь на богослужения и дома молятся, что читают Слово Божие, и прочее, но в том-то у них есть ошибка, и ее надо исправить, тогда всё будет хорошо; и Господь будет радоваться о них; и так все мы спасемся милостию Божиею... Бог есть любовь, а потому и проповедь всегда должна исходить от любви; тогда будет польза и тому, кто проповедует, и тому, кто слушает, а если порицать, то душа народа не послушает вас, и не будет пользы.
Молитва и газета
Как-то в беседе с отцами обители духовник рассказал о чем-то прочитанном им в газете и, обратившись к старцу Силуану, спросил:
— А вы, отец Силуан, что скажете по этому поводу?
— Я, батюшка, не люблю газет и газетных новостей.
— Почему так?
— Потому что чтение газет омрачает ум и мешает чисто молиться.
— Странно, — говорит духовник. — По-моему, наоборот, газеты помогают молиться. Живем мы здесь в пустыне, ничего не видим, и так душа постепенно забывает о мире, замыкается в себе, и молитва от этого слабеет... Я, когда читаю газеты, вижу, как живет мир и как страдают люди, и от этого у меня появляется желание молиться. Тогда, служу ли я литургию, молюсь ли у себя в келье, я от души прошу Бога за людей и за мир.
— Душа, когда молится за мир, без газет лучше знает, как скорбит вся земля; знает она и какие нужды есть у людей, и жалеет их.
— Как может душа знать от себя, что творится в мире? — спросил духовник.
— Газеты пишут не о людях, а о событиях, и то неверно; они приводят ум в смущение, и правды из них всё равно не узнаешь, а молитва очищает ум, и он лучше — видит всё.
Что такое безмолвие
Как-то спросили старца Силуана: «Хлопотливое экономское послушание, при необходимости общаться со множеством людей, не вредило ли монашескому безмолвию?»
На это старец ответил: «Что есть безмолвие? Безмолвие — это непрестанная молитва и пребывание ума в Боге. Отец Иоанн Кронштадтский всегда был с народом, но он больше был в Боге, чем многие пустынники. Экономом я стал за послушание, и за благословение игумена мне на этом послушании было лучше молиться, чем на Старом Русике, куда я по своей воле отпросился ради безмолвия... Если душа любит народ и жалеет его, то молитва не может прекратиться».
Источники:
- Софроний (Сахаров), архимандрит. Cтарец Силуан Афонский. — М.: Подворье Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря, 1996.
- Простые истории о главном. Православный календарь 2017. — Минск: Свято-Елисаветинский монастырь, 2016.
МНОГО ИНТЕРЕСНЫХ СТАТЕЙ, ВИДЕО И ФОТО
НА САЙТЕ МОНАСТЫРЯ OBITEL-MINSK.RU