С Аней мы встречаемся в том самом месте, куда женщины идут за красотой. Но красивыми оттуда никто не выходит. Наоборот – внедряются туда дамы вполне презентабельными, а покидают в синяках и кровоподтеках. Как после хорошей потасовки. Но когда экзекуцию проводит Анна, весь ужас сглаживается ее обаянием и нежными, белыми руками. Она, как никто, умеет подбодрить перед процедурой.
- Ты на что? – спрашивает меня Аня, прощаясь с девушкой, чье лицо испещрено красными точками и бугорками.
- На этот, как его, смуз…
- На страшное, значит. Иди в восьмой кабинет!
Я ложусь на кушетку. Накладывая что-то прохладное мне на лицо, она начинает рассказывать:
- Представляешь, иду я сегодня на работу, и вижу издалека – стоит мужик. С черными волосами, бородой и в красном пальто в пол. Надо же, думаю, какой экземпляр! Сколько надо смелости и стиля, чтобы среди нашей серости надеть длинное красное пальто! Не иначе сам Джонни Депп к нам пожаловал. Стоит такой элегантный среди нашей вечной мерзлоты и зябнет. Я на минуту представила, как мы с ним идем в ресторан и между дорогими винами и блюдами обсуждаем его несчастную личную жизнь: «Что же ты так ложанулся, Джонни? Умудрился такую дрянь, как Эмбер Херд, подцепить? Оглянись, сколько у нас тут в Сибири красивых девушек! Которые не будут резать тебе пальцы и пакостить в постель!» Вся в этих мыслях подхожу ближе, и что я вижу? Стоит бомж в красном женском пальто, явно найденном на ближайшей помойке. Вот тебе и Джонни Депп.
Я хотела хихикнуть, но Аня отработанным жестом заклеивает мне рот клеенкой и все прилегающие к нему части лица. «Лежи, отдыхай». Но какой отдых, когда лежишь вся заклеенная и предвкушаешь страшное?
- Еще одну историю вспомнила, -- говорит Аня, врываясь в кабинет и наполняя пространство теплом и умиротворением.
Она распаковывает меня, включает какую-то адскую машину, та начинает гудеть.
- Это было, когда я еще училась в мединституте. Каждую среду вечером я ходила на йогу. Заканчивалась она в десять. Пока одевалась и доплывала до остановки, было уже пол-одиннадцатого. А трамвай там ходил примерно раз в год. Вот и в тот раз ни намека на трамвай не было. Темно. Кругом частные дома. В какой-то момент я понимаю: в радиусе двух километров от меня ни одной живой души. Рядом Иерусалимское кладбище. И этот факт почему-то не радует. Внутри у меня все леденеет. Да и снаружи тоже. Потому что зима, а на мне, чтоб ты понимала, колготки, шорты, короткая куртка и вязанная шапка. В общем, одета я, как пугало. Стою, украшаю пейзаж. И в этот момент вижу, как из-за угла выруливает машина – черная, дорогая, с тонированными стеклами. Таких в то время были единицы.
Аня начинает водить металлической лапкой вокруг моего глаза. Глаз, как мне кажется, готов расплавиться и выпасть.
- Да, ладно, потерпи, я еще не на полную мощность аппарат включила, – говорит Анна, принимаясь усердно выжигать мне второй глаз. – Так вот, подъезжает машина, останавливается рядом со мной. Стекло опускается, и оттуда высовывается бритая круглая, как баскетбольный мяч башка в черных очках. «Садись в машину», -- приказывает мне башка. Я: «Нет!» «Садись, говорю!» «Нет!» «Мне выйти и силой тебя затащить?!» Я, понимая, что никуда мне уже не деться, залажу в машину, на заднее сиденье. Сижу, нахохлившись. Думаю, ну все, мне кранты. Мужик, глядя на меня в зеркало, спрашивает: «Ответь, я страшный?» «Нет, -- говорю не без лести. – Нормальный!» «Машина у меня страшная?» «Нет, -- честно отвечаю я, -- машина красивая». «Тогда ПОЧЕМУ ты ко мне сразу не села?» «Потому что испугалась». «Чего?» «Что вы меня увезете куда-нибудь и изнасилуете!» Тут мужик оборачивается ко мне и возмущенно кричит: «Ты слышишь, что говоришь-то?! Ты стоишь тут одна. В короткой юбке, блин-компот! Напротив -- кладбище, кругом частный сектор. Еще бы несколько минут -- и к тебе подвалили бы бомжи, утащили на кладбище, изнасиловали и трусы бы на березу повесили! Не лучше ли, чтобы тебя изнасиловал приличный мужик на приличной машине?» Это он про себя, аполлон бритый! Я помолчала, подумала и отвечаю ему тихо и обреченно: «Ладно, насилуйте». Мужик полминуты смотрит на меня белыми глазами, а потом, озверев, орет: «Куда тебя везти? Адрес!!!» Было видно, что возмущение и ярость так и захлестывают его. Но он мужественно давит их в себе. Довез меня до общаги, не сказав ни слова, и умчался, как ошпаренный.
Тут и процедура закончилась. Я подхожу к зеркалу и ужасаюсь. Лицо багровое, как пальто иркутского Джонни Деппа.
- Это еще цветочки, легкий румянец, -- успокаивает Аня. – Если бы я тебе поглубже сделала, лицо бы вообще было в котлету.
Осторожно унося свое потенциально молодое и прекрасное лицо, я понимаю, что обязательно еще приду к Анюте. И не только за порцией красоты, но и за ее чудесными историями.
