Была такая песня у Виктора Цоя: музыканта, ставшего идолом для многих людей моего поколения, а мною самим просто некогда любимым.
Перемены требуют наши сердца, перемен требуют наши глаза… В нашем смехе, и в наших слезах, и в пульсации вен: перемен! Мы ждём перемен...
Требуют, да.
Но, конечно, психолог сразу начинает занудничать, уточнять, пояснять, разрушать романтический ореол, и заниматься прочими некрасивыми вещами…
Перемен требуют не то чтобы сердца.
Перемен требуют другие части нашего тела.
Нет, те интимные части, о которых вы подумали, конечно, тоже требуют от нас перемен, и постоянно заставляют нас — и мужчин, и женщин, — смотреть по сторонам, оценивая каждую встреченную особь противоположного пола на предмет потенциального спаривания…
Ну, инсталлирована много тысяч лет назад нам вот такая программа, такое ПО, так сказать. И ничего с этим не сделаешь, и ничего противопоставить этому мы не способны.
Да и не хотим ведь, если честно, ничего этому противопоставлять, правда?.. Так интереснее. Увидела наша внутренняя мартышка другую, которая была оценена ею как подходящий генетический материал, и моментально в организме происходит мощнейшая ресурсная мобилизация: гормональная, в том числе… А чтобы не было так обидно за собственное обезьянство, всегда можно декорировать этот процесс неким словесным флёром типа «Я впервые ощутил(а), что такое любовь...»
Вот так, в том числе, мы и ждём перемен.
Но сейчас речь пойдёт не об этих органах и не об этих переменах. Хотя о гормонах в контексте нашего разговора упомянуть придётся тоже.
Есть у нашей внутренней мартышки такая мощная штука: поисковая активность. На поддержание, на стимулирование этой активности работает, в частности, и гормональная система: в том числе широко известный гормон дофамин.
Залез под новый куст, под который никогда раньше не залазил, а там кусок корма, блестящая бусина, или ещё какой-нибудь пригодный в хозяйстве ништяк. То есть ты проявил поисковую активность и нашёл нечто, что повышает твою адаптивность и способствует твоему выживанию. И организм вознаграждает тебя порцией дофамина, вызывая позитивные ощущения, и тем самым закрепляя полезный навык: молодец, Вася (вариант: Маша), продолжай в том же духе, лазь под каждый новый куст, авось, ещё чего-нибудь найдёшь…
Новую работу. Новых друзей. Новую семью. Новую жизнь.
Вот так, собственно, мы и ждём перемен. Вернее, вот поэтому мы их ждём, и поэтому перемены для нас так привлекательны… И не просто ждём, а лазим подо все окружающие кусты, с интенсивностью, зависящей от темперамента личной внутренней обезьяны: кто-то ежедневно, кто-то раз в неделю, кто-то раз в год…
Но тут, конечно, мы допускаем некоторые ошибки, для обезьяны естественные.
К счастью, эти ошибки легко исправимы при помощи нашего же человека. Человек (если он есть, присутствует, если он бдителен), всегда способен свою мартышку остановить, поправить, приструнить, скорректировать…
Например, мартышка практически не способна спрогнозировать предварительно, под какой именно куст надо залазить, какой возможен результат, и точно ли этот результат будет тем самым, чего мы, собственно, ищем. И ждём. Иными словами, мы ждём одних перемен (перемен к лучшему), а там, под кустом, с высокой степенью вероятности, лежат другие перемены.
Скажем, мы искали банан, а там, в кустах, тигр.
Обед, конечно, и в этом случае тоже состоится.
Правда, не вполне на тех условиях, и не в тех ролях, на которые мы рассчитывали…
Скажем, возвращаясь к творчеству Цоя, можно отметить, что существенная часть 250-миллионного населения позднего СССР восприняла его поэтические ожидания перемен как сигнал для сноса того общества и государства, в котором эти люди, вместе со своими внутренними мартышками, проживали. Типа, снесём, государство, построим новое, и там будет нам счастье…
Хотя Цой, разумеется, не имел в виду, что воспетый им «День сурка» — «сигареты в руках, чай на столе, так замыкается круг» — это исключительно советский День сурка, что сия особенность — это какая-то дурная особенность строя, страны, государства… Он имел в виду, что это — особенность человеческой жизни вообще. И менять следует именно отдельную частную жизнь, внося перемены именно в неё.
Тем не менее, даже сегодня по просторам страны бродит некоторое количество людей, искренне считающих Виктора Робертовича «рупором перестройки» и символом крушения советского проекта. Совершенно игнорируя при этом тот факт, что на руинах этого проекта выстроена та же самая матрица, с чаем на столе и замкнутым кругом, разве что вместо сигарет в ней теперь неоплаченная вовремя ипотека, и лошадиный счёт за услуги ЖКХ…
Это психолог описал для вас когнитивную ошибку, которая возможна в масштабах огромного социума. Однако в масштабах одной отдельной когнитивной системы, в голове одного человека, разумеется, таких ошибок не меньше, а даже больше.
Например, одной из устойчивых когнитивных ошибок является предположение человека, что подлинные перемены — это перемены декораций.
Скажем, была одна жена, а теперь будет другая. Или мужа заменим…
Была одна работа, а теперь мы её бросим, а найдём другую.
Были одни друзья, неправильные токсичные газлайтеры, а теперь мы вместо них наберём других, правильных, и тем самым реализуем свою потребность в дружбе, и свою мощную способность дружить…
Вот человек и говорит психологу: ну что, значит, развод — это единственный выход?..
Или спрашивает: стало быть, надо менять работу?
Ну, о друзьях уже поговорил: новые списки уже составляются…
И ему даже в голову не приходит поменять не работу, а себя на работе.
Поменять не семью и супруга, а себя в семье. И свои отношения с супругом. И своё отношение к супругу…
И вместо смены старых друзей на новых попробовать предъявить своим старым друзьям какого-то нового Васю. Или Машу.
Не Машу вместо Васи, а нового Васю вместо старого…
Но нет.
Ему проще декорации поменять.
Залезть под новый куст, в искренней уверенности, что там банан, а не тигр. А если вдруг тигр, то это ведь будет какой-то новый, добродушный, благожелательный персонаж, вроде сказочного Тигры от Алана Александра Милна. И он не съест, а будет со мной дружить… Или даже женится.
В общем, для мартышки нет разницы между сменой декораций и сменой содержания спектакля, сменой сценария…
Она думает, что если вынести со сцены картонный дворец и башенный мост, и занести туда зелёную лужайку, то на сцене вместо Гамлета моментально начнут резвиться три поросёнка…
Но нет.
Гамлет продолжит сидеть уже на зелёной лужайке, мучительно пытаясь понять, быть или не быть.
А зрители, включая психолога, будут в молчаливом сострадании смотреть на последствия этой безуспешной попытки изменить ход сценария сменой декораций…
Мы ждём перемен.
Но настоящих.
Не внешних.
Внутренних...
Автор: Олег Герт
Психолог, Скайп-консультации
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru