(окончание. Начало - здесь)
В половине девятого позвонила жаждущая любви Шутихина: прилетай ко мне, солнышко, законный муж благополучно свалил!
- Ни за что! – зашептала Пелагея. – Толик, не вздумай! Отмазывайся, уклоняйся, но не ходи, не то пожалеешь!
Анатолий нехотя выполнил её просьбу. Наврал Шутихиной про разыгравшийся радикулит, срочную работу на вечер и прочее. Естественно, Иринка почуяла, что возлюбленный виляет, обозлилась и бросила трубку.
- Из-за тебя с любовницей разругался, – раздражённо сказал Анатолий. – А такая шикарная баба, мог бы кувыркаться с ней до утра… Ночь пропадёт впустую, и в чём смысл?
- Узнаешь, - сухо сказала Пелагея. – Подожди.
Больше она ничего не сказала. Поздно вечером Шутихина написала Анатолию в сети, видно, побоялась звонить:
«Я не в обиде, Толя. Бог тебя отвёл! Оказалось, мой придурок никуда не уехал, караулил у подъезда с друзьями. Он меня подозревает. Вчетвером они отметелили какого-то левого мужика – решили, что он и есть мой гулеван! Слава Богу, вовремя разобрались, не до больнички парня отфигачили. Мне тоже попало для профилактики. Встречи пока отменяются, целую».
- Выручила, - сказал Анатолий потрясённо. – И правда – спасла и сохранила, Пелагеюшка. Одного-то мужа я не боюсь, но если четверо… навешали бы мне, мама не горюй. Да ещё врасплох!
***
Завтрашний отгул проходил для Карпукина непривычно. Вместо постели с Шутихиной (или больничной койки) он проводил день со своим фантомным ангелом, а к вечеру пошёл в магазин за пивом себе и чипсами для новой подруги.
- Купишь мне кулёчек-другой? – виновато спросила Пелагея, становясь невидимой. – Хранитель не может улетать далеко от своего опекаемого, иначе бы сама давно смоталась.
- Без проблем, - отозвался Анатолий. – Тебе опять крабовых или ещё каких?... Ау, Пеля? Ты где? Ответь!
Пелагея внезапно замолчала. Зато перед Карпукиным нарисовалась странная дама в белом пальто. Стройная фигура, мраморный лоб, жёсткие глаза. Под ногами незнакомки не продавливался снег, на ресницах – не таял.
- Здравствуйте, Анатолий Иванович, - сказала дама в белом. – Меня зовут Наура, корпус небесных распорядителей. Ваша хранительница Пелагея отстранена от обязанностей. Навсегда.
Это было настолько неожиданно, что Карпукин застыл истуканом. Он сразу как-то сообразил, что дамочка с мраморным лбом – из ихнего ангельского руководства.
- Но отчего? – пробормотал он. – На каком основании? Мы же только познакомились… почти подружились… если можно подружиться с ангелом! Славная девушка, компетентный специалист… и я у неё как у Христа за пазухой!
- Ваша компетентная Пелагея грубейшим образом нарушила служебную инструкцию! – холодно сказала распорядитель Наура. – Вчера она отговорила вас идти на свидание с Ириной Шутихиной. Это не входило в её полномочия.
- Вон оно что… - понял Карпукин. – Получается, меня всё-таки должны были побить возле подъезда муж Шутихин и его друзья?
Возле них материализовалась понурая ангел Пелагея. Её лицо было серым.
- Всё гораздо хуже, Анатолий, - сказала она. – Эти придурки хотели тебя проучить, но … должны были нечаянно убить. Обрезком железной трубы, по нелепому стечению обстоятельств. Такова была твоя истинная судьба.
Карпукин не знал, что ответить. Вчерашний вечер кружился у него перед глазами с немыслимой быстротой.
Получив звонок от Шутихиной, он немедля мчится к ней в объятия – и у подъезда наталкивается на ревнивого мужа с друзьями. Морозная ночь, безлюдье, короткая перепалка… «ну чё, кобель, влип?»… удар в лицо, подножка, взмах трубы… ах, не туда, немножко бы пониже!... целили в плечо, по голове бить не хотели… но уже поздно, Карпукин падает на землю мёртвым и на обледенелый асфальт бежит чёрная струйка…
Ничего этого не произошло, потому что пока он был в ванной, на диване у него объявилась девушка, поедающая крабовые чипсы.
- Я нарушил течение мировой истории? – Анатолий ещё пытается шутить. – А не допускается как-то простить, смягчить её участь… я ведь не президент страны и не член академии наук! Большой пользы не несу, но и вреда тоже. Всего-навсего железнодорожный инженер, который спал с чужой женой.
- Верно, вы невелика шишка, - подтверждает Наура. – Ваша жизнь мало на что влияет в глобальном смысле. Но Пелагея совершила непростительный для ангела поступок – самовольно вмешалась в естественный ход вещей.
- И что теперь будет?
- Для вас – ничего. Живите как жили. А Пелагея разжалована. Ваш новый хранитель уже в пути и скоро приступит к своим обязанностям. Впрочем, лично вы его не увидите, он гораздо умнее этой… лохушки. Прощайте.
Дама-ангел растаяла в серебристом воздухе. Рядом с Анатолием кто-то вздохнул. Это была Пелагея.
- На фига мне новый ангел? – спросил Анатолий печально. – Ты тоже сейчас исчезнешь?
- Уже нет, - покинуто сказала Пелагея. – Разве не слышал? Меня изгнали из ангелов. Обратно хода нет. Я стала земной женщиной. Простой земной бабой. Человеком, как и ты!
Анатолий взял Пелагею за руку – теперь её рука была настоящей, тёплой, из плоти и крови. И в ней даже чувствовался пульс.
- Суровые у вас порядки, - сказал Анатолий. – Изгнание из рая? Из ангелов – в бомжи! Тебя ведь нигде не существует. Куда ты на земле – без биографии, документов, профессии и прописки?
- На себя мне плевать, - хмуро сказала экс-ангел Пелагея. – Тебя тоже не должно существовать со вчерашнего дня, а ты вон стоишь, шарами хлопаешь! Зато ты жив остался. Понял, дурак? Ты – жив!
Пелагея отвернулась и заплакала.
- Я не хотела, чтоб ты вчера погиб у подъезда этой шалавы. Ангелы не могут любить людей, но я… я всё равно люблю тебя.
Звенел вечер в проводах. Клубились паром люки теплотрасс. Мимо плыла в автобусах городская усталость. Израненная земля по-прежнему крутилась вокруг оси, а Анатолий Карпукин остался жить – потому что одна небесная девушка пожертвовала ради него своей ангельской карьерой.
- Ты действительно ангел, - тихо сказал Карпукин. – Спасибо тебе. Пошли.
- Куда? Зачем?
- За чипсами… сама же просила.
А потом они шли оформлять Пелагею как неведомую беженку, потерявшую паспорт…
(использованы иллюстрации из открытого доступа)
Мира и добра всем, кто зашёл на канал «Чо сразу я-то?» Отдельное спасибо тем, кто подписался на нас. Здесь для вас – только авторские работы из первых рук. Без баянов и плагиата.