Говорят, у Йогов есть такая практика: сосредоточить сознание в каждой точке своего тела. Пальцы, плечи, уши и тому подобное. Всё, до чего можешь дотянуться. Якобы это поможет “почувствовать себя”, собрать и обдумать собственный образ.
Никогда не являлся поклонником индийской культуры, да и времени нет взрослому работящему мужику, с семьёй под боком и ипотекой на шее, такой ерундой заниматься. По крайней мере, пока не стукнет тридцать, а мысль о том, что жизнь продолжается по чистой инерции, намертво не засядет в голове.
— Попробуй, глядишь, и поможет чем. — Славка вновь приложился к стеклянному горлышку, сделав большой глоток пива.
Мой друг — один из тех вечных мечтателей, кто постоянно ищет себя, да никак не может найти.
— Очередное увлечение? Думал, ты сейчас фигурки из мыла вырезаешь. — Я поставил пустую бутылку к остальным и тяжело вздохнул. Нужно было брать больше.
— Я тебе так скажу: психологические упражнения лишними не бывают. Они позволяют заглянуть туда. — Славка приложил палец к голове. — Понять, кто ты есть.
— Ну и как, понял?
Тот лишь неопределенно пожал плечами.
Дружище, в этом весь ты. Неопределённость. С юных лет и до первых седин ты продолжаешь грезить о чём-то… Кстати, о чём? Что пытаешься разглядеть между строк рутины, называемой жизнью?
Вряд ли ты знаешь ответ. Точнее, уверен, что знаешь, но у тебя он каждый раз новый. Именно поэтому в глазах остальных, даже перевалив за возраст Христа, остаешься юным раздолбаем. Пустозвоном, не знающим, чего он хочет от жизни.
Я никогда не скажу об этом прямо, Славка. Ты мой друг, и я уважаю твой путь — без семьи и цели, без гроша в кармане и с ветром в голове.
А ещё потому, что мне больше не с кем вот так просто, ослабив удавку корпоративного галстука, посидеть на лавочке и попить пива. Некому рассказать о том давящем чувстве, с которым встречаю каждое утро вот уже несколько недель к ряду. Что-то со мной не так.
Славка, расценив мое молчание как приступ немого скептицизма, осушил свою бутылку и продолжил:
— Да ты послушай, тема интересная, — глаза его горели тем же огнем, как и всегда, если речь заходила о новом увлечении. Будь то этнические духовые инструменты Скандинавии или рисование песком на лампе. Или сотня других, которые он еще не успел перебрать. — Собери свой образ так, как я тебе рассказал, почувствуй его. А затем… искази! Замени свои черты на прямо противоположные, отзеркаль каждую из граней характера. И посмотри, что получится.
Я достал пачку сигарет, и Славка, жестом изображая затяжку, попросил себе одну. Мы закурили.
— Это называется инверсия. Тот, второй, противоположный ты… задумайся, как бы он прожил твою жизнь. Хотя бы один день. Что бы поменял, как поступил. Подумай, что тебе в нём нравится, а что отталкивает. Тогда станет проще понять, чего самому не хватает. Но для этого нужно увидеть картину целиком.
Действительно, чего мне не хватает? Этот вопрос сегодня я задал другу первым делом.
— Тебя же, — ответил тот просто, не удивляясь вопросу. — Тебя же и не хватает. Просто ты этого раньше не замечал, а теперь прозрел.
А затем начал загонять мне эту муть про Йогу и духовные практики. Лучше бы предупредил, что четырёх бутылок светлого на двоих явно маловато для такого разговора.
Впрочем, в магазин мы ещё успевали.
— Ужинать будешь? — эти слова встретили меня на самом пороге. — Если да, то подогрей сам. Или закажи себе что-нибудь. Как хочешь.
Она стояла перед зеркалом в прихожей, готовая к выходу.
— Отвезла сегодня детей к маме. Пусть до конца каникул побудут с бабушкой. Я иду гулять.
Помада нарочито медленно скользила по её губам. Аккуратное движение влево. Вправо. Ещё одно. Последний штрих. Быстрый взгляд через отражение проверил мою реакцию.
— Хорошо, — я коротко кивнул.
Она прошла мимо, едва задев меня подолом длинного пальто. Эта женщина могла сделать так, что даже прикосновение мягкой ткани кольнет укором больнее ножа. Дверной замок щелкнул, оставив наедине с ароматом ее духов.
Теперь при расставании она не целовала меня, как раньше. А я больше не спрашивал, как у нее дела.
Признаться, от ее ухода мне полегчало. Каждый раз, возвращаясь домой, я подолгу стоял перед домом, в одночасье ставшим мне чужим, и мечтал, чтобы свет окна моей квартиры не горел.
Свет в комнате включать не хотелось. Пробравшись на ощупь, запустил ноутбук. С фотографии заглавной страницы текстового файла на меня смотрело мое же лицо. Все говорили, что это очень удачный кадр. Мне же он всегда казался каким-то несуразным, неестественным что ли.
Человек обычно ассоциирует свою внешность с той, что видит в зеркале. Но тут и кроется обман, ведь лица не идеально симметричны, а зеркальная гладь путает право и лево. И только по фото можно понять, как видят нас другие. Поэтому порой кажется, что даже на безупречных селфи мы выглядим чуточку иначе. Не теми, кем привыкли себя знать.
Мужчина на фото — реальный я. Но в моей голове это лишь зеркальный образ, отражение собственной души. Каждый вечер, возвращаясь домой, я пишу для него историю той жизни, которая могла бы быть у меня. Пишу, как прошёл бы день, проживи его этот двойник.
Славкина методика оказалась на удивление рабочей. Пусть и не в том направлении, как ожидалось. Разобраться со своими проблемами всё так же не выходило, зато появилась отдушина в конце дня. И пальцы, слегка подрагивая от нахлынувшего напряжения, коснулись шершавых кнопок.
Итак, начинать надо было с самого утра. Конечно же, в отличие от меня, у двойника всё нормально с памятью и самоорганизацией. Он бы не забыл отвезти кофеварку в сервисный центр. Эта проклятая машинка третий день служит поводом для раздоров с женой. Она ненавидит заваривать кофе в кружке, а время готовить его в турке перед работой находится не всегда. Сервис находится как раз напротив моего офиса, заскочить — делов-то. Но вот который раз уже забываю в утренней суматохе. И каждый раз вижу её взгляд, будто я обижаю её этим нарочно. Будто терзать её отсутствием кофе по утрам моя главная задача. Я, может, вообще никогда не любил кофе!
Фух… Дело, конечно же, не в кофеварке. Дело в том, что мог бы. Но не сделал.
Надо будет купить ей эту навороченную кофемашину, о которой она так давно мечтала. Ту, что варит с десяток кофейных напитков нажатием всего одной кнопки, не хуже матерых бариста. Может, добрый жест и горячий капучино смогут хотя бы частично растопить лёд, что появился между нами.
Откуда он взялся? Я не знаю. Говорят, кризис в отношениях после первых семи лет вместе неизбежен. Мне же кажется, что с самого начала я делал что-то не так.
Он, то есть я, то есть двойник… буду называть его так, а то окончательно запутаюсь. Так вот, он бы точно знал, чего хочет от этих отношений. Не тормозил бы тогда, не решаясь сделать предложение больше пяти лет, и не молчал бы сейчас, видя, как теряет свою женщину.
Пальцы резво носились по клавиатуре, укладывая на экран ровные ряды слов, оставшихся не произнесенными. Странно, но пытаясь со всем этим разобраться, я так и не смог связать ни одного предложения у себя в голове. Но, действуя от чужого имени, это вдруг оказалось так просто. Сесть и всё обсудить. Сказать нужное.
Кстати, о нужном. Решительность, отсутствие страха высказаться, умение найти подходящие аргументы в споре, а не додумывать их спустя восемь часов, лежа в своей кровати, — вот основные черты, которых мне не хватало по жизни. И которые, отразившись, стали сильной стороной моего двойника.
Поэтому, когда сегодня босс в очередной раз накормил меня завтраком по вопросу повышения, моя инверсия нашла, что сказать. Вот уже полгода совет директоров делал из меня дурачка. Сулил значительное повышение, но “чуть погодя”, не стесняясь при этом накидывать сверх моего функционала ещё и обязанностей с будущего поста. Режим “пашем больше, получаем меньше” выдавливал все соки. А просто наплевать на всё и уйти красиво с такого насиженного, пусть и каторжного места, привычка никак не позволяет. Мне, но не моему близнецу.
Обматерить всех и послать к чертям? Слишком просто.
В этой жизни я всегда старался поступать честно, избегая сделок с совестью. “Не я” спокойно поступил бы наоборот. Скажем, открыл доступ к крупному проекту компании нашим главным конкурентам. Слил бы всю корпоративную инфу. Это бы проучило ублюдков.
Последний абзац дописать не получается, экран гаснет, погружая меня в непроглядную тьму. Свет из коридора тоже не горит. Чудом не покалечив мизинцы о мебель, мне удалось добраться до окна и отодвинуть плотную ткань занавесок. Ни на улице, ни в черных силуэтах домов не было видно даже проблеска. Похоже, электричество вырубили по всему району.
Лечь на кровать решил не раздеваясь. Писать о себе в третьем лице оказалось неплохой разрядкой, усталость брала своё, и сон не заставил себя долго ждать.
Утро началось с соблазнительных ароматов, доносящихся из кухни. Ничто не растворяет остатки сна так, как предвкушение хорошего завтрака. Особенно, если и не помнишь, когда в последний раз жена готовила для вас завтрак.
Телефон ответил на мое прикосновение холодной пустотой темного экрана. Время узнать не удалось. Поставив устройство на зарядку, я поплелся на запах. Из ванной доносился шум воды.
На плите обнаружилась сковородка с аппетитной, еще пышущей жаром глазуньей. Яйца, бекон, помидоры и зелень: все, как мне нравится. И порция явно на двоих.
Со стола манили мягкие, намазанные маслом булочки. Рядом стояла недопитая кружка кофе. Я решил дождаться ее из ванной. Почему-то перспектива позавтракать вместе, как в старые добрые времена, без спешки и суеты, вызывала неясное волнение. Будто перед первым свиданием. В голове мелькали обрывки фраз, написанные мной вчера, но ни разу не озвученные.
Сейчас самое время всё исправить. Тем более что первый шаг навстречу уже сделан.
Заваривая себе чай и попутно собираясь с мыслями, я ещё раз зацепил взглядом кружку с кофе. Ассоциация повлекла за собой, заставив посмотреть на кофеварку, которую обещал отвезти в ремонт. Зеленый индикатор услужливо сообщал, что аппарат готов поделиться теплом крепкого напитка.
Пока стоял вот так и тупо пялился на вдруг заработавшую машинку, не заметил, как она вышла из ванной. Подошла бесшумно, ступая босыми ногами по плитке. Обхватила руками сзади, потянулась на цыпочках, легонько коснулась губами затылка. От ее прикосновения мурашки рассыпались по спине и шее.
— Спасибо, — прошептала она.
— За что? — Я повернулся.
— За всё. За то, что не дал вчера уйти. Я ждала, что ты меня остановишь. Этот разговор нужен был нам обоим. Теперь всё стало легче. Правда. И ещё за кофеварку, — она хихикнула.
Мне так хотелось понять, о чём она говорит! Помню только, как отключили свет, как лёг спать. Я собирался купить ей новую кофемашину сегодня, извиниться, что не отвез починить поломанную. Или отвез? А потом, вечером, не дал своей женщине уйти? В моей голове две версии вчерашнего дня никак не совпадали, и на алкоголь, ввиду моей трезвости, это не свалить.
Она всегда принимала не просто горячий душ, а буквально варилась в кипятке. От её раскрасневшихся плеч всё ещё поднимался пар. Близость женского тела, прикрытого лишь коротким полотенцем, едва способным скрыть бедра, манила, не давая сосредоточиться. От этого мысли ещё больше путались в голове.
Я и забыл, как она может смотреть. Будто выжигая во мне вопрос: “Дети у бабушки, а ты действительно хочешь сейчас допить свой чай?”
К чёрту всё, додумывать можно и после. Завтраку суждено было остыть.
На телефоне оказалось девятнадцать пропущенных. Десять из офиса. Еще девять с незнакомого номера. Решил, что узнаю всё по приезде на работу. Нещадно опаздывая из-за утреннего примирения с женой и километровой пробки (спасибо, Москва-матушка), начал проверять почту, пока стоял в оцепеневшем потоке машин.
В первом же письме вежливым, но, по-деловому холодным языком сообщалось, что мой проект показался интересным и что меня с нетерпением ждут для обсуждения возможности сотрудничества. А внизу стояла подпись руководителя и контактные данные компании.
Фирмы-конкурента.
Руки вспотели настолько, что сенсорный экран отказывался реагировать с первого раза на нервные тычки. В папке “исходящие” за вчерашний день числилось еще одно письмо. Я перечитывал его раз за разом, не веря в то, что мог это написать. Наработки по крупнейшему проекту моего работодателя, базы данных, статистика, маркетинговые исследования… Там было всё.
Звук клаксона прорвался в моё помутневшее сознание слишком неожиданно, телефон выскользнул из мокрой ладони куда-то под водительское сидение. Оказывается, я не заметил, как машины впереди тронулись.
В ногах раздался звонок.
Бл*ть, бл*ть, бл*ть, что происходит-то, а?
Всю дорогу до офиса я проехал под мелодию Чайковского, стоявшую на звонке. Никак не решался достать телефон. Ещё две сигареты перед входом в здание. Больше оттягивать нельзя.
По выражению лиц сотрудников было ясно, что все наслышаны о вчерашнем шоу. Меня провожали взглядами, как приговорённого к казни, который успел плюнуть в лицо своему палачу.
— Ну вчера выдал, дядя! — Это Илюша, младший сотрудник.
Илюша постоянно озирался, будто в страхе, что нас может увидеть вместе кто-то из руководства.
— Довели, понимаю. Но ты молодец, мало кто так сможет. — Он неуверенно хлопнул меня по плечу. То ли в знак уважения, то ли пытаясь приободрить.
— Я был пьян? — сухость в горле отняла способность складывать длинные предложения. Хотелось прокашляться.
— А ты не помнишь что ли? Всем показалось, что абсолютно трезв. По крайней мере, пока не ушёл, — парень подмигнул. — Выдал ты, конечно…
— Дай угадаю. “Мудозвоны”, “сучьи мрази”. И много чего ещё, — припомнились мне обрывки фраз, написанных для моего двойника.
— Во-во. Смачно ты их приложил, по делу. Красава! — и, будто испугавшись своих слов, отступил на шаг. — Ну ты это… удачи там.
Удача бы не помешала в кабинете начальства. Буквально с порога мне в лицо прилетела кипа страниц. Должно быть, моё личное дело.
Босс орал до хрипоты, не стесняясь в выражениях. Спрашивал, кем я себя возомнил, как посмел вообще сюда заявиться, грозил судом за слив корпоративной информации.
Мне было нечего сказать. Я не делал этого, не делал!
Слова легко даются, когда ты сидишь за компьютером, сейчас же мой язык оказался в заднице. Совсем обезоружило заявление про суд. Несмотря на почти полное авторство, я всё ещё являлся связанным договором о неразглашении с компанией, и корпоративное право явно было не на моей стороне.
Похоже, действительно попал.
Ещё две сигареты на выходе, не чувствуя ни крепости, ни вкуса. Рядом прикурила девушка лет двадцати. Она продает кофе на первом этаже. Подошла и протянула сложенную салфетку.
— Что это? — Я непонимающе заглянул в ее хорошенькое лицо.
— Мой номер. Вы просили вчера, помните? — Алина, судя по бейджику, робко улыбнулась. Ямочки на её щеках стали пунцовыми от смущения.
Знаю многих, кто готов убить за эту интересную черту девичьей внешности. Я же лично всегда относился к этому равнодушно. Ну ямочки и ямочки, может, и мило, не более. По крайней мере, я в своей нынешней версии.
— Нет, простите, вы что-то путаете. Извините. — Развернулся и быстрым шагом пошёл прочь, не найдя в себе сил разбираться ещё и с этим.
Не помню, красавица. Хоть убей, не помню!
Всё-таки, до того момента, когда я почти всё не просрал, она была хорошей женой. Поэтому, стоило ей увидеть моё лицо, она больше ничего не спрашивала.
— Водки. Мне нужно выпить водки.
Как ни странно, алкоголь не помог. После первой стопки пить расхотелось вообще, даже под вкусный ужин. На ненавязчивые расспросы жены отвечал, мол, проблемы на работе, поэтому так рано. Не стал уточнять, что половину дня прошатался по городскому парку в тщетных попытках определить своё сумасшествие. Но перед этим заехал ещё кое-куда.
В офис компании, куда я слил всю информацию (Господи, до сих пор в это не верится) и куда меня настойчиво вызывали постоянными телефонными звонками. Собеседование было сразу с генеральным, минуя кадровиков и прочих мелких сошек.
Мне предложили должность. Ту, что обещали на уже предыдущей работе полгода. Солидные цифры гонорара заставили непроизвольно присвистнуть. Черт, действительно большие цифры! Больше, чем я мог рассчитывать ранее. Вот только угрозы судом всё портили. Осознание, чем это для меня может обернуться, приходило не сразу. Было ясно только то, что влип, причем серьезно.
Я сидел за компьютером и никак не решался открыть тот самый файл. Итак, тут два варианта. Или я действительно поехал крышей и пора сдаваться на опыты в местную психушку. Или.
Или мне действительно удалось переписать вчера свой день. Изменить прошлое и столкнуться сегодня с последствиями. Единственное что выбивалось из общей картины, так это девушка с телефоном. Такого я точно не писал. Измена жене, даже в мыслях, воспринималась, как низость.
Пытаясь осознать, каким образом это случилось, есть риск схлопотать взрыв черепной коробки. Так что просто примем, как факт.
Можно, конечно, спросить у Славки, не встречал ли он побочных эффектов от своей методики. Единственный, кому не страшно высказаться напрямую, сойдя за сумасшедшего. Но этот мечтатель укатил на поиски своего предназначения очередным автостопом, фиг дозвонишься. Оставался вариант проверить свою догадку самому.
Решил не мелочиться, ограничиваясь одним днём. Чего уж там, можно взять пару лет.
Вся наша жизнь — результат выбора на сотнях и тысячах развилок, приводящих к тому, кто мы есть. Начиная с банального — что сегодня есть и где пить, заканчивая судьбоносными решениями.
Я попытался вспомнить каждую из самых значимых, встретившихся на моём пути. И представил, как поступил бы в этих ситуациях мой двойник. Сделал то, на что мне не хватило смелости и решительности; прыгнул в омут, когда я остался на берегу; высказал то, что было оставлено при себе. История последних лет сложилась в десяток электронных страниц. Прожитая не мной. Прожитая иначе.
Лучше ли?
Запах кожи всё ещё витал в салоне новенького “Лексуса”. Припарковавшись на закрытой стоянке элитной новостройки, я вышел и не спеша закурил, машинально окинув взглядом окна своей квартиры. Ароматный дым дорогого табака приятно ударил по ноздрям, спустился в легкие.
Каково это никогда не ошибаться? Охуенно это, вот каково!
Жизнь пошла по простой и изящной схеме. Всё, что у меня получается хорошо и с чем справляюсь сам, я делаю. Всё, что пошло не так, просто переписываю вечером за ноутбуком. Этим занимается мой двойник. Решает вопросы, неподвластные мне.
Вместе мы идеальный симбиоз, дополняющий черты друг друга, способный если не на всё, то однозначно на многое. Никаких больше неверных шагов на развилках, сомнений, страхов. Слабостей.
Плевать мне, как оно всё устроено. Первое правило программиста: “Пока работает, не трогай!”
Как результат: собственный перспективный бизнес, крепкая семья, обеспеченное будущее детям.
И огромный букет цветов, прихваченный по дороге. Как я раньше мог усомниться в чувствах к этой женщине?
Больно заставать любимую в слезах, вернувшись домой. Лицо ее опухло от рыданий, а взгляд хлестнул хуже пощечины. То была не ярость и не боль, виденные мною за годы супружеской жизни хоть и нечасто, но надёжно отпечатавшиеся в памяти. Нет, гораздо хуже.
Презрение.
Она швырнула телефон на диван рядом со мной, и вышла из комнаты прежде, чем был задан мой главный вопрос.
На экране устройства светилась страница Инстаграма. Моего Инстаграма! Сайта, в котором даже не считал нужным регистрироваться. Листая фото, почувствовал, как пульсирует в висках.
Сотни снимков пролетали каскадом: бары, клубы, тусовки. И женщины. Много женщин. Раздетые и не очень, застигнутые в разные моменты и в разных позах. Содержание исключало двусмысленность.
Ноги стали ватными, пришлось присесть на диван. Теперь всё было совсем не понятно. Не писал я такого в истории своего двойника. И уж тем более не делал!
Это бросилось в глаза не сразу. Лишь приглядевшись, можно было уловить легкий изъян, на каждом из фото. Будто мое изображение отзеркалили.
Из прихожей раздался звонок в дверь.
— Марат Юрьевич? — Рослый дядька в форме ткнул в лицо удостоверением.
— Это я. Что-то случилось? — Ох, не до вас мне ребята, не до вас.
— Случилось. Вы задержаны. — Еще двое полицейских мигом схватили меня под руки.
— На каком основании? Капитан, вы ведь капитан? Ответьте мне!
Меня бесцеремонно тащили вниз по лестнице.
— Вы обвиняетесь в мошенничестве, хищении бюджетных средств, незаконной предпринимательской деятельности, обороте и хранении наркотиков, отмывании денег, использовании нелегальной наёмной рабочей силы… эм-м.
Здоровяк, идущий позади, запнулся. Видимо, сбился со счёта.
Дальнейшие события пролетали мимо в какой-то невнятной пелене. Воспринимать реальность становилось всё сложнее. Участок, камера, допрос, и ещё один. Я не лгал, говоря, что не имею ни малейшего понятия, о чём меня спрашивают. Казалось, учитывая мои способности, сложно удивляться хоть чему-нибудь. Но всё это было еще большим бредом, чем раньше.
— Ноутбук! Дайте, пожалуйста, мой ноутбук. Мне очень нужно. — Следователь лишь смеялся в ответ.
— Звонок! — последняя попытка. — Я ведь имею право на звонок?
Помучив меня ещё несколько часов, они снизошли и разрешили позвонить. Надо было набирать адвокату. Но логика тогда прошла мимо.
— Славка! Слава, слышишь меня? — мой старый и единственный верный друг. Мы не говорили с той самой встречи у подъезда, с пивом и дурацкими историями про Йогов.
— Слышу, не ори. — Знакомый голос был непривычно сухим и отстраненным. — То есть ты считаешь это нормальным — звонить после всего, что наговорил?
— Что наговорил, Слава, ты о чем? — спрашиваю тихо, боясь услышать ответ.
— Мне сейчас повторить? Я уже понял, что тебе не по рангу общаться с таким неудачником, как я. Прекрасно тебя услышал. И про то, что жизнь у меня дерьмо, и про презрение, всё доходчиво, спасибо. Мудак ты, Маратик. Никогда бы не подумал, но… мудак!
— Слава, это не я! Слышишь меня? Я ничего не говорил, Слава! — мои крик в трубку бесцеремонно перебили гудки.
Вот и всё. Доигрался. Мой двойник сумел натворить больше дозволенного, и теперь вся жизнь в одночасье полетела к чертям. Расплачиваться всяко мне. Знать бы ещё, как он это сделал.
Голова гудела, когда меня, наконец, отвели в камеру. Не обращая внимание на холод и жесткость деревянной скамьи, сознание рассыпалось под гнетом усталости, сразу отправив меня в глубокий сон.
Проснуться на мягком после неудобной тюремной скамьи — вот что действительно классно.
Кровать оказалась не только мягкой, но и огромной. Рядом валялись бюстгальтеры, почему-то сразу два. Моей же одежды видно не было. Никогда не любил спать голым, но сейчас проснулся именно так.
Место это оказалось незнакомым. Огромная спальня с выходом на балкон, безвкусный интерьер. Вдалеке шумели волны, белое солнце щедро заливало светом песчаный пляж.
Решил, что хватит удивляться. И так поехавший на голову. Пора это принять.
В комнате главенствовал хаос, пустые и не очень бутылки из под разносортного алкоголя застилали пол. Положенное между двумя кресел зеркало , размером в человеческий рост и в массивной раме, должно было представлять из себя импровизированную столешницу. Гладкая поверхность была покрыта сигаретным пеплом и разводами белого порошка. Пепельница валялась рядом, на полу.
Всё, что мне удалось найти из одежды, — легкий мужской халат. Достаточно удобно, хоть и не люблю их носить.
Пора прогуляться.
Дом оказался не просто большим, огромным. Шикарная вилла на берегу… впрочем, что за берег, мне ещё предстоит узнать. Пройдя по длинному коридору, оказываюсь на кухне. Прислуга кивает мне в молчаливом приветствии и, спустя мгновение, подносит чашку горячего кофе.
Я киваю в ответ и, хлебнув немного, иду дальше. Каждый метр здесь пропитан броской помпезностью. Все эти вензеля, лепнина, инкрустации драгоценных металлов, дизайнерская мебель. Очень скоро начинают болеть глаза.
Мимо пробегает стройная мулатка. Симпатичная, но слишком тощая, как по мне. Из одежды на ней лишь лёгкая ткань трусиков. Похоже, одна из обладательниц тех лифчиков. Она останавливается, чтобы прильнуть ко мне, страстно укусив за ухо. Затем щебечет что-то и убегает. Женский смех в конце коридора свидетельствует, что она тут не одна.
Ничего не понял из услышанного. Похоже на итальянский. Или Испанский? Видимо, я действительно далеко от дома.
Открываю очередные двери, искусно вырезанные из красных пород дерева. Просторная комната, высокое кожаное кресло, массивный стол зеленого сукна, компьютер. Кипы бумаг. Похоже на кабинет.
Узнаю свой ноутбук. Вот оно!
Знакомый файл на том же месте. Теперь он полностью изменен. Не мной.
Этот засранец переписал всё! Я вчитывался в строки, описывающие жизнь, больше мне не принадлежавшую. Видел все его мысли и поступки, раз за разом менявшие ход событий, искажающие оригинальную историю.
В юности я хотел поступать на сценариста. Меня отговорили родители и все кому не лень. Он поступил. Достиг успеха и прославился, писал сюжеты для Голливуда, переехал в Италию. Женат он тоже не был. Точнее, встретил ту же интересную студентку с филологического, сделал ей ребёнка почти на три года раньше меня и оставил одну.
Больше никаких пересечений. Он действительно постарался, чтобы его дорожка оказалась максимально иной.
А ещё — он меня ненавидел. Если мне казалось, что обратная моя сторона делает меня сильнее, то самого меня принимали за слабость, ненужную обузу. Я хотел, чтобы мы дополняли друг друга. Он мечтал избавиться от балласта.
“Сегодня, наконец, этот слабак исчезнет. Просто растворится в воздухе”.
Последняя строчка.
— Интересно? — голос, такой знакомый, но в то же время чужой. Акустика черепной коробки не позволяет нам слышать себя по-настоящему. Поэтому голос в записи кажется таким непривычным. Ещё один обман.
Я смотрю на себя самого, стоящего напротив. Тот же удобный домашний халат, накинутый на голое тело. Та же кружка, с веселеньким узором, дышащая паром ароматного напитка. То же лицо.
Только сейчас до меня доходит, насколько мы разные. Кофе в кружке, который не люблю, помпезное убранство дома, тощие мулатки, удобные халаты.
Я создал его своей противоположностью, наделив сильными качествами, мне не доступными. Но все мои положительные стороны превратились в черты морального урода. Дерьма, обратного мне.
Жестокость. Алчность. Гордыня.
Я читал и знаю всю его жизнь. Пока я любил жену, он трахал всех подряд. Пока я старался играть честно, он обманывал и подставлял. Наркотики, оружие, даже убийство.
Всё то, от чего я старался отгородиться, держась за собственные, пускай и хрупкие, но принципы, не смея переступить черту, в его версии достигло крайности.
А самое обидно то, что он победил. Оказался сильнее. Я использовал его, чтобы изменять реальность, теперь он создал свою собственную. И смог перенести меня сюда. Даже знаю, зачем.
Мы играли слишком долго, но именно мироздание устанавливает правила. Остаться должна лишь одна версия, и, так уж вышло, меня, стоящего в чужом халате, в чужом доме, в чужом мире, теперь сложно назвать оригиналом.
Когда его рот расплывается в широкой улыбке, кружка выпадает из моей руки, недопитый кофе разливается в густой ворс ковра. Рядом падает халат.
Стоит осмотреть себя, и ноги подкашиваются. Тело стало полупрозрачным, как у какого-нибудь киношного призрака. Эффектно, ничего не скажешь. Грёбаный сценарист!
Кто-то зовет моего двойника, наверное, одна из многочисленных любовниц. Он кричит в ответ и удаляется, бросив напоследок:
--Addio, perdente!
— Вот сука, это даже не по нашему! Говори по-русски, падла! — кричу в ответ.
Тело возвращается в нормальное состояние, только вот я снова голый. Хочется догнать и набить морду ублюдку, но вряд ли получится. Никогда не был силён в драках. А значит — он был.
Неизвестно, сколько мне осталось, если моя история стерта. Ясно лишь, что чем дольше здесь нахожусь, тем слабее моя связь с реальностью. И что дальше? Просто исчезну?
Вот уж хрен! Пора позаимствовать пару навыков у своей копии. Ноутбук-то здесь.
Документ плюётся сообщением, что в доступе на редактора отказано. Просит пароль.
С юности взял привычку придумывать сложные и хитроумные комбинации для защиты своих данных. Ни разу не пришлось об этом жалеть. Значит, здесь все должно быть с точностью до наоборот.
Что там у нас?
1234567890?
qwerasdf?
Пробую с десяток самых распространенных комбинаций типичного лузера. Фамилия плюс дата рождения подходит.
Доступ получен, но время писать новую историю нет. Надо вернуться к старой. Выделить текст, удалить текст.
Вот он, снова пустой лист. Набираю:
“ХОЧУ СВОЮ ЖИЗНЬ”
Enter
Снова и снова. Пальцы теряют прозрачность слишком часто, проваливаются сквозь кнопки.
“ХОЧУ СВОЮ ЖИЗНЬ”
Enter
“ХОЧ СВОЮ ЖИЗН”
Enter
“ОЧУ СОЮ ЗНЬ”
Enter
Я бью по кнопке ввода, попадая через раз. Писать больше не получается. Слёзы текут по щекам, даже когда зажмуриваюсь. Бью быстро, как могу, чтобы попадать чаще, но всё равно промахиваюсь.
Я не хочу вот так.
Не хочу быть копией, которую вот-вот сотрут.
Хочу свою жизнь!
Я бью уже с такой силой, что не чувствую пальцев. Под ударами хрустит разбитая клавиатура.
— Что ты делаешь?
Дышу слишком часто и шумно, чтобы расслышать, кто спрашивает.
Перед глазами разбитый ноутбук. Моя старая квартира. Жена стоит в проеме, в наполовину расстегнутом пальто. Полумрак комнаты скрывает от неё моё лицо и содранную кожу на руке.
— Рад… как же… рад, что ты пришла, — выдавливаю из себя. К горлу подкатил ком, угрожая разлить на стол содержимое желудка. В ушах поселился звон.
Она проходит в комнату не раздеваясь и садится на диван. Отблеск света из коридора выхватывает ее сосредоточенное лицо.
— Знаешь, я несколько часов провела в том кафе, открывшемся неподалеку. Сидела одна, как дура, и пила кофе. — Она начала спокойно, но с каждым словом её голос всё больше срывался, обретая дрожащие ноты. — Потому что замечаю, что тебе некомфортно со мной в одной квартире… Я так больше не могу!
— Нам нужно поговорить, — мы сказали это одновременно. И замерли, прислушиваясь к дыханию друг друга.
— Завтра я куплю тебе кофемашину. Помнишь, ту, что ты хотела? Не ходи больше в это кафе.
Она улыбнулась, слегка, лишь уголками рта. И я понял, что знаю, что мне теперь делать. Знаю, в чём найти себя.
Потому, что я — оригинал.
Автор: oleg.savoschik
Источник: https://litclubbs.ru/articles/12285-inversija.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь и ставьте лайк.
Читайте также: