223,9 тыс подписчиков

И на Земле, как на Небе. Часть 1

22 ноября 202222 ноя 2022

14 мин

Джонни равнодушно наблюдал за солнцем, стекающим по стенке стакана прямиком в рубиново-красное церковное вино. Его собеседник давно отключился и, неловко устроившись на скамье, шумно сопел. Звук разносился по молитвенному залу, отражался от стен, на которых были изображены четырнадцать остановок на Дороге скорби. Джонни не испытывал священного трепета или чувства соприкосновения со Спасителем, а искусность мастера, что делал эту роспись, оставляла желать лучшего. Будь его воля, он бы выкрасил все церкви белым. Снаружи и внутри. Хотя, если подумать, то лучше совсем без них.

За спиной тактично кашлянул отец Лоуренс. Джонни залпом опустошил стакан и обернулся.

– Лучше тебе уйти, Джон, – твёрдо сказал священник.

Джонни скептично приподнял левую бровь и тихо усмехнулся. Твёрдость рано или поздно звучит в их голосе: одним хватает вида сигареты за ухом, хотя он забыл, когда последний раз курил эту дрянь, другие обретают решимость после двух-трёх фраз о неправильном толковании религиозных трактатов. Самые терпеливые срывались на моменте, когда Джонни начинал пить и спаивать всех, кто подвернётся под руку.

– Без проблем.

Он поставил стакан на скамью, подхватил потрёпанный рюкзак. На закате, по традиции. Как в той песне: «Ride on you son of a gun. Ride on, ride into the setting sun». Ну и ладно. Ему всё равно поднадоел этот городок. Джонни поравнялся со священником и фамильярно ткнул его в плечо.

– Знаешь, Лоу, ты – крепкий орешек. Но продолжай в том же духе, есть куда расти.

– Просто уходи, – холодно отрезал отец Лоуренс. – И на твоём месте я бы постыдился носить колоратку.

Джонни криво ухмыльнулся и, помахав перед лицом собеседника листовкой с кричащим названием «Все ваши слова – ложь!», аккуратно положил её в карман чёрной рубашки священника. После этого стремительно покинул церковь. Сразу полегчало. Каждое помещение несёт на себе отпечатки людей, побывавших в них. Церкви, как и другие общественные места, наполнены оттисками чужих жизней. Горечь, радость, смирение, раскаяние – слишком много для Джонни. И его самого слишком много для такого места. Теперь его отпечаток останется здесь – хорошо ли, плохо – Джонни не знал. В любом случае, он был рад покинуть церковь.

Закат заливал всё вокруг, превращая милый провинциальный пейзаж в кошмарный сон. «Так оно и есть», – думал Джонни, огибая церковь по узенькой замощённой дороге. В моменты вроде этого ему казалось, что алый цвет является проводником, который превращает свет во тьму.

Байк был припаркован недалеко, у дорожки. Джонни выпил чуть больше бутылки вина, но уверенно сел в седло. Дорожная полиция никогда не представляла проблем, да и алкоголь почти не пьянил в таких дозах. Единственное, что его могло бы остановить – мокрая дорога, но сейчас было сухо.

Джонни махнул на прощание рукой – то ли незримому отцу Лоуренсу, то ли самому городу – и отправился в путь. Улицы были пусты. Вся прелесть небольших городков заключалась в том, что в определённый момент ты оказываешься один: на автобусной остановке, в магазине, на улице. Джонни любил людей, но временами приятно почувствовать: есть только дорога, байк, ты сам и ветер, неудержимо рвущийся навстречу.

Он ехал час или два. Джонни не вёл счёт времени, лишь усталость служила поводом для остановки. По обе стороны от дороги простирались хлопковые поля. Джонни сбавил ходу, спустя некоторое время нашёл небольшой съезд. Видимо, им пользовались любители селфи, но уж никак не работники поля: слишком узкий, уходящий вдаль не больше, чем на тысячу футов. Джонни спешился, покатил байк к спуску. Нежные блёкло-жёлтые цветы хлопчатника спрятали лепестки, стебли тихо нашёптывали ветру свои сокровенные тайны.

Джонни постелил куртку на землю, достал из кофра старенький, но очень тёплый серый свитер, натянул через голову. Он задумчиво провёл ладонью по отросшим тёмным волосам. Завтра бы подстричься.

Джонни улёгся на куртку и взглянул в небо. Ни облачка, как он любит. Облака навевали неприятные воспоминания. Лучше уж чистое небо, хотя и на него он старался лишний раз не поднимать взгляда. Где-то там, в этой бесконечной чистоте, Бог, а кто такой Джонни, чтобы смотреть в его сторону?

Он перевернулся на бок и закрыл глаза. Тихий шелест хлопчатника успокаивал. В такие моменты он особенно любил повторять себе, что поступает правильно: и эти вечные разъезды, и ночёвки не пойми где, череда людей, череда лжи… Последнее, правда, всё чаще отдавалось болью меж рёбер, словно старая незаживающая рана. Под тихое перешёптывание хлопчатника Джонни и не заметил, как уснул.

Проснулся в добром расположении духа, даже не замёрз под утро, когда земля промерзает и забирает тепло. Солнце уже взошло, Джонни сверился с часами: начало девятого. Ну, что ж, пора в путь, если он хочет позавтракать чем-то приличным, а не залежавшимся шоколадным батончиком, который уже успел покрыться белым налётом.

Дорога была пустой, и он вскоре добрался до городка. На белом плакате красовалась ёмкая надпись чёрными печатными буквами: «Сидар Спрингс. Сохраняя наследие, улучшаем будущее». Мило.

Городок был маленьким и приветливым: частные домики, много деревьев. Все значимые места вроде мэрии, супермаркетов и закусочных располагались вдоль трёх основных улиц: одна – продольная, длинная, две других – поперечные, покороче. Джонни не знал названий, да и запоминать не к чему. В лучшем случае он задержится здесь на пару недель.

По обыкновению, он решил оставить байк на стоянке на день и побродить по городу. Судя по навигатору, стоянка в Сидар Спрингс имелась, естественно, на одной из главных улиц.

Джонни без труда её нашёл, правда, назвать это место стоянкой у него язык не поворачивался. Обычная площадка, огороженная проволокой, натянутой между деревянными столбиками, земля засыпана гравием. Большая часть мест пустовала. Оно и понятно: многие оставляют машину у подъездной дорожки или в гаражах. Из небольшой жестяной будки, на двери которой красовался потрёпанный ветром листок с надписью «Охрана», вышел старик в выцветших джинсах и серой толстовке.

– Доброе утро, могу я чем-то помочь?

Джонни многозначительно покосился на байк и улыбнулся.

– Хочу пристроить на день или два.

– Понятно, – кивнул старик, в голосе слышалась лёгкая грусть. – Проездом.

– Может, и задержусь, – пожал плечами Джонни. – Хочу всё разведать для начала. Люблю такие города.

– Все любят, – усмехнулся старик, указав на одно из свободных мест. – Только жить предпочитают в городах побольше. Пойдём, выпишу тебе бумагу.

Он поманил Джонни внутрь, быстро заполнил бланки, с размаху шлёпнул печать. Джонни достал из кармана куртки кошелёк, отсчитал деньги за три дня вперёд, старик уложил их в тумбу и передал один из бланков.

– Может быть, подскажете, где найти парикмахерскую? – спросил Джонни, сворачивая листок пополам и отправляя его вслед за кошельком.

– Отчего ж не подсказать. Отсюда пару кварталов вверх, увидишь трёхэтажный дом. Там цветочная лавка, ломбард и парикмахерская на первом этаже.

Джонни поблагодарил его и направился в указанном направлении. Город проснулся, наполнялся людьми. Одни с интересом наблюдали за новым человеком, другие спешили по делам, третьи оглядывали его мельком, урывками. Но без злобы. Хорошо.

Нужную вывеску Джонни увидел только совсем вблизи. Он зашёл в небольшую парикмахерскую, оборудованную на первом этаже трёхэтажного многоквартирного дома. По прямой – столик администратора, за которым скучает дамочка лет пятидесяти, налево – небольшая комнатушка визажиста, судя по креслу, напоминающему стоматологическое. Справа – дверь с матовым стеклом, отделяющая комнатку парикмахеров. Джонни уточнил у администратора, могут ли его подстричь прямо сейчас. Женщина открыла журнал записи, долго листала, а потом, проведя пальцем почти до самого конца страницы, ответила утвердительно. Джонни готов был спорить, что сказать она это могла и без лишних манипуляций с журналом. Каждый борется со скукой, как умеет.

Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В одном из кресел расположилась молодая рыжеволосая девушка, усердно что-то листавшая в смартфоне. На ней был аккуратный серо-чёрный фартук, по верхней кромке которого блестели зажимы для волос. В противоположном конце комнатки над клиенткой порхала высокая худая женщина с короткими седыми волосами, подстриженными под «ёжик».

В кресле сидела… Джонни никак не мог подобрать нужное слово. Не красотка, не милашка – всё не то. Банальное «женщина» или «девушка» тоже прозвучало бы странно. Навскидку она была немного младше Джонни, около тридцати; стройная фигура, светлая кожа, тёмные волосы. Твёрдая, вдумчивая. Взгляд выдавал волевой характер, а она сама источала уверенность и непоколебимость. Тот самый случай, когда внутреннее и внешнее, сталкиваясь, создают целостный образ. Мозаика сложилась. Девушка напоминала Джонни ангела. И это ему совсем не нравилось.

– Рэйчел, к тебе клиент, – не оглядываясь, громко произнесла женщина с «ёжиком».

Рэйчел отправила телефон в карман джинсов, встала.

– Куртку можете оставить на вешалке, – указала она в угол комнаты.

Джонни молча покачал головой и уселся перед зеркалом. Темноволосая девушка проводила его взглядом и едва заметно улыбнулась. Выражение лица при этом почти не изменилось.

– Как стричь?

Джонни глубокомысленно пожал плечами и провёл рукой по заросшему затылку. Парикмахер хихикнула и молча взялась за ножницы. Она ловко подцепляла отросшие пряди и состригала лишнее. Джонни удостоверился в том, что докучать с вопросами ему больше не будут, и встретился со взглядом темноволосой девушки в зеркале. Коротко улыбнулся и приступил к праздному созерцанию флакончиков со средствами для укладки. Она подойдёт. Обязательно. Ненавязчиво пригласит на ужин или чашечку кофе. Он согласится. Забавно наблюдать за тем, как они меняются в лице, едва заметят колоратку. Большинство сразу смущается, а встреча стремительно движется к концу. Но некоторых всё же духовный сан Джонни не смущал, особенно, после пары бокалов вина. И тогда это становилось вдвойне забавно.

Очередной мимолётный взгляд в зеркало позволил оценить причёску девушки: свободный конский хвост с прядями, обрамляющими скулы. Такой несколько небрежный вид придавал ей больше привлекательности, по крайней мере, в глазах Джонни.

Она действительно подошла. Наклонилась и, глядя в его отражение в зеркале, тихо спросила, улыбаясь:

– У тебя нет предрассудков вроде того, что нельзя пить кофе с первым встречным?

Джонни усмехнулся.

– Нет. Насчёт того, что первый шаг всегда за мужчиной – тоже нет.

– Тогда в пять жду на кофе в отеле, - девушка тихо хохотнула. – Он единственный в городе, так что не ошибёшься.

Его вполне сносно подстригли, по крайней мере, Джонни теперь выглядел более ухоженно и даже благопристойно. После парикмахерской забежал в запримеченное раньше кафе, купил сэндвич с яйцом и ветчиной, запил растворимым кофе. Сойдёт. Джонни был неприхотлив в еде, лишь бы сытно и хоть немного вкусно. Теперь можно и церковь поискать.

Вообще, деньги у Джонни были, хватило бы и на отель, но он принципиально просил место в приходе. Хоть на лавке. Настоятелям это нравилось, скромность и всё такое.

Церковь обнаружилась спустя двадцать минут бесцельного плутания по центральной улице, почти в самом её конце. Дальше асфальт резко заканчивался и превращался в грунтовую дорогу, уходящую в лес.

Здание церкви ремонтировалось. А ведь оно было, как и многое другое, единственным в этом городе. Джонни задумчиво остановился. Попытаться всё-таки стоит. Не хотелось менять привычный уклад жизни. В конце концов, небольшой уголок и скамья должны найтись.

Джонни уверенно пошёл вперёд. Если он не ошибался, а ошибался он в людях не так чтобы часто, местный священник окажется там, среди рабочих. Посильная помощь в восстановлении – хорошее дело. Её Джонни предложит в первую очередь. Потом, если повезёт, дело дойдёт до помощи в организации службы. А потом – проповеди, исповеди, а на десерт – «все ваши слова - ложь». Лучше и не придумаешь.

Настоятеля Джонни обнаружил сидящим прямо на земле, прислонившись спиной к стене. Он медленно потягивал воду из бутылочки, видимо, сделал перерыв между работой. Довольно молодой, ровесник Джонни, может, на пару лет постарше. Одет как обычный рабочий, разве что колоратка выдавала в нём служителя церкви.

– Преподобный?

Мужчина закрыл бутылку и поднялся.

– Чем могу быть полезен?

Джонни представился и в очередной (сотый? тысячный?) раз рассказал свою историю о путешествии в поисках истины и дома и попросился пожить в церкви какое-то время. Местный священник внимательно слушал, временами слегка кивая головой, но без особого энтузиазма. Оставалось надеяться, что он не знаком с «обратной» стороной истории Джонни.

– Рад нашей встрече, преподобный Доу, – местный священник протянул руку, и Джонни тут же пожал её. – Меня зовут Шон Мэтьюз. С радостью предложил бы тебе остановиться здесь, но, боюсь, сейчас это невозможно.

Он красноречиво обвёл рукой ремонтируемое здание, а потом коротко добавил:

– Пожар.

– Мне много не надо: где прилечь да чем укрыться. И я могу помочь с ремонтом.

Мэтьюз покачал головой.

– Внутри ещё хуже, чем снаружи. Может, остановишься в моём доме? Место найдётся.

Теперь настала очередь Джонни качать головой.

– Не хочу тебя стеснять. Тогда уж лучше поживу в отеле какое-то время. Насчёт помощи предложение в силе.

Мэтьюз улыбнулся и дважды похлопал его по плечу.

– Рад слышать. Лишние руки не помешают. Но это завтра, сегодня отдохни как следует после дороги. Путешествия отнимают много сил. Храни тебя Бог, Джон.

– Просто Джонни, – улыбнулся он и добавил нейтральное: – До завтра.

Он быстро зашагал прочь. Как-то всё не заладилось. Хотя, почему сразу всё? Подумаешь, ночевать будет не в церкви, не Конец Света в самом деле. Противно запиликало. Из кармана. Джонни и забыл, когда ему кто-то последний раз звонил. Он посмотрел на экран. Разумеется, номер незнакомый. Он нажал на кнопку и ответил.

– Эм, мистер Доу? – говорил старик с парковки.

– Вы недавно оставили на моей парковке мотоцикл, а тут такое дело… – неловкое молчание. – В общем, один паренёк его поцарапал, и…

– Я сейчас подойду, – оборвал его Джонни и повесил трубку.

Он хмыкнул. Паренёк поцарапал. Подумаешь. Нет, Джонни любил свой байк, но не фанатично. Как правило, царапины можно затереть, в особо тяжёлых случаях – зашпатлевать и заново покрасить, но паренька всё же стоило слегка встряхнуть.

Ориентироваться стало проще, домики на главной улице уже стали узнаваемыми, почти родными. Джонни свернул на подъездную дорожку, ведущую к стоянке и уже отсюда услышал обрывки разговора на повышенных тонах. А потом и увидел говорящих. Старик стоит возле байка Джонни, рядом припаркован жёлтый пижонский понтиак солстис. Его обладатель, которого сторож по телефону мягко назвал «паренёк», тоже был жёлтым и пижонским. Хоть Джонни его видел лишь со спины, это читалось в осанке, стрижке, и даже в изгибе дужек солнцезащитных очков, выглядывавших из-за ушей. В чёрных джинсах и в ярко-жёлтом, совсем уж неподходящем к погоде и времени года, дождевике.

– Ещё раз объясняю, – терпеливо повторил старик. – На твою машину запчастей нет. Сегодня никто никуда не поедет, потому что суббота. Мастерские тоже закрыты. В понедельник. Ясно? Хочешь, иди на трассу, рейсовые автобусы сюда не заезжают.

– Мне не нужен автобус, дедуля, – парень говорил вроде бы дружелюбно и со смешком, но Джонни явно слышал в голосе стальные нотки. – Мне нужна моя машина. Сегодня. Или любая другая. В «Гугл мэпс» чуть выше обозначен рынок по продаже старья, он работает сегодня?

– Нет. Суббота. Выходной, – чуть ли не по слогам устало выдохнул старик.

– Дедуля, ты как будто меня вообще не слышишь…

Старик заметил Джонни и устало помахал. Парень в жёлтой куртке резко обернулся. Джонни чуть не расхохотался в голос. К пижонским джинсам и куртке добавилась белая рубашка приталенного кроя и красный галстук в белый горошек. Отмороженным студенткам такое небось нравится, Джонни находил такой вид нелепым.

– А тебе чего, дядя? – улыбнулся парень одними губами, лицо оставалось каменным, в добавок солнцезащитные очки закрывали глаза и брови.

– Мне позвонили насчёт мотоцикла…

– Так это твой? – парень с энтузиазмом подался вперёд. – Продашь? Сколько хочешь за него?

– Не продаётся, – Джонни вежливо улыбнулся, хотя единственным естественным желанием было хорошенько приложить пижона головой об деревянный столб. Или о будку сторожа. Тоже неплохо.

– Да это какой-то заговор! – во весь голос рассмеялся парень. – Мне позарез нужно в другой город к завтрашнему утру, а я застрял в этой Богом забытой дыре!

– Мистер Доу, я хотел бы напомнить, что ваш мотоцикл поцарапали, вероятно, вам стоит позвонить своему страховому агенту…

– Байк не застрахован, – отозвался Джонни, не сводя глаз с парня в жёлтой куртке.

– Ну, тогда…

– Никаких проблем, – вновь прервал его Джонни и обратился к пижону: – Правда ведь?

– Никаких проблем? Да у меня этих проблем… – парень призадумался, подыскивая нужное сравнение. – Как у ангела – перьев. Я никогда не пересчитывал, но их, наверное, много.

Старик покачал головой, справедливо решив, что парень тронулся умом. В итоге разошлись миром, Джонни осмотрел свежую жёлтую полосу на бензобаке, решил, что ничего страшного в этом нет и, поблагодарив старика, забрал из кофра кое-какие вещи и отправился в отель.

Комната нашлась, на втором этаже; окна на восточной стороне дома, с видом на лес. Кедровый, разумеется. Джонни расплатился наличкой за три дня и, подхватив свои немногочисленные пожитки, отправился в номер. Освежился в душе, ещё немного подремал на относительно мягкой кровати, проснулся почти в пять. Время для более близкого знакомства с девушкой из парикмахерской.

Продолжение: