Я никогда не была стервой. Меня тошнило от различных людских манипуляций, от денежно-рыночных отношений между близкими и родными, от вранья. От поиска вечной выгоды и влезания в разные тотемные людские места без мыла.
Я всегда держалась подальше от всего этого. Просто училась. Просто хотела работать и зарабатывать на свои нужды. А нужды у меня были минимальными. Я даже замуж никогда особо не хотела, потому что родительский пример перед глазами был не очень приятным.
Конечно, я много читала про отношения и обладала неплохими возможностями головного мозга, чтобы распознавать «брачные» игры на самом раннем этапе. И не верила им. Не поддавалась манипуляциям. Я ходила на свидания, но как только чувствовала макаронину, свисающую с моего уха, я сразу заканчивала этот цирк. Терпеть не могу вранье. И чувство, что тебя профессионально окучивают или банально пытаются купить.
Мне было очень комфортно одной. В полной независимости от других.
Было.
Сейчас обстоятельства требовали от меня решительных действий, поступков и полного засовывания всех своих принципов в те самые тотемные мрачные места.
Я была неглупой, чтобы понимать – моя жизнь стоит того, чтобы за нее побороться. Пусть не очень красиво. Нечестно. Неправильно. Пусть. Но бывают в жизни ситуации, когда сидеть и плакать не работает, а бежать некуда. А значит – надо принимать бой.
Я внимательно посмотрела на себя в зеркало. Я часами изучала всевозможные фотографии Светы, чтобы составить для себя определенный образ. Конечно, он получался достаточно сомнительным и однобоким. Я основывалась только на своей интуиции и словах Веры.
Меня очень радовало хотя бы то, что первая любовь шефа была очень скромной, умной и целеустремленной. А не роковой красоткой с грудью пятого размера и губами, открывающими любые двери. Вот тут бы мне реально пришлось очень сложно. На одной вате я бы разорилась. А так… Света была обычной. Худой, с торчащими ключицами, тонкой шеей и тощими коленками. Такого добра у меня было в достатке, так что я все-таки настраивала себя на удачу.
Я достала свой привычный костюм, уложила волосы не в обычный пучок, а на манер Светы: оставила волосы распущенными, собрав часть сзади заколкой. Подвела глаза, чтобы сделать их максимально выразительными и большими. Мне необходимо было зацепить шефа. Сыграть на контрасте. Скромница с задатками тигрицы. Так я себе это представляла. Я знала, что если буду просто серой мышкой, то меня никто не заметит. Жаль, что опыт в любовных делах у меня был минимальным. А если честно, то исключительно книжным был этот опыт.
Я надела под блузку самое красивое и выразительное белье, какое имелось в моем арсенале, потому что вычитала, что уверенность женщины напрямую зависит от качества кружева на теле. Еще потренировалась возле зеркала делать плечами так, чтобы верхние пуговицы невзначай слетали с петелек. В этом прелесть шелковых блузок. Я подсмотрела этот прием у одной мастерицы по обольщению в интернете и решила хорошенько его отработать. Никогда не знаешь, что может тебе пригодиться в самой отчаянной ситуации!
Настя должна была приступить к сбору информации про жену начальника уже сегодня.
А у меня стояла задача первого прикосновения. Мне просто необходимо было найти удачный момент и сделать так, чтобы Валера меня заметил, обратил внимание и запомнил. Вот только как добиться этого результата, я пока понятия не имела.
***
Рабочий день начался спокойно. Я принесла чашки с кофе в главную переговорную, куда потихоньку стекались люди для обсуждения насущных проблем.
Это были начальники отделов и заместитель Валеры. Вреднейший человек, который своей дотошностью успел меня изрядно достать.
Когда Настя предложила мне увести начальника из семьи, я поинтересовалась, а нет ли у них кого-нибудь свободного и богатого. Ну, чтобы не ломать копья. Тогда Настя и поведала мне про зама Алексея. И в ее повествовании не было ни одного слова неправды, как оказалось.
Алексей Иванович был свободен и богат. А еще жутко занудлив, жаден и подозрителен. Про таких говорят «ворчун», «унылая какашка» и тому подобное неприятненькое и тепленькое. Внешне не больше 38 лет, красив, очень статен. Но глаза и голос делали из него не привлекательного мужчину, а ту самую «свекровь» из анекдотов, у которой ты всегда не так сидишь, не так свистишь… и вообще твое пребывание в этом мире сомнительно. Он раздражал своим умением за первые 15 секунд залезть в душу и вытряхнуть из тебя все косяки и промашки. А потом он смотрел с презрением, как ты суетливо носишься и пытаешься хоть как-то реабилитироваться в его глазах. Но это было невозможно! В его глазах ты всегда выглядишь ничтожеством.
И вот теперь этот Алексей Иванович стал моей личной большой проблемой. Он не только был ворчливым индюком, досаждающим по рабочим моментам, но и максимально перекрывал мне доступ к шефу. Не человек, а шлагбаум. Все вопросы решались зачастую через него, он постоянно находился рядом и отслеживал все телодвижения сотрудников, чтобы ни один человек в их офисе не получал зарплату за просто так. Иногда возникало чувство, что он занимает не свою должность. Самое место ему было в надзирателях женского православного общежития.
И мне надо было как-то обойти эту пакость и суметь произвести впечатление на шефа. Задачка складывалась не из простых.
***
Переговорная наполнилась людьми, я аккуратно расставила чашки с кофе и вазончики с печеньем для всех желающих. Надо сказать, что сервировка была просто украшением. Ни один человек не рискнул бы во время встречи зажевать печенюшку или отхлебнуть из своей чашки. Все внимали речам главного и записывали по необходимости что-то там в своих блокнотах. Такая расточительность меня безумно бесила, потому что после этих встреч мне приходилось литрами выливать в умывальник кофе. Если перевести жидкость в рубли, то за месяц набегала немалая сумма.
Все расселись, и мне пришлось удалиться и ждать под дверью, пока псевдопирушка подойдет к концу.
Через 30 минут из переговорной повалили люди. Они перешептывались. Кто-то более громко и на пальцах показывал свои идеи, а кто-то просто недовольно шипел. Я прошмыгнула в комнату так быстро, как смогла, чтобы застать шефа в одиночестве. Но он, как всегда, был не один. А со своим замом. С Алексеем Ивановичем, мать его.
Пока мужчины о чем-то разговаривали, я убирала полные чашки на поднос, собирала бумаги и мусор, который остался после посетителей. Я изо всех сил пыталась подслушать, о чем говорят мужчины, но смогла уловить только непонятные мне фразы.
Тут зам неожиданно для меня фыркнул, что-то буркнул, резко встал и вышел из переговорной. Он был явно чем-то недоволен. Но разве Алексей Иванович мог спорить с главным?
Я поняла, что наступил мой звездный час. Но так как до звезды мирового масштаба мне было далеко, то я отчаянно мялась в нерешительности, не зная, как обратить на себя внимание.
Я прекрасно осознавала, что другой возможности остаться наедине с шефом может не случиться, поэтому мне необходимо было идти в наступление оперативно и максимально бесстрашно. Я так жалела, что потратила лучшие годы на учебу, а не на праздношатание с мальчишками в подворотне. Теперь мне было что терять. И первой жертвой пала моя гордость.
Я выдохнула и неожиданно для себя произнесла:
– Валерий Михайлович, эта идея с кофе…
– Что? – он изумленно посмотрел на меня. Как на стул, который внезапно научился не только разговаривать, но и танцевать ламбаду.
Но я завладела хоть на несколько секунд его вниманием.
– Кофе, который мы приносим на переговоры в чашках. Его никто не пьет. Я потом выливаю несколько литров в умывальник. Может, заменить кофе на воду?
– Вы о чем сейчас? – он смотрел на меня, явно не понимая, что происходит. И я внутренне себя поздравила с тем, что мне придется иметь дело с идиотом. Или тугодумом?
Надо было срочно исправлять ситуацию, поэтому я решила пустить вход отработанную схему: улыбка, потом небольшое движение плечами, которое я отрабатывала на этой блузке утром перед зеркалом. В результате должна немного открыться зона декольте. Он отвлечется, а я смогу проблеять какую-нибудь чушь. Кобель он или не кобель!
Я улыбнулась. И повела плечами. Потом еще раз. И еще. Пуговица не поддавалась.
– У вас что, судорога? – спросил Валера.
Я покраснела так, что мои щеки и злосчастная зона декольте стали похожи на помидор. Даже плечи под блузкой пошли пятнами и пылали. Надо было срочно что-то решать. Я хихикнула и сказала:
– Нет, простите, не судорога. Просто у меня застежка расстегнулась сзади, – я притупила глаза, как бы намекая «Та самая застежка, от лифчика, тупица. Ты же бабник, должен понять».
Но он не понимал. И смотрел на меня как на дуру. Полную. Впрочем, этот его взгляд можно было назвать пророческим.
У меня мурашки прошли по телу от осознания, что сейчас я потеряю не только гордость, но и работу. Я молчала, не зная, что можно еще сказать. Потому что предыдущих моих фраз хватило с лихвой, чтобы шеф запомнил меня на веки.
Тут дверь открылась, и на мою радость вернулся зам. Он посмотрел на шефа, потом на меня, вопросительно глянул в сторону Валеры и спросил:
– В чем дело? У тебя все нормально?
– Я сам пока не понял, Алина. В чем дело? – шеф уже явно терял терпение.
Я, наконец, выдохнула и повторила:
– Кофе. Речь о кофе, который я каждое утро ношу в переговорную. А потом выливаю в умывальник, потому что его никто не пьет. Это литра три напитка. Если перевести на деньги, то в месяц неплохая сумма выходит. Я просто спросила, может, стоит заменить кофе водой? Или приносить напиток по требованию? Не то, чтобы мне тяжело. Просто это нерентабельно. Тем более что на кухне стоит кофемашина.
Я выдохнула и поняла, что сейчас пойду укладывать свои вещи в коробки и на выход.
Мужчины смотрели на меня. Алексей с интересом, Валерий задумчиво.
– А что там с застежкой и вашими плечами? – спросил шеф.
Черт! Я придала своему лицу максимальное хладнокровие и спокойно сказала:
– Это слишком личное. Я могу идти?
Валерий кивнул, продолжая так же задумчиво на меня смотреть. Как будто хотел дыру на мне прожечь своим взглядом. Это было бессмысленно, я пылала с ног до головы.
Я взяла поднос и с абсолютно ровной спиной и задранным подбородком вышла из кабинета не спеша. Хоть гордость была попрана, но я держалась как могла.
Это был провал. Полный мой провал. И почему я решила, что будет просто?
Я корила себя, на чем свет стоит: «Обольстительница, твою мать. Любовь первую она нашла, стратег чертов. Лучше бы мозги себе нашла и в долг не влетела. Идиотка. Анжелика выискалась тут».
Мне хотелось плакать. От жалости и унижения. Мне хотелось лечь на свой диван и уткнуться носом в ковер, висящий на стене. Но надо было работать.
Я разбирала бумаги, когда ко мне подошел Алексей Иванович и сказал, что завтра я могу не подавать кофе.
Мое сердце резко рухнуло вниз.
– Я уволена?
Зам посмотрел на меня внимательно и ехидно улыбнулся:
– Пока нет. Просто поставим на отдельный столик чашки и графин с кофе. Не больше литра. И воду.
У меня отлегло от сердца. Значит, еще не все потеряно.
– Поняла, не больше литра, – повторила я.
– Отлично, – сказал он и пошел в свой кабинет.
Я смотрела ему вслед и думала, что жадность зама меня спасла. Я была ему по-настоящему благодарна.