***
Мы очень долго пробирались через лес по рыхлому снегу. В тумане. Наступила ночь. Как в сумраке. Везде лишь просматривались горы. Сильно поредевший отряд через несколько часов выехал к поселку. Рудник в горах. Разработка строительного камня. Я с сомнением обозревала окрестности. Куда они девают этот выработанный камень? Ни реки, ни города. У ближайшей к поселению горы я приметила вход в этот рудник.
Я представила карту и еще раз убедилась – тут ничего нет. Лес, горы, камни. Свенов, и тех быть не должно. Поселений на карте в этом месте я не помнила. Странно! Все очень странно.
Нас встретили люди. Свенов то ли согнали, то ли перебили. Ни одного не видно. Как и орков. Ну, ладно, орки ушли, но свены ведь остались!
Арленд привез с собой трех жрецов – двух мертвых и одного чуть живого. Когда его снимали с лошади, я обратила внимание, что он не может опираться на правую ногу. Коленка. Я повернула голову и встретилась глазами с Олесом. Тот усмехнулся и кивнул.
Мой жрец – это от него я получила коленкой в нос. Славно!
Сейчас жрец походил на человека, весь в мокрых рваных черных тряпках, под тряпками угадывалось вполне себе человеческое тело. Голова с длинными темными волосами и выбритое лицо. Глаз я не рассмотрела. Жреца почти сразу куда-то уволокли.
Мне помогли слезть с лошади, указали на дом. Я пошла, куда сказали. Зашла в натопленное помещение. Никого. Начала распутывать свое одеяние. Развязала узлы кожаных ремней, сняла два тулупа и сапоги. Вздохнула и поняла, как грязна! В последний раз я мылась еще в доме Ульрихи! Голова и все тело в теплом помещении начали ужасно чесаться. Дверь за моей спиной хлопнула, и в комнату вошел человек.
– Это свенский дом?
– Да…
– Здесь должна быть мыльня. Мне нужно помыться, срочно. Дайте мне все необходимое. – Я так посмотрела, что вошедший человек мне поклонился и вышел спиной вперед. А я села на лавку. Расту на глазах! Еще бы научиться не переживать за себя и скрывать страх. Пока никак!
Мыльню прогрели за час, натаскали воды и принесли мне ворох чужих вещей, женских, мужских. Я брезгливо порылась и отложила себе несколько самых чистых на вид и по запаху.
Никто из отряда ко мне не заходил. Только два человека, те, которым меня передали люди командира.
Я так стремилась отмыться, что все остальное отошло на второй план. Я уже все решила для себя! С людьми мне точно не по пути, но обязательно нужно отмыться и уже на чистую голову и переодевшись в нормальное одеяние строить планы как сбежать. Желательно к оркам, в их степь. Я хочу повидать Хано. Останусь с ним или сбегу снова. Я так разошлась, мечтая о новом побеге от Хано, что напрочь забыла, что и сейчас не совсем свободна.
Опять в дверь без стука вошел человек.
– Мыльня готова. Можете идти мыться.
– Кто еще идет? – я, как можно безразличнее, задала вопрос. Опять мое воображение разыгралось. Ну, как я вот сейчас разденусь?! А вдруг, кто войдет следом?!
– Вы одна захотели мыться.
– Я запру дверь.
– Как скажете.
Немногословен. Я схватила вещи и прошла во двор. Помещение, где мылась жившая здесь семья свенов, было выстроено отдельно от основного дома. Так, как и везде в поселках. Из низкого строения поднимался сизый дымок.
Я пересекла двор. Никого не встретила.
Мыльня меня очаровала. Горячая вода в трех деревянных ведрах, горячая печь. Деревянный пол и скамейки. Мыло горкой и пахучие травки на ленточках в углах. Чисто, тепло, влажно. И никого постороннего!
Я быстро скинула с себя последнее. Чистые вещи кинула в сухой угол и прошла в середину комнатки с низким потолком. По центру стояла большая деревянная бочка и рядом скамейка.
Я ни разу не мылась одна! То есть, бывало, что мылась только я, но рядом всегда стояли или слуги, или же злая до чертиков Ульриха.
Где она сейчас? Рада, наверное, что я пропала. Какое для нее счастье! Хано рядом с ней… Если нет, то все равно обязан теперь о ней заботиться! Беречь, баловать, любить… Я опять отключилась, уплыв в свои воспоминания.
Задумавшись, я машинально полезла в бочку и, уже перекинув и вторую ногу, закричала в голос: неизвестно где разодранный до кровавого мяса бок встретился с горячей водой!
В следующий миг мне пришлось со стоном утопить саднящее сотней кусочков тело по горло в воду. Даже присесть, так как на мой вопль в мыльню влетело человек пять мужчин.
– Что произошло?
Среди влетевших был командир.
Я оставила над водой только глаза. Пробулькала что-то неразборчивое и, решившись, высунула руку и помахала ей в знак того, что со мной все хорошо.
Однако уходить никто не спешил! Наконец, Арленд что-то сообразил и, повернувшись спиной, решительно вытолкал взашей всех из мыльни.
Странно. Я же точно помню, что накинула крючок, когда зашла.
Стонать и чуть слышно вздыхать – вот и все, что мне оставалось. Громче жаловаться я не смела. Мое тело болело везде и разом – в открытых и самых укромных местах. Попробовала намылить мочалку. Еле зажала ладонью рот – тело щиплет, жжет, режет.
Кое-как промыла и разобрала копну под названием волосы. Похоже, что в мыльне, немного дымила печь? И я, надышавшись гари, почувствовала, что могу сейчас угореть. Вылезла кое-как из бочки и прошлась к маленькому окошку, чуть приоткрыла его на улицу. Потянуло сквозняком.
Да. Дверь вынесли. И как с петель-то не сорвали? Двери помог удержаться на петлях ее хлипкий крючок. Я устроилась на скамейке и со всеми предосторожностями мылила свое израненное тело. Взгляд, как прикованный, держался на сорванном затворе. Где этот несчастный крючок? Валяется где-то на полу. Еще бы! Пять таких плечей в эту с виду ненадежную дверь!