Голову Наталья потеряла напрочь, когда ей еще и шестнадцати не исполнилось. Да и как тут не втюриться, когда к тебе такой парень крутой подкатывает. Все пешком, кто на мотоциклах, среди деревенской молодежи, а Артём уже при своей машине и учиться в органы поступил. Не сам, конечно, родители постарались, но от этого он менее популярным не выглядел. Скажем прямо, пацаны ему завидовали, девки облизывались, в общем, уважением пользовался.
Вот и Наталья не устояла, когда Артем после танцев её покататься на своем новеньком авто пригласил. А потом закрутилось, завертелось всё, дела-то молодые. Наташка уже и губёшки раскатала, замуж засобиралась по большой любви и маленькому расчету, но Артем считал по-другому. Поматросил, как говорится, и бросил. Другую нашёл. В город укатил и забыл.
-- Что мне теперь делать-то,- плакалась Наталья подруге в жилетку,- меня отец из дома выгонит...
-- Да за что же? Разве ты виновата, что этот хмырь такой оказался?
-- Да беременная я,- ещё сильнее ныла Наташка от страха и безысходности,- я уже и мешки по сараю с зерном таскала и на холодных камнях часами просиживала. Ничего не помогает. Вцепился ребёночек в меня, за жизнь держится... А уже, между прочим, скоро половина срока будет.
-- А родители совсем ничего не заметили ещё?- удивлённо спрашивала подружка Ирина.
-- Да интересовались немного. Ты же от тоже ничего не заметила,- вздохнула Наталья,- но, я сказала, что просто поправилась. Поверили пока. Но дальше как выкручиваться даже и не знаю.
-- Слушай, у меня идея есть,- заговорщически взглянула на подругу Ирина,- Петьку с Потеряевки помнишь? Ну, тогда, в прошлом году, бегал за тобой. Говорил еще, что только ты скажи и он сразу же тебя замуж заберет. У них в деревне таких красивых и хозяйственных девчат нету. А ему как раз хозяйка в доме нужна. Один, без женских рук, не справляется. Маменьки два года уже как не стало. Тяжело ему, хозяйства много.
-- Ну что ты такое говоришь, Ирка. Ты в своем-то уме?,- резко вскочила Наталья с табуретки и с размаха ударилась затылком о провисшую гнилую балку на потолке сарая,- это он девчонку сватал, а я теперь кто? Испорченная, да еще и пузатая не пойми от кого. Вообще брошенка. Стыдоба-то какая,- и зарыдала еще сильнее.
-- Так идея-то в чем?,- не унималась приятельница,- Петька пока жену не нашел, дом пустой...
-- И что? Я не понимаю.
-- Фиктивный брак. Поживешь у него. Будешь убираться, еду готовить, по хозяйству что поможешь, коров доить, на огороде там... Потом родишь и можно развестись. Ну, если, конечно, ничего по-настоящему не склеится. А родителям скажешь, мол, пил-бил и вообще выгнал с дитем на руках. Тут уж они пожалеют, раздобреют и примут тебя обратно. Главное, что в подоле не принесла, замужем была.
-- Ну ты даешь,- растирая слёзы по щекам, всхлипывала Наталья и потирала шишку на затылке,- нет, что я к нему сама что ли попрусь в соседнюю деревню, у нас ни лошади, ни машины нету, сама знаешь как бедно живем. А до туда километров двадцать надо отмотать. Да я ноги в кровь разобью.
-- Да не надо. Сам приедет. У меня в Потеряевку как раз брат завтра собирается, с кем-то там про корову сговорился, недорого отдают. Вот и я с ним прицеплюсь. Не переживай, подруга, выручим твой сундук.
На следующий день у ворот Микишиных собралось много народа, пол деревни, ни меньше. Наталью сватать приехали и сразу в мужнин дом забирать. Свадьбу решили уже там, у жениха, сыграть в скором времени. Дом у него большой, добротный, а у Микишиных и развернуться негде. Одна комната и детишек куча, один другого меньше.
Вещи невесты на подводу перетаскали быстро, приданного только что, если кот наплакал. Мать с отцом перекрестили тихонечко, да и вздохнули с облегчением, как спровадили дочку старшую.
До венчания в гости друг к другу не ездили. Всё было некогда. Дел в деревнях всегда полно, особо не до этого. Но назначенная дата приближалась и отец отправился.
-- Наталья! Встречай отца!- спрыгивая с лошади, кричал Антон Григорьевич,- дОчка...
Открыл ворота, зашел во двор, но там никого не было.
-- День-то какой погожий,- ворчал Антон Григорьевич,- неужто в хате прохлаждаются, сейчас само работать хорошо, не жарко и не холодно, на то она и весна. Эх, молодежь...
Постучал в двери, никто не открывает. Обошел и к окну притулился. Но и там тишина.
-- Как будто в воду канули,- почесал затылок и осмотрелся вокруг батя,- да что такое и где они запропастилися только. На огороде еще рано вроде, грязь. Может в сарае...
Делать нечего, пошел Антон Григорьевич все владения зятевы обходить, во все сараи заглядывать. И вдруг ему показалось как будто что-то знакомое из навоза торчит.
-- Батюшки,- не мог поверить своим глазам мужчина,- Господи, это что ж такое делается на этом свете?
Антон Григорьевич кинулся разгребать гумно с соломой, из которой торчала безжизненная рука его дочери.
-- Матерь Божья, живая ещё. Натальюшка,- отец схватил обмякшее тело и, что есть силы, потащил его к повозке,- нО, Маняшка! Не подведи, быстрее! Только бы успеть вовремя.
***
-- Оказывается Иринка ничего Петру не сказала про мою беременность,- Наталья сидела и покачивала люльку с новорожденным, рассказывая матери, что произошло, когда все уже успокоились,- он, как узнал, так страшно взбесился, меня душить кинулся, а дальше я уже ничего не помню...
Дверь заскрипела и в комнату вошел Антон Григорьевич, наклонился над люлькой с внуком, любуясь, и сказал:
-- Нашли его. Испугался, что дел натворил и в бега кинулся. Но в лесу заблудился и в капкан угодил. А там уж волки своё дело сделали. Охотники намедни обнаружили.
-- Ты прости меня, папа, я просто очень испугалась.
-- Дочка, единственное место, где тебя ждут, верят, любят и прощают это дом, где живут твои родители и ты никогда не найдешь более лучшего друга, чем они.
Эх, вон оно как в жизни иногда закрутить может...