К ночи из-за Терновой балки низкой тёмно-серой глыбой надвинулась туча. Мне бы радоваться, что не придётся смывать с директорского забора своё отчаянное и счастливое послание Марине, – кажется, туча решила это сделать за меня… А мне жалко было, что завтра утром на заборе не останется и следа от написанных углём слов: а вдруг Марина не догадалась, кто так откровенно признался ей в любви… Всё-таки она в десятом училась, и на переменах к ней небрежно подходил Женька Соколов из 11-го А. А я дерзко и вызывающе торчал рядом с ними. Женька медленно окидывал меня взглядом, с ленивой насмешкой советовал:
- Слышь, Сердюков… Шёл бы ты!.. Ну, повторил бы… – что там у вас в девятом учат сегодня?.. Безударные гласные, что ли?.. Тебе, двоечнику, перемена для чего дана? Чтоб ты в коридоре стенку подпирал и на десятиклассниц пялился?
Я вежливо улыбался Соколову:
- Догадываюсь, – ты сам уже повторил, что жи-ши надо писать с буквой и… – или что там у вас в одиннадцатом учат сегодня?
Пока мы с Женькой соревновались в красноречии, Маринка с Дашей Инютиной усаживались за последнюю парту и рассматривали флакончики с лаком и блёстками для ногтей. Их окружали девчонки из 10-го Б, и свои шансы пробиться к Марине Соколов оценивал реально, – как нулевые. Ухмылялся:
- Выходит, Сердюков,1:1 у нас с тобой.
Я серьёзно уточнял:
- Это пока, Соколов.
В своей школе у нас, понятно, случались разные непонятки с разборками, но, если требовалось выйти стенка на стенку, бои местного значения отодвигались на второй план. И с Женькой Соколовым мы не раз стояли рядом, не раз выручали друг друга, в нужную минуту плечо подставляли. В такие мгновения ленивая Женькина насмешливость куда-то исчезала, да и моя отчаянная дерзость оказывалась неуместной.
Этой осенью в нашей Новосёловской школе появился новенький. Завуч, Татьяна Максимовна, отвела его в 10-й Б, но по школе тотчас же разнеслись слухи, что в десятом новенький будет сидеть второй раз: будто его мать сама попросила об этом. Сына она называла немного странно: Мышко. Но нам понравилось, – тут же выяснилось, что Мышко – это всего-навсего Миша, Михаил, значит. Кое-кто даже слышал, как мать Мышка выражала надежду, что за два года он точно научится читать, а если посадить его сразу в одиннадцатый, то Мышко так и не выучит таблицу умножения…Видно, была тесная связь между Мышковымы читательскими навыками и незнанием таблицы умножения – примерно, как в известном анекдоте, который любят рассказывать Мышкови земляки: Ой, титко! Дайтэ воды напытыся… бо так исты хочэться, шчо аж пэрэночуваты нидэ(Ой, тётенька! Дайте воды попить, а то так есть хочется, что аж переночевать негде…) Одним словом, относительно Мышка у матери были широкие планы: от чтения аж до таблицы умножения…
Что там у Мышка с таблицей умножения, мы не знали. А вот в том, что Мышко умеет пройти между двумя каплями дождя и сухим остаться, мы убедились очень скоро. При таких способностях не имело никакого значения, можешь ли ты в любое время дня и ночи без запинки рассказать таблицу умножения – не только до пяти, а и на восемь, на девять… Важнее было как раз вот это умение: между двумя каплями дождя…Например, на дом были заданы две задачи по алгебре. Громов решил одну, а Корнеев другую. А Мышко Палий умел списывать одновременно из двух тетрадей, и в итоге у него оказывалась благополучная четвёрка, а Громов и Корнеев получали по тройке.
Когда случалось выходить стенка на стенку, Мышко оставался в классе: новенькие в этом не участвовали, – по крайней мере, до тех пор, пока у них не появлялся повод выйти против малоивановских. Повода у Мышка не находилось, зато у него неплохо получалось – как бы между прочим – подкидывать нам эти поводы.
Среди малоивановских у Мышка быстро появились знакомые. Именно – знакомые, не друзья. Друзей Мышко, как он сам с ухмылкой говорил, не держал. Разумеется, мы тоже не очень-то дружили с малоивановскими. Но случалось и такое, что порой выручали друг друга. Мне, например, довелось однажды вернуться домой на велике Алёхи Макарова: в тот день мы тренировались на Малоивановском стадионе, и я с разгона налетел на незаметно торчавший из-под земли острый штырь. Пока я озадаченно осматривал колесо, Алёха подкатил ко мне на своём велосипеде. Предложил просто:
- Доедешь на моём. А камеру мой братуха двоюродный тебе подлатает. Санька такие заплатки умеет ставить, что и нового велика не надо будет.
Мы не сразу заметили: как только Мышко пообщается с кем-то из малоивановских, – на днях приходилось сходиться стенка на стенку.
Продолжение следует…
Начало Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Навигация по каналу «Полевые цветы»