Деньги нужны были Мишке позарез: вчера у Альки украли телефон, вытащили в автобусе, и она так горько плакала, что он не мог не пообещать купить ей новый.
Дело было даже не в телефоне, а в ее отце. Он был суровым человеком, место которому на плацу, но работал он обычным инженером, поэтому способности свои он реализовал дома, строя четырех детей по росту, перед тем как отправить в двадцать два ноль-ноль спать и требуя отчет о каждом истраченном рубле.
Аля отца боялась до трясучки, зная, что за пропавший телефон, выпрошенный ею с таким трудом, придется расплатиться месяцем домашнего ареста, если не больше.
Ей было семнадцать, у нее были серые в коричневую крапинку глаза, маленький вздернутый нос и ямочка на левой щеке. Мишка любил ее без памяти, и ради нее был готов на все. Но откуда деньги у бедного студента, проживающего в общежитии? Взять негде, разве что у отца.
Отец у Мишки был тоже не подарок. Вообще-то, добрый, особенно с мамкой, а вот ему, Мишке, иногда доставалось – в детстве он тот еще хулиган был. А потом ничего как-то, взялся за ум, даже на врача поступил, как отец с мамой всегда мечтали. Но на втором курсе медицинский Мишка бросил и поступил в театральное училище. Вот тогда они с отцом и поругались – стыдно было отцу перед знакомыми рассказывать, что сын его в актеры подался. Но кто старое помянет, тому глаз вон, ведь так?
Родители жили в пригороде, и Мишка два часа ехал на электричке и страшно устал.
- Явился, – прогудел отец, стоило Мишке ступить на порог. – Чего притащился, денег, что ли, надо?
По отцу никак нельзя было понять, в каком он настроении, и Мишка не знал, как лучше – сразу денег попросить или сначала сделать вид, что просто приехал, соскучился? По дороге он, конечно, репетировал речь, но сейчас все забыл. Спасла дело мама.
- Мишенька, мальчик мой! А похудел как! Ты голодный, поди? Давай я тебе щи разогрею. Ты проходи, руки мой и за стол.
Миша облапил мать, скинул куртку и ботинки и отправился в ванную, пропахшую плесенью и хозяйственным мылом, где для вида пустил воду и поплескал в ней руки. На душе было муторно – он терпеть не мог притворяться, а это придется делать, иначе денег отец не даст.
Отец как чувствовал его настрой, и не успел Мишка съесть первую ложку супа, как завел разговор о политике – раз уж с профессией сына он ничего не мог поделать, так хоть уму-разуму научит. Мишка терпел, хотя на каждую отцову фразу хотелось возразить. Отцу и этого мало – давай провоцировать Мишку, спрашивать, прав он или нет. Мишка, откусывая хрустящую корочку еще теплого хлеба (мать сама пекла), пробубнил:
- Конечно, пап.
Хорошо мама вмешалась.
- Отстань ты от мальчика, дай ему поесть спокойно. Мишка, что я тебе расскажу! У Дарьи Егоровны дочь вернулась! Ну, помнишь, которая за финна замуж вышла? Оказывается, она с ним уже развелась и родила от негра. Я серьезно!
Мама принялась пересказывать Мишке все сплетни, так что отец, наконец, умолк. Под конец обеда мама осторожно поинтересовалась:
- А ты мне фильмы скачал, которые я просила?
В прошлый раз мама дала ему денег на диски, и Мишка обещал переписать у друга фильмы для мамы, она даже список составила.
- Скачал, только в общаге забыл, прости.
- Да ничего...
После обеда Мишка слазил на крышу проверить котел, помог отцу полку повесить, а потом еще и матери швейную машинку починил. За все эти труды он точно заслуживал награды, и, сделав безразличный вид, Мишка спросил:
- Пап, не одолжишь денег? Тысячи три, очень надо.
Отец, уже усевшийся у телевизора, даже не обернувшись, ответил:
- Вот еще! Я тебе говорил – бросишь медицинский, ни копейки у меня не получишь!
- Ну пап...
- Все, я сказал!
Последнюю фразу отец рыкнул так, что было ясно – это действительно все. Мишка рассердился, кинулся к порогу, принялся надевать башмаки и куртку.
- Ты куда, – всполошилась мама. – Погоди, я хоть продуктов тебе соберу...
- Не надо, – отмахнулся Мишка, с трудом сдерживая злые слезы – ну почему у других родители как родители, а у него...
Мать все равно принялась шуршать пакетами, догнала его уже на крыльце и сунула холщовую сумку.
- Там картошка, варенье малиновое и сало. Хорошее, отец сам солил.
Потом она оглянулась на дверь, сунула что-то Мишке в ладонь и сказала:
- Бери, пока он не видит.
От радости Мишка чуть не подпрыгнул – деньги! Он чмокнул мать в щеку и помчался на станцию. Уже отойдя от дома, он разжал кулак – там лежали две тысячные бумажки, пятисотка, три сотни, два полтинника и три десятки. Мишка вдруг понял, что это все мамины деньги, иначе бы она дала три, сколько просил. На душе вдруг стало так паршиво, что он пнул со всей силы валяющийся кирпич, больно ударился, и от этого на глазах выступили слезы. А, может, не от этого.
"Получу стипендию, куплю диски и сразу накачаю ей фильмов и отвезу, - пообещал себе Мишка. - Обещаю!".