Жесткой, как в армейской учебке? Или же предпочтительнее мягкая и непринужденная атмосфера, с весельем и шутками? Тренер (наставник, инструктор) – непререкаемый авторитет, или же - старший товарищ?
Когда-то давно я наблюдал такую картину на тренировках по карате. Очень высокого уровня мастер (да и просто хороший человек), был абсолютно беспомощен перед оравой неуправляемых детишек. В ответ на просьбы мам и бабушек быть пожестче, и не давать спуску их избалованным чадам, он беспомощно разводил руками, и говорил: «А что я сделаю? Ну, не хотят они заниматься и слушаться…»
(Вот, кстати, еще один любопытный момент: почему мальчишек на единоборства чаше всего приводят мамы и бабушки? Где в этот момент находятся папы – поголовно работают, или заняты чем-то еще?)
Глядя на это, я про себя решил, что если начну тренировать – то у меня такого не будет. Но это оказалось проще сказать, чем сделать. Ведь научить можно всему, дать любые умения и навыки, кроме одного: хотеть тренироваться. Если этого нет – значит, все остальное пойдет прахом. Слышу реплику: так ведь тренер должен быть мотиватором – убеждайте детей, заинтересовывайте; в этом и состоит ваша работа. Отчасти, это так. И поэтому на моих тренировках не только слышны команды и усердное сопение спешащих исполнить их детей, но и мои разъяснения. Многочисленные и подробные. Я объясняю, показываю, привожу примеры, хвалю. Но, и, конечно же, не только это. Еще и ругаю, наказываю, и заставляю. В общем, между двумя крайностями, я выбрал середину. Да, где-то получается мотивировать, увлечь, но, как правило, если у ребенка глаза не горят – заливаться соловьем бесполезно. Ну, не хочет человек заниматься, и все тут. Возникает вопрос, зачем тогда приходить в зал? На то есть разные причины. У кого-то родители просто хотят заполучить для себя полтора часа тишины. Кому-то нравится общение со сверстниками. Да много чего.
Есть и такой вариант, как желание некоторых мам сделать фотографию из зала, на фоне боксерских мешков, лап, и настенных подушек: «посмотрите, какой у меня ребенок –тренируется, а не по дворам бегает». А еще, некоторые мечтают добавить в портфолио диплом о сдаче аттестационного экзамена – «пусть будет, пригодится».
Почему же дети балуются и не хотят тренироваться?
Одна из причин – это то, что они сюда не рвались. Их родители привели, и поставили перед фактом. А ребенку гораздо интереснее в телефоне вечер провести, чем в зале. А еще, сама атмосфера располагает к баловству: это вам не класс с партами, где много не побегаешь. И опасность здесь состоит в том, что, мало того, что ничего не научатся – еще и другим мешать будут, создавая препятствия, и даже опасные ситуации. Все кувыркаются в одну сторону – а он в другую. Или внезапно кому-нибудь захочется пошалить, прыгнуть товарищу на спину, вытворить еше что-нибудь в этом роде.
Одна из новых малышовых групп оказалась у меня хуже всех по дисциплине. Вопят, стоят на ушах, меня не слышат. Понимая бесперспективность увещеваний, я закончил занятие с несколькими заинтересованными детишками, вполглаза следя за хулиганами. А в конце тренировки собрал всех и объяснил, что это было в последний раз. Там, за дверями, главные для них – родители. А здесь – я. И переступив порог зала, они будут выполнять все мои требования. Кто не согласен – носом в угол, и отжиматься. После тренировки, я дал команду: «дети – в раздевалку, родители – ко мне». И провел разъяснительную работу. Сказал, что у меня – не детская игровая комната, куда сдают детей, что можно было заняться своими делами. Плата за тренировки не означает, что ребенок будет делать здесь все, что захочет. И занятий при такой дисциплине у меня не будет. Дал задание дома провести беседу, и повторил про отжимания: если будет баловство, не удивляйтесь отсутствию результатов – будет одна лишь физкультура. В общем, попытка установления анархии в зале не прошла. Конечно, на 100% это ситуацию не поменяло. Но свое мнение я высказал, точки над «и» расставил. И теперь мои требования понятны всем – и детям, и их родителям. После тренировки ко мне подходят и те, и другие, спрашивают: «каким было поведение?». «Я же был молодец, да?».
Да, был молодец – отвечаю я хриплым, сорванным голосом.
Вообще, я говорю и кричу я на тренировках много. Неправильно, когда тренер абсолютно равнодушен к происходящему, и, дав задание, утыкается носом в телефон. Как-то после занятия ко мне подошла женщина, и сказала, что хочет привести ребенка. Когда я начал объяснять, что к чему, она меня перебила: « я знаю, мы сюда на другие занятия ходим, вас со второго этажа слышно – нам ваш подход нравится».
Что касается старших, то у них другая проблема – лень.
Апатия и тоска в глазах, но лбу бегущей строкой мерцает надпись: «хочу уткнуться в телефон». Но, к счастью, такие далеко не все. Да и общий язык с подростками найти можно. На одном из занятий, когда у нас был перерыв и небольшой водопой, мне был задан мне вопрос- что-то про карате. Я ответил. Последовал еще один вопрос. Завязалась беседа. Постепенно к нам подсел еще один человек, и еще, и еще. Спустя минут десять, вокруг меня сидела вся группа, а я рассказывал про известных мастеров, про Китай и Японию, про Шаолинь, карате, и ушу. Потом был краткий очерк из жизни Имриха Лихтенфельда, и я поведал о создании крав-мага. А закончилась получасовая «пятиминутка» беседой о том, что самооборона – это не только кулаки. Мы поговорили о мотивации, о том, как быть сильным, и не позволять выбивать себя из колеи; о постоянной работе над собой. Причем, было заметно, что слушают меня не позевывая, а с интересом, задавая вопросы, делясь своими примерами. В конце было сказано, что я всех замотивировал, и было решено периодически беседовать на разные (боевые и не очень) темы.
В общем, со старшими у нас довольно весело. Я смеюсь над ними, они – надо мной. Делимся мыслями, говорим о том, как прошел день. Все это создает дружескую доверительную атмосферу. И это положительно сказывается на тренировочном процессе.
В заключение скажу, что работа с детьми – занятие трудное, но интересное. И когда ты видишь, что вчерашний лентяй и хулиган увлекся, и начинает от души выкладываться на тренировках, демонстрируя успехи – это лучшая награда за проделанную работу. Тогда не жалко проведенных в зале часов, усталости, и осипшего голоса.