Маша брела по унылой улице унылого города в совершенно унылую пору – междузимье. Это когда на календаре зима, а на улице – поди пойми что.
Под ногами 15 сантиметров холодной и грязной жижи. На капюшоне, плечах, сумке – полтора сантиметра холодной, пока еще чистой жижи.
Со слипшегося меха африканского тушкана, не менее уныло свисавшего с края капюшона, мерзко и регулярно капало на лицо. Маша аккуратно, стараясь не размазать тушь, промакивала капли перчаткой. От чего та потяжелела и заморозила пальцы до состояния нераспрямляющейся скрюченности.
Маша вела с собой разговор.
Ну как вела. Это слово очень … поверхностно описывает то, что творилось у Маши в голове.
- Ну, дура! Ну чего поперлась! Воздуха ей захотелось! Погуляю – полегчает… Полегчало? Фиг! Замерзла, промокла… Ну, дура, так дура!
Маша не только думала все эти слова. Она тихонько бормотала их себе под нос. Текст все время повторялся, как будто маленькую пластиночку с записью кто-то снова и снова ставил на «play». Иногда в этой мантре слова перепрыгивали со своего привычного места на другое. Или заменялись на синонимы. Что, в принципе, не меняло смысла.
С каждым разом Машино заклинание звучало все громче. Особенно, когда часть слов она произнесла, перепрыгивая очередную гигантскую лужу, которую перепрыгнуть было невозможно.
Приземлившись ровно посредине колышущегося недотаявшего снегольда, Маша уже почти выкрикнула очередное «Дура, ну дура!».
Два проходящих мимо дядечки инстинктивно дернули головами в сторону звука. Удивленно подняли глаза на Машу, на минуту открывая обзор и возможность колючему мокрому снегу с дождем проскочить за шиворот. Резонно решив, что неуклюжая немолодая барышня ругается из-за лужи, которая, как болото колыхалась и засасывала, быстро наклонили головы назад, снова уткнувшись себе под ноги.
Маша ругалась не из-за лужи. Или погоды, как можно было подумать.
У Маши вчера случилось горе.
От нее ушел муж.
Вот так, просто, без намека и предупреждения – взял и ушел. Собрал вещи на пару дней в сумку, поцеловал, извинился в тысячный раз, скомкано пытаясь объяснить свой поступок, и тихонько закрыл за собой дверь.
А Маша стояла каменным изваянием посреди комнаты еще, наверное, час. Не в силах пошевелиться и сдвинуться с места. Потом пришлось, нога затекла.
Пошевелилась.
Думала, сейчас просто распадется на кусочки и рассеется ветром, как Волан де Морт в последней серии любимого «Гарри Поттера».
Не распалась. Не рассеялась.
Пошаркала на кухню. Ничего не взяв, вернулась обратно.
И снова на кухню. Так, наверное, раз пять ходила, пока не стукнулась об угол стены. Очнулась.
- Веня! – позвала мужа в голос, в надежде, что ей приснился плохой сон, и Венька сейчас подойдет, погладит по голове, как обычно, и чмокнет в лоб.
Тишина проглотила надежду. Это не сон. Это жизнь.
Ее жизнь.
Маши.
Уставшей, слегка располневшей, тусклой женщины, 36 лет от роду.
Вдруг захотелось завыть.
Она попробовала, но испугалась и замолчала. Так было еще хуже. Отчаянье выкарабкалось, выползло из всех углов, заполнило пространство.
А если молчать – оно боязливо и деликатно сидело рядом на диванчике. Не нападало, накрывая удушливым покрывалом. Тихонько отравляло все вокруг. Неспешно. По чуть-чуть.
А, по чуть-чуть и жаба живая может свариться, и не заметить.
Телефон пиликнул, выдернув Машу из анабиоза. Экран светился лицом мужа. То есть, теперь бывшего мужа: «Мышонок, еще раз прости. Мне тоже сложно. Но так будет лучше, поверь. Я тебя люблю!»
- Что за хрень!? – Маша разрезала тишину и сама дернулась от неожиданной громкости своих слов.
Как это, «я тебя люблю» и «я от тебя ухожу»? Как это может сосуществовать? От любимых не уходят. Я же, не собираюсь никуда уходить. Что он там говорил? Я мышка серая? Ну да, даже в его телефоне я записана Мышонок. Вон, сообщение прислал, тоже Мышонок. Так же всегда было…
Ему со мной не интересно? Скучно… Он именно так сказал.
Скучно…
Маше никогда не было скучно. Для нее понятие скуки вообще не существовало. Она с детства привыкла жить, бесконечно придумывая себе свои миры, в которых ей было увлекательно, захватывающе, весело. Где она могла быть кем угодно.
Например, мыть посуду, как ниндзя. Или, готовить суп, выискивая, на самом деле, огромные сокровища, спрятанные на дне самого страшного места на земле, роль которого исполнял холодильник.
Каждую минуту Маша была одновременно и там и здесь. Возможно от этого, окружающие считали ее отрешенным снобом, не удостаивающим их внимания. На самом деле, Маша просто улетала в свой мир ровно в тот момент, когда понимала, что в реальном мире ей не интересно. Краем уха и глаза она следила за происходящим, что давало возможность кивать головой и произносить нужные слова вовремя.
Но выдуманная часть лучшей жизни кинолентой уже прокручивалась в голове, даря абсолютное удовольствие и наслаждение.
Веня был единственным, кому она раскрыла свою тайну. Он сначала обрадовался, сказал, что теперь они будут «путешествовать» по выдуманным мирам вместе.
Но потом, со временем, перестал ее расспрашивать, где она сейчас. Ей казалось, что он тоже придумывает себе «игры разума». И от этого становилось так тепло, так не одиноко!
Оказалось, он не придумывал ничего. Просто замыкался, и… копил раздражение на ее фантазии.
И вот ему надоело. Ему стало скучно…
Он ушел к той, с которой не скучно. Она все время, наверное, расспрашивает. Говорит о чем-то типа: шторы коричневые купить? Или бежевые? Курицу поджарить сильнее, чтоб с корочкой или нежнее…
Маша решительно продефилировала на кухню. Теперь уже с конкретной целью. Нашла в холодильнике початую бутылку водки, хорошо, что совсем немного тогда отпили. Налила в стакан до края. Выпила. По подбородку на кофту пролила водочный ручеек. Дыхание сперло, с глаз покатились слезы. Откашлялась, отфыркалась.
Налила второй стакан. Выпила половину. Потом до дна. Зажмурилась от огня внутри…
Открыла глаза. За окном уже было светло. Во дворе кто-то громко стучал выбивалкой по ковру, вколачивая с каждым ударом ей в голову гвоздь.
Огляделась.
Вспомнила.
Закрыла глаза, снова погружаясь в небытие.
Неимоверно хотелось пить. Пришлось отодраться от пледа и подушки. Шатаясь, дошла до кухни. Неожиданно поняла, что со вчерашнего дня, то есть, вечера, после того, как муж объявил о своем уходе, ни разу не подумала о своих мирах. Ни разу воображение не унесло ее в спасительные фантазии, которые всегда в жизни выручали и придавали ей дополнительных красок. Это сейчас было бы очень кстати. Но придумки не придумывались. Как будто привычную функцию просто кто-то выключил.
День шел сам по себе. Время, события, звонки, работа – все было мимо Маши. Она как-то отвечала, реагировала… Как во сне.
И никак не получалось сбежать в привычный выдуманный мир.
К вечеру, Маша вдруг захотела пойти на улицу. Пришла невесть откуда мысль – нужно прогуляться и все устроится.
На улице погода – хозяин собаку не выпустит. Со всех сторон дуло, хлюпало, чавкало.
Темнело быстро, и в семь вечера уже практически наступила ночь, немного разведенная фонарным светом.
Маша уныло брела по унылым улицам, пока не оказалась в центре лужи. Огромной, как море, холодной, подло затекшей в ботинки.
Маша в сердцах выругалась: «Дура, ну дура!». Растерянно оглянулась в поисках берегов. То ли на старый берег вернуться, то ли до нового крейсировать…
Вдруг, увидела протянутую руку. Сморщенную, старушечью. Она откуда-то сбоку вытянулась прямо к центру лужи.
Ухватилась, прыгнула, удачно приземлившись на берег и не сверзнувшись в воду.
Поискала хозяйку руки, что выручила. Маленькая бабулечка со славным веселым лицом стояла рядом и улыбалась.
- Ну что, пловчиха, все океаны пробороздила?
- Здрасте! Спасибо, выручили. И так ноги промочила. А если бы постояла еще немного в луже – можно было бы из ботинок воду вычерпывать…
- Та видела я. Ну что, пойдем?
- Куда? – Маше вдруг так захотелось просто слушаться эту бабушку: идём – значит идём, поём – значит поём. Она зачем-то, для приличия, наверное, переспрашивала, уточняла…
- Как куда? Ко мне. Ты же хочешь, правда?
- Очень! А мне нужно вас бояться?
- Тоже, как пожелаете, сударыня. Одни бояться, другие радуются, третьи злятся….
- Да? Нас таких много вы из лужи вытаскиваете?
- Обычно на день по пяти будет. Ходите по лужам, не ведаете, что творите! Но, сегодня ты - первая! Погода, видимо, загнала всех по квартиркам-клеточкам.
Маша чувствовала, что ноги леденеют, а руки уже давно разжать не могла. Ей стало ужасно холодно, вроде все тепло человеческое из нее вышло. Бабулька шла впереди, что-то говорила. Маша не могла разобрать слов. В голове стало шумно. А в глазах потемнело и заплясали золотые искорки…
Очнулась от сильного тепла.
Перед ней горел огонь. Такой красивый, красно-оранжевый с голубыми перьями. Маша с наслаждением зажмурилась. Ноги уже не ломило от холода, руки тоже разогрелись и теперь отчаянно покраснели.
Куртки на ней не было, ботинок тоже. На ногах – смешные вязанные на спицах носки с оленями. На плечах плед, от которого приятно пахло пирогами с корицей.
Завертела головой, в попытке определить, где она. Небольшая гостиная, как с картинки – камин обрамляли большие неровные камни, идеально прилаженные друг к другу, два кресла, одно из которых занимала Маша. Большой уютный диван поодаль с небольшим столиком, много фотографий на стенах, огромные в пол окна, в которых виднелся…заснеженный сказочный лес.
Маша оторопело оглядывалась, туго соображая, что с ней могло приключиться.
- Оттаяла, снегурочка? – в поле обзора появилась бабулечка с двумя огромными чашками, - на вот, пей!
Молча и послушно Маша взяла чашку двумя руками. Пар с ароматом трав, меда и лимона приятно защекотал нос.
- Ну что, рассказывай, - бабушка уселась в кресло напротив и шумно отхлебнула из своей чашки.
- А что рассказывать?
- Что хочешь.
- А где я?
- У меня в гостях, разве не видишь?
- А вы кто?
Бабушка поерзала, устроилась.
- Я то? Я… - она сощурилась и подперла свободной рукой круглую румяную щеку, пристально посмотрела на Машу, - ну, ты ж фантазерка, тебе можно… Меня по-разному зовут. Думаю, Судьба, в нашем случае будет уместно.
Бабушкин внешний вид совершенно не вязался с ее словами.
- Судьба?
- Нравится тебе такое имя? Или другое подберем?
- А такое возможно? Чтобы вы были? Я имею в виду живая…
- Ну, здрасти-мордасти! Ты ж всю жизнь воображала себе всякое. И что, не веришь?
Маша растерялась. Одно дело мечтать, другое – в реальности! А то, что это реальность сомнений не было. Размерзшиеся руки пощипывало, тело ломило, голова болела после вчерашней водки.
- Верю, - нерешительно прошептала Маша осипшим голосом.
- Что? Что ты там говоришь?
- Верю!
- О! Вот и славно! Что же ты хочешь мне рассказать, дорогая?
- Наверное, вы и так все знаете?
- Конечно, знаю! Но важно еще и то, как это видишь ты!
Маша помолчала, собираясь с мыслями.
- У меня муж ушел… - Маша снова ухнула в пучину своего горя.
- Тоже знаю. И что?
- Мне горько… Плохо…
- Это пройдет. Или ты исправить все хочешь?
- Хочу! Очень хочу!
- Странно… - бабушка задумалась, - зачем исправлять то, что уже закончилось и должно кануть в Лету?
- А как я сама теперь жить буду? Я его люблю!
- Любишь? Или привыкла?
Маша оторопела. Вспомнила, как последних несколько лет все чаще ловила себя на мысли, что в их с Веней семье все очень отстраненно. Скорее привычно, чем с любовью.
- Привыкла… - ей хотелось сказать совсем по-другому, но это вырвалось само собой.
- Вот! Видишь! А говоришь, люблю…
- А что же мне делать, уважаемая … Судьба?
- Только то, что хочешь! Ты знаешь, чего ты хочешь?
Вопрос оказался очень сложным. Маша абсолютно не знала, что ответить. Еще минуту назад она была уверена в своих желаниях. Вернее, в своем желании. А сейчас…
- Вы меня простите, вот сижу, как дура, и не могу даже на секундочку понять, чего я хочу! Как будто все желания вдруг исчезли!
- Бывает, - бабушка улыбнулась, - не впервой! Только давай договоримся, кончай ты уже дурой себя звать. А то, гляди, ею и станешь!
- Хорошо, Судьба! Ой, как странно вас так звать!
- Так зови Еленой Поликарповной, так удобнее?
- Да, спасибо!
Маша отхлебнула чай. С каждым глотком к ней возвращалась сила, уверенность и способность мыслить.
- Ну что, решила, чего хочешь?
- Су… Елена Поликарповна, а хочу я, чтоб мои желания исполнялись! – Маша торжественно посмотрела на бабульку и испугалась, - ой, а так можно?
Бабушка внимательно посмотрела на свою гостью. Что-то пробормотала себе под нос. Поднялась с кресла и вышла из комнаты.
Маша снова превратилась в каменное изваяние. Внутри опять похолодело – а вдруг, она не то что-то сказала? Вдруг так нельзя разговаривать с Судьбой?! Вдруг…
Елена Поликарповна открыла скрипучую дверь с противоположной той, куда вышла, стороны.
- Вот, нашла я тебе. Думаю, все у тебя получится, как ты себе придумаешь, - в руках она держала небольшую красивую шкатулочку. Старую, из потемневшего от времени дерева.
- Бери. Это Хочулка. Шкатулка хотелок. Если у тебя есть стоящее желание, пиши на бумажке и в Хочулку. Она исполнит. Только будь очень внимательна. Твои прожекты не должны вредить кому-то. Такие желания Хочулка оборачивает против хозяина. Слово есть такое – экологичность. Так вот, только экологичные желания!
Маша протянула руку и Хочулка уютно умостилась на ладони.
- Тяжеленькая! - Маша нагнулась над Хочулкой, пытаясь рассмотреть чудную резьбу и малюсенький замочек. Он такой забавный золотой с буковками. Не разобрать, что написано… В голове снова зашумело, все поплыло перед глазами, кроме красивого золотого замочка…
Машу кто-то толкнул в плечо, - смотри куда прёшь! – немолодой мужчина сердито пробурчал, оглядываясь на Машу.
Она снова стояла посреди улицы на берегу своей огромной лужи. Прислушалась к себе – ноги теплые, руки тоже. И руки зачем-то крепко прижаты к груди. Разжала – на ладони лежала маленькая красивая шкатулочка. « Так это правда!?» - Маша снова крепко прижала её и быстро-быстро, уворачиваясь от мокрой жижи сверху и снизу, побежала домой.
Не разуваясь, зашла в гостиную, поставила Хочулку на стол. Подумала, переложила на полочку над телевизором. Села на диван и уставилась на этот странно появившийся в ее жизни объект.
Шкатулка была такая изящная, изысканная. А вокруг была ее квартира…
Они с Веней купили квартиру очень удачно. Старая семейная пара уезжала с детьми в Израиль, квартиру продавали срочно, по хорошей цене, но с условием подождать, пока хозяева не уедут.
Их этот вариант очень устраивал. И через три с половиной месяца молодая семья Маши и Вени торжественно заселилась в собственную квартиру.
Правда, ремонт они так и не удосужились сделать. Сначала денег не было, все ушло в уплату жилья. Потом времени – оба на работе с утра до ночи, а отпуск обязательно в теплые края.
Маша, в отличие от других знакомых девушек, не имела привычки и потребности «пилить» мужа. Она решила, что раз он в доме мужчина – пусть и решает, когда и как быть ремонту.
А Веня не спешил решать. Иногда чертыхался, когда что-то старое протекало или ломалось. И торжественно объявлял: «Все, этим летом делаем ремонт!». Лето наступало, с ним наступали прекрасные вечера, которые хотелось провести на природе, на речке, на море… И собственные обещания так же торжественно забывались.
Год превращался в два, потом в пять…
Маша оглянулась вокруг. Ладно, с ним, с ремонтом. Так ведь недели две не убиралось!
Сбросила в гардероб верхнюю одежду и пошло-поехало! С потолка до пола перемыла все, будто завтра британская королева пожалует и белыми перчаткам, как ревизор, будет проверять ее, Машины, люстры и полки на предмет пыли и других бытовых загрязнений.
Часа четыре с невероятной скоростью – и в квартире стало легче дышать. Вымыла руки, уселась в любимое кресло. Взяла Хочулку и блокнотик с ручкой.
Долго раздумывала, взвешивала, что не причинит другим вреда, а ей на пользу пойдет.
Вырвала листочек и аккуратно вывела: «Хочу быть веселой и радостной!» Долго смотрела на буквы. Снова размышляла. Внутри все было спокойно. Вздохнула, повернула маленький ключик в Хочулке. Внутри шкатулки пахло ароматным табаком. Очень приятно пахло. Маша втянула запах, позаглядывала внутрь, не ли там секретиков. Тайников не было. Только старое, немного растрескавшееся дерево.
Сложила бумажку пополам, положила внутрь и решительно захлопнула крышку. На дворе была глубокая ночь. Маша ощутила приятную усталость и зевнула.
Утро наступило очень быстро, учитывая то, что легла она спать, когда ночь перестает быть черной, приобретая благородную голубо-сизую седину. Маша осторожно открыла глаза. Вчера все было очень странно. Может, это был сон? Она выскочила из-под одеяла. Дом сиял чистотой, а на полочке красовалась маленькая шкатулочка.
Она осторожно взяла ее в руки, повернула ключиком, открыла. Внутри была сложенная пополам бумажка из блокнотика. Развернула и оторопела. На бумажке совсем не ее почерком было написано «Ты веселая и радостная!»
Офигеть!
Маша рухнула на кресло. Бумажка в руке подрагивала. Понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Еще раз перечитала «Ты веселая и радостная!» Закрыла шкатулку и поставила ее на место.
Хочу кофе!
Девушка пошла на кухню и поставила воду в турке на плиту. Зажгла огонь. Засмотрелась на него, он был младшим братом вчерашнего каминного пламени. На душе стало горячо!
Кофе получился отменный! Ароматный, крепкий. Маша привычно взяла тряпку, вытереть стол и плиту. Она была, мягко говоря, не очень аккуратисткой, еще не было дня, когда бы утренний кофе не сбежал или не рассыпался.
И застыла.
Чистая плита, чистый стол. Кофе даже не разлился в блюдце. Все так красивенько! Улыбнулась, еще шире. Расхохоталась: «Я таки веселая и радостная!».
За окном погода сменила настроение, под стать Машиному. Тучи небесные, исторгавшие двое суток мокрый снег разбежались, обнажив упоительно нежную голубизну неба с ярким пятном светло желтого, почти белого солнца.
Мороза не было, по асфальту стремительно бежали ручейки, унося с собой отломанные, сбитые снегом сухие веточки и остатки прошлогодних скрюченных коричневых листьев. Зима прикинулась весной, и у нее неплохо получилось.
У Маши на душе тоже зевеснело. Впереди было два свободных рабочих дня, на которые вчера она выпросила у начальника отгул и два законных выходных. Вместе – маленький отпуск.
Она подошла, чмокнула свою драгоценность – Хочулку и уселась думать. Следовало решить много вопросов. Для начала, что делать сегодня, завтра? Какое желание стоит загадать, чтобы оно исполнилось? А в том, что оно исполнится, Маша уже ни капельки не сомневалась. Ну, и на досуге, подумать об отдаленном будущем. Вдруг Хочулка у нее временно и Елена Поликарповна Судьба скоро попросит ее обратно?
«Начнем с простого – у меня есть четыре дня и совершенно неожиданное хорошее настроение. Чтоб это такое замутить?» - Маша в задумчивости водила ручкой по блокнотику, рисуя всякие каракули. Вспомнила, как однажды записала свои фантазии и перемещения в другие миры, показала одному уважаемому господину. А он в серьез предложил ей продолжать. Даже обещал свести с нужными людьми, чтобы писать не «в стол», «не для себя», с монетизацией процесса.
Решила, что снова попробует. Достала ноутбук. Колебалась, какую историю записать. Придумала и увлеченно застучала по клавишам.
Желудок противно заурчал «песней некормленого кота». Ого! Уже почти вечер! Маша не заметила, как просидела целый день, записывая свои выдуманные истории. У нее получилось пять небольших, на пару страниц рассказов, связанных общей героиней. Перечитала – понравилось! Супер! Настроение было не просто веселым и радостным. Оно было таким победительским. Маша еще ни разу за свои 36 лет не испытывала таких ощущений.
Пошла подкормиться. Холодильник приветливо выдал еду, которую следовало только разогреть, не теряя драгоценного времени на готовку.
Пока жевала, мысли с историй переместились в проекцию желаний. Очень хотелось снова испытать Хочулкины способности.
И, как-то она не сомневалась, что желание будет о муже. Как бы только это правильно сформулировать?
Маша вырвала из блокнотика несколько листочков.
«Хочу, чтобы он вернулся»
«Хочу, чтобы он снова меня любил»
«Хочу, чтобы все было, как прежде»
«Хочу, снова увидеть Веню»
« Хочу…»
Она внимательно вчитывалась в каждую фразу, смакуя и прислушиваясь к своим ощущениям. «Нельзя желать так, чтобы кому-то стало нехорошо в результате моего желания»! Маша отложила в сторону две первых бумажки.
«Вернулся, это значит пошел против своей воли. Он же захотел уйти? Не пойдет!
Любил – совсем вмешательство! У него там, вроде, есть, кого любить…
Как прежде – не получится как прежде. Это точно! Значит, пусть будет «Хочу, снова увидеть Веню»!
Маша покрутила бумажку в руках. Сложила пополам и снова отдала на откуп Хочулке.
Утром разбудил звонок телефона. Спросонок не сразу сообразила, что вдруг так беспардонно вторглось в ее грезы.
Нащупала на тумбочке дребезжащий телефон – звонил Веня. Резко проснулась.
- Але?
- Маша, привет! Как дела?
- Привет! Ты меня разбудил.
- Да? А ты не на работе?
- Нет. У меня мини отпуск. Собраться с мыслями чтоб.
- А понятно… Маш, у меня тут… Такое дело. Можно я заеду сегодня после работы?
- А зачем?
- Мне поговорить с тобой надо.
Сердце, колотившееся внутри груди, замерло. В горле пересохло, язык с трудом шевелился.
- Ну, заезжай. Часов в 6?
- Плюс-минус, ты же знаешь.
- Знаю.
- Тогда до встречи?
- Ага.
- Купить что-то по дороге?
У Маши так сильно заболело все! Он спрашивал точно также как всегда. То есть, раньше. До того, как ушел. И раньше Маша заглянула бы в холодильник и перечислила того, что там не хватало – масло, молоко…
Сейчас так не хотелось. И даже не моглось.
Помолчала.
- Да, купи, пожалуйста, торт. Со сметанным кремом. И шампанское. Отпразднуем новую жизнь!
И быстро нажала отбой!
Ничего себе! Вот это Хочулка! Вот это моща!
Маша вскочила с кровати, подбежала к шкатулочке, раскрыла, вытащила бумажку: «Веню увидишь сегодня вечером!»
Вау! Вау! Тысячекратно вау!
По-детски прижала шкатулку к щеке, покачала, как-будто спать ее собралась укладывать. Поцеловала, прошептала «Спасибо» и осторожно поставила на место.
Впереди был день. Из-за ожидания, он грозился стать самым длинным днем. Маша вспомнила, что у нее есть недописанные истории…
В дверь позвонили.
Который час? Кто это может быть?
Веня? Но у него есть ключи…
Еще позавчерашний муж с тортом, шампанским, тремя розочками и виноватым выражением лица нарисовался за дверью.
Маша вдохнула-выдохнула, как перед прыжком в воду.
- Привет! Чего звонишь? Сам можешь открыть…
- Привет, Мышонок! Да как-то я не решился…
- Не решился. Проходи, пожалуйста.
Пока Веня снимал обувь и пальто, Маша пристроила цветы в вазочку, отнесла шампанское и торт на стол. Вперемешку с открытым ноутбуком, разбросанными листочками с пометками эта композиция смотрелась странно.
Пришлось ноут сдвинуть, а бумажки сложить стопочкой. Убирать их совсем рука не поднималась. Наоборот, торт и шампанское выглядели пришлыми непрошеными гостями на этом празднике совсем другой жизни.
Бутылка торжественно бабахнула пробкой. Красивые пузырьки зашуршали в стаканах.
Все происходило как будто в кино. Но не про них, и не с ними…
- Ну что, тост?
- Да, Мышонок. Наверное, тост.
- Не называй меня, пожалуйста, мышонком!
- Но, раньше тебе нравилось?
- Раньше нравилось. Раньше мы были мужем и женой. Раньше все было по-другому…
Маша распереживалась не на шутку. Все, что она хотела высказать, какие слова бросить в лицо, выплеснуть свою обиду – все подкатило к горлу. Она представляла себе этот разговор, репетировала… Похоже, зря. Она, вдруг, почувствовала, что говорить нужно совсем о другом – полная импровизация!
- Веня, я могу лишь догадываться, о чем ты хочешь поговорить. Может быть о квартире, она ведь не только моя твоя тоже. Возможно, о причинах твоего ухода. Возможно, о …
- Маш! Это ты? Я не помню тебя… такой решительной.
- Это я.
- Ну да, я теперь… Знаешь, Машуля, - «Так он называл меня пару первых лет после свадьбы», - сердце стучало так сильно, что звук, казалось, заполнял всю комнату!
- Знаешь, Машуля, может я поторопился? Может, не стоило рубить так, с плеча? Я хотел предложить… спросить, попробуем еще раз, вместе, а? – было видно, что Веня долго готовил речь. Она далась ему нелегко, при внешне спокойном лице выдавали подрагивающие руки и севший от волнения голос.
Маша задумчиво, судорожно сглатывая, чтоб не выступили предательские слезы, смотрела в свой стакан с шампанским: «Вот кому хорошо – это булькам! Так радостно и весело проживают свою короткую жизнь от дна до поверхности! Им везет! Не думают, не решают… Радостно и весело…».
Маша вспомнила эти слова! Хочулка! «Ты веселая и радостная!»
- Я веселая и радостная!
- Что?
- Я веселая и радостная! И я не люблю тебя!
Маша вынырнула наконец! Удушье прошло, тяжесть свалилась не только с плеч, она ушла отовсюду. Из ушей, бровей, пальцев, желудка, колен, сердца… Как будто старая скорлупа разом слетела с тела и души! «Вот, как рождается бабочка, теперь понятно….»
- Веня, я перестала тебя любить. Наверное, давно. Я привыкла к тебе. К нашей жизни. К своей жизни рядом с тобой. И видит Бог, сама бы не осмелилась что-то поменять. Так бы и старилась, живя в своем гусеничном коконе, - она отхлебнула со своего стакана. Потом подумала и глоток за глотком выпила его полностью! Прикрыла рот, предательские пузырьки норовили не эстетично вырваться из горла.
- Веня! Я благодарю тебя! За то, что ты позавчера ушел. От скучной, унылой, зарывшейся в свой мир женщины! Я б сама от нее ушла! – Маша хохотнула и совершенно неожиданно пустила долгую сладострастную отрыжку – шампанское дало о себе знать!
- Ой! – Маша вскинула испуганные глаза на Веню. Бульки, видимо, частично выскочили в виде зычного «бэка». Большая часть прокралась прямиком в мозг и там взорвалась громадным фейерверком! Она зашлась в хохоте! Сначала беззвучном, а потом громогласном, с похрюкиванием и постаныванием!
Веня не знал что делать. Хлопал глазами и глупо водил головой туда-сюда. Инстинктивно тоже стал смеяться. Через «не смешно».
В комнате, как будто открыли окно, и свежий морозный воздух наполнил ее легкостью, снял висевшее в воздухе напряжение.
Утирая слезы, они смотрели друг на друга без претензий и горечи. Она обошла стол, подала ему руку ладошкой вверх.
- Давай, ох, как смешно, прости, давай друзьями. Останемся. Насколько это возможно. Никогда не думала, что способна такое произнести. Но, мало ли я что не думала?
- Маша, Маш! Ты серьезно? Ты не хочешь, чтобы мы снова, вместе?
- Нет, дорогой! Да и ты не хочешь, правда?
- Честно, не знаю. Я потому и пришел, что не знаю…
- Я знаю. Мы прекрасно прожили эти 8 лет. Как умели, прожили. Пришла пора меняться!
Веня пожал протянутую руку. Было видно, что он не может пока осознать, переварить то, что произошло. Происходило прямо сейчас.
- Есть только одна просьба. Можно я поживу здесь, в нашей квартире, первое время? Пока не определюсь, что и как делать дальше?
- А? Да, да! Хорошо! Мне есть, где жить. У нее своя… - Веня осекся, покраснел.
- Как зовут твою новую любовь?
- Не факт, что любовь… - бывший муж и новоявленный друг через силу улыбнулся, - не поверишь, ее тоже зовут Маша.
- Та ладно!?
- Вот тебе и ладно!
Они снова засмеялись. Теперь уже спокойно, можно сказать, прилично.
- Ну что, тебе пора, - Маша засуетилась, - давай я тебе торт отдам? Мне шампанское и цветы, ей торт.
- Ну, Маш, ну не надо…
- Надо, Вася, надо! – она торопливо уложила нераспечатанный торт в пакет, чтоб удобно было нести, и стала собирать бывшего супруга, - давай, иди уже!
Захлопнув за Веней дверь, Маша долила остатки шампанского себе в стакан и пошла на кухню. Откопала завалявшиеся от давних гостей сигареты, закурила. Закашлялась.
Зашла в ванную, умыть лицо.
Из зеркала на нее смотрела женщина, которую она совершенно не знала. Черты – привычные. Даже маленький шрамик, оставшийся после неудачной попытки научиться ездить на велосипеде в 10 лет – вот он, есть. А в целом, совершенно незнакомый человек! Интересно до жути!
Решила, что на сегодня уже хватит! Пора спать!
Ой, а Хочулка?
Нееее!
Нужно что-то еще пожелать…
Через пять месяцев Маша удачно продала свою бывшую квартиру. Ее новое жилище было мега крутым! В новострое, с одной огромной кухней-гостиной-спальней! И лоджией, в которой окна начинались от потолка и заканчивались в полу.
Венину часть отдала деньгами. Ему, похоже, они очень нужны – новая Маша была намного требовательнее старой Маши.
На ремонт и мебель средств не хватило, но Машу это мало волновало. Она всерьез занялась своими историями и уже трижды встречалась с издателями, которые проявили заинтересованность в виде денежных предложений. Сейчас она выбирала с кем двигаться дальше. С теми, кто дает меньше, но с ними приятно и комфортно? Или, все-таки, склониться к большей сумме?
Хочулка помогала. Всегда и без сбоев. Стоило только написать свое пожелание, как на утро оно исполнялось. Или исполнялись, подстраивались обстоятельства, за которыми со 100% уверенностью шло заветное желание.
Недавно Маша заметила, что стала реже писать в Хочулку. За последние две недели – ни разу не пришло в голову, чего же еще попросить.
Была одна мыслишка, но она требовала осмысления. Любовная такая мыслишка…
Захотелось вина. Розового, мускатного, холодного!
Лето стояло знойное. Горячее, как кипящий чайник. Маша любила лето. За его яркость, за отсутствие тысячи одежек, за богатство вкусов, которое оно дарило…
В магазине приятно холодил кондиционер. Можно было не спеша, остывая, разглядывать витрину, читать, что написано на винных этикетках мелким шрифтом…
- Ай! – по ноге в открытом шлепанце проехала чья-то тележка.
- Что «ай»? Не расставляй ноги по всему залу! – пожилая женщина с тележкой полной продуктов стояла напротив и приветливо улыбалась.
- Елена Поликарповна! Дорогая! – Маша перепрыгнула ланью препятствие в виде тележки и крепко обняла Судьбу.
- Ну, ну. Раздавишь! – помолодевшая на десяток лет «бабулечка» выкарабкалась из-под Маши.
- Как дела?
- О, все прекрасно! У меня столько всего хорошего приключилось!... – Маша осеклась, хитренько улыбнулась, - да вы ведь все знаете?
- Ну да, знаю!
- Хочулка меня спасла, выручила, вытянула с того света!
- Хочулка?
- Ну да! Моя волшебная, самая лучшая, милая шкатулочка!
- Да? Ты так думаешь?
- Конечно! Я писала, вкладывала бумажку с желанием, а Хочулка все исполняла!
- Шкатулка? Исполняла? Разговаривала с мужем, продавала квартиру, писала истории, договаривалась с издателями…
- Ну да, - Маша растерялась. Что-то не клеилось…
- Ты все еще думаешь, что Хочулка за тебя что-то делала?
- Ой! – Машу осенило! – Наверное не только Хочулка… Наверное…
- Ой, ой… Вот всегда вы так! Наверное, возможно, кто-то, что-то…!
Елена Поликарповна сделала вид, что сильно рассердилась. Вздохнула, побурчала, глянула исподлобья на замороженную догадкой Машу.
- Ну что? Дошло?
- Дошло… - Маша не говорила. Она еле-еле шелестела, как листочки на ветру. Произносить громко мысль, что заполнила сейчас все ее, было страшно. Страшно прекрасно! Страшно замечательно! Страшно до состояния отчаянной смелости!
- Ну, смотрю, тебя отпускать начинает потихоньку, - Елена Поликарповна внимательно разглядывала Машу, которая беззвучно шевелила губами, - чего ты там лепечешь?
- Я сама? Все сама? Все, что со мной стало – это я сама?
- Фух! Я рада, что ты прозрела, наконец! Конечно, сама! А то кто ж? Ни я, ни кусок дерева ничего с тобой не творили. Ну, может, я немножко вмешалась, когда из лужи тебя вытащила, помнишь? Так если б не вытащила – ты бы ноги себе отморозила. Заболела потом. А мне зачем болезные?
Вернее, тебе незачем болеть. Дел у тебя – невпроворот! Успевай, записывай!
- Я все сама… - Маша повторяла одни и те же слова в сотый раз. И с каждым повторением осознавала их все больше.
- Ну что заладила? Сама, я ж говорю – САМА! Ты просто думала, что тебе помогает кто-то. Вернее, что-то. Верила в эту помощь. А на самом деле, начала верить себе. В свои силы! В свои возможности! В себя!
Запомни, девочка, ВЕРА, любая, творит такие чудеса, что твоим историям куда браться! А вера в себя – главное человеческое богатство!
Ведь как получается, человек все время вынужден во всем сомневаться. И он без конца должен сверяться с миллионом разных правил и положений – так я поступил? Все ли хорошо сделал? Никому не причинил счастье или вред? И вроде кто-то со стороны должен ему сказать - ты молодец! Или, ты - негодяй, каких свет не видывал.
Конечно, человеку нужны вожжи извне, не то распоясается вовсе. Но только вожжей стало так много, что на себя уже надежды нет. Сам себе редко кто ответить может – прав или виноват? Добро сделал или пакость?
Кроме того еще и жульничает! Знает, что гадость сделал. Да так обставит, что кажется святой. И сам в свою святость так уверовал, аж нимб за обедом чешется! Но нутро свое не обманешь. Не надуришь, уж как бы не старался!
Тут верит, что святой, а тут - знает, что проходимец. И рвет человека на части! Растаскивает в стороны! О каком доверии к себе можно вести речь, коли сам с собою лукавишь?
Обычно, долго так люди не могут. Либо грех страшный совершают, и болеть сильно начинают, либо в духовность, ополоумя, бросаются, гурами, там всякими становятся. Нутро проявляется так. Плохое нутро - в худшую сторону склоняет. Доброе – дает шанс очиститься.
Вот и ты, дурила сама себя, когда с нелюбимым мужем жила. Да так отчаянно, что себя любить перестала. Понятое дело, и верить в себя тоже перестала.
Знаешь, мы тут, - Елена Поликарповна замешкалась на секунду и выпалила, - мы тут не фраера! Нам ни ловкость рук, ни убедительная речь, ни битие лбом об пол не нужны! Мы видим суть. Иногда можем слегка вмешаться. Когда суть хороша. Сделать, так сказать, поправку на ветер. А плохая суть сама себе поможет продвинуться во мрак.
Судьба перевела дух после длинного монолога. Постояла. Подумала. Посмотрела внимательно на Машу, перевела взгляд на свою набитую продуктами телегу.
- Ты не знаешь, из грибов с куриными сердечками вкусные пироги получатся? Решила, вот попробовать…
Машу, еще не отошедшую от напора предыдущей речи, снова сбило резким переходом к каким-то … пирогам.
- А?
- Что, а? Пироги, говорю, пробовала с грибами и сердечками?
- Нет…
- Ну и славно! Будем печь и кушать! Печь и кушать!
- Спасибо!
- За что это? Я тебя в гости не звала, пирогами не потчевала… Свои пироги напеки и ешь! Нету меня времени с тобой возиться!
- Ага! Хорошо… - Маша потихоньку приходила в себя, - про пироги я поняла. Про ВЕРУ – тоже. Спасибо вам за это! Огромное!!!
- На здоровье, дорогая, на здоровье,- Елена Поликарповна внимательно посмотрела на Машу, - не подведи меня! Я могу только один раз помочь. Учти.
- Не подведу, Судьба! Не подведу!
Женщина засобиралась отъезжать.
- А что делать?...
- Чего?
- С Хочулкой что делать? Вы уже заберете ее у меня?
- Нашла что переживать! Смешная ты! Придешь домой, поблагодари ее и … перестань обо всем на свете беспокоится, в конце концов! Поняла?
- Да, поняла! А пироги очень вкусные- с печенкой и картошкой! Тонкие, жаренные в масле. Бабушка так делала. Меня от них только за уши можно было оттащить.
- С печенкой? А я уже грибов купила и сердечек… Ладно, попробую и так, и эдак. Даст Бог, встретимся – расскажу!
Последние слова летели уже из-за немолодой спины, которая вместе со всем остальным напрягалась в попытках ровно катить груженую тележку.
Маша постояла еще немного, глядя вслед Судьбе. Пытаясь сложить все пазлы, которые она только что снова щедро рассыпала перед ней.
Вернулась к своему вину. Быстро выбрала то, которое знала, расплатилась и вышла в яркий, знойный, летний день.
Дома она не сразу подошла к Хочулке.
Открыла вино, достала лед из холодильника, умылась, включила компьютер…
Шкатулка все также стояла на полочке. Темная, таинственная…
Взяла ее, погладила, открыла, вдохнула древесно-табачный запах. И, наконец, придумала, что бы она хотела пожелать напоследок. Взяла листочек, ручку, покусала колпачок, вертя слова в голове. И аккуратно вывела на листочке несколько заветных слов.
Погладила листочек, положила его в шкатулку, захлопнула и прижала к лицу, закрыв глаза!
«Благодарю тебя, дорогая моя! Ты подарила мне уверенность, силы и веру в себя! Спасибо, спасибо, спасибо…»
Последние слова она прошептала шкатулочке, почти касаясь ее губами. С каждым словом, ощущение в ладонях, где лежала Хочулка, менялось. А с последним - и вовсе стало легко и пусто.
Сразу открыть глаза не решилась. Постояла так, пару секунд. Открыла – в руках не было ничего, кроме сложенного пополам листочка.
Ошеломленная, очередной раз, развернула листочек.
- Да! Да! Да!
От того, что там было написано, Маша завизжала и запрыгала, как голодная мартышка, завидевшая еду!
Побежала в распахнутую дверь лоджии, выплеснула счастливый крик в окно: « Урааааа! Мир! Ты прекрасен!»
Стая разморенных жарой голубей испуганно вспорхнула подальше от шума. Мамаша с колясочкой, вздрогнув от неожиданности, покрутила пальцем у виска и погрозила кулаком! Маша, совершенно не смущаясь, показала всем язык и потанцевала обратно, внутрь комнаты.
Глоток вина со льдом немного остудил голову. И в нее пришла ошеломительная мысль – вот это история, так история! Со мной, все по-настоящему! Надо это все написать! Поверят или нет – не имеет значения. Пусть хотя бы одному будет это Важно и Вовремя. Важно узнать, что все в жизни в твоих руках. И Вовремя – потому что, вообще, все всегда происходит вовремя.
«Тааак-с», - Маша провела пальцем по тачпэду ноутбука, чтобы он проснулся. «С чего там все начиналось? – она задумчиво отмотала пленку событий назад. Усмехнулась. И резво застучала по клавишам: «Девушка брела по унылой улице унылого города в совершенно унылую пору – междузимье…»
Автор: Алевтина
Источник: https://litclubbs.ru/articles/11241-hochulka.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь и ставьте лайк.
Читайте также: