В российский прокат вышел очередной исторический байопик с патетическим названием «Петр I: Последний царь и первый император». Однако поговорить захотелось не о нем, а о том, насколько по-разному в искусстве при различных общественных обстоятельствах могут освещаться те или иные фигуры далеких веков.
Нам поможет сравнение фильмов «Крылья холопа», «Иван Грозный» и «Царь» – во всех трех лентах речь идет о знаменитом царе Иване IV.
«Крылья холопа» Юрия Тарича сняты аж в 1926-м, т.е. в эпоху Великого Немого. Это история про крепостного изобретателя Никишку, мечтающего научиться летать и упорно конструирующего крылья, напоминающие дельтаплан. Царь Иван Васильевич (Леонид Леонидов) появляется в фильме лишь как второстепенный, но весьма примечательный персонаж.
Монарх выглядит не столько государственником, сколько очень влиятельным купцом: мы часто видим, как он лично сидит над бухгалтерскими книгами; тщательно следит за производством льна; ведет деловые переговоры с английскими торговцами. Защищая свои сугубо материальные интересы, этот экранный Иван может раздавить кого угодно самым жестоким образом.
В такой концепции проглядывает общее настроение 1920-х годов: только-только закончились Революция и Гражданская война, наблюдается очевидное презрение как к уже отправившейся в прошлое царской элите, так и к разнообразным дельцам. При этом мейнстримом исторической науки признается школа Михаила Покровского, много внимания уделявшего понятию торгового капитала (он определял самодержавие, как «торговый капитал в шапке Мономаха»), что тоже оказало свое влияние. Но могла быть и совсем иная трактовка образа.
Прошло почти два десятилетия, и во время Великой Отечественной Войны, в 1944-м году, Сергей Эйзенштейн выпускает легендарную биографическую картину «Иван Грозный» (вторая часть была завершена в 45-м, но положена на полку и нашла новую жизнь лишь после кончины режиссера).
Теперь уже Иван Васильевич (Николай Черкасов) – центральная фигура повествования. К этому моменту сменилась государственная конъюнктура и общественные настроения, в силу вступила концепция роли личности в истории, да еще и на фоне тяжелейшей войны. Потому Грозный в прочтении Эйзенштейна хоть и жестокий, но выраженный патриот, собиратель земель русских.
Помимо прочего, царь довольно независим от своей свиты, что особенно заметно во второй серии (кстати, сцену с боярским пиром Эйзенштейн почти наверняка подсмотрел в фильме Тарича, но иначе расставил акценты). К сожалению, в силу недовольства, которое вторая серия вызвала у политического руководства страны, Сергей Михайлович так и не сумел завершить работу над третьей частью истории – она должна была подвести черту под биографией Грозного, и мы можем лишь представлять ее образ, опираясь на сохранившийся сценарий и некоторые режиссерские разработки.
Наконец, уже в современной России, Павел Лунгин поставил фильм «Царь» (2009 год). Политический и социальный ландшафт трансформировался до неузнаваемости, и главным действующем лицом становится митрополит Филипп (отсутствующий в «Крыльях холопа» и представленный отрицательным персонажем в «Иване Грозном»).
У него к Ивану, другу детства, претензии этического и религиозного характера – нужно быть мягче, больше миловать и помнить о божьем промысле.
Что до Ивана IV (Петр Мамонов), то он выглядит несколько помешанным душегубом, который никак не может определиться, тиран он или христианин. Однако режиссер вкладывает ему в уста интересную реплику «Как человек я, может быть, и грешник, но как царь-то я праведен!», что позволяет рассматривать сюжет, как историю о природе власти, а также о противоречии между властью земной и властью небесной.
На этих частных примерах мы можем наблюдать, как одно и то же историческое лицо может интерпретироваться чуть ли не противоположным образом. И что-то мне подсказывает, что в скором времени нам предстоит пережить очередную волну моральной и эстетической «пересборки» персонажей прошлого. Причем как далекого, так и недавнего.
Поддержите наши публикации своим лайком и подписывайтесь на канал. У нас еще много интересных материалов!