Часть II. Борьба с Польшей.
На сейме 1590 года, с целью исключить самовольные нападения казаков на турецкие области, что могло повлечь за собой самые неприятные последствия для Польши, было решено привести казачество хоть к какому-то порядку. Для чего коронному гетману было поручено провести инспекцию в казацком крае; дать казакам атамана, ротмистров и сотников из польской шляхты; взять с казаков присягу в верности республике; запретить казакам пиратские рейды за границу, что сухим путем, что водой, без позволения коронного гетмана; запретить принимать беглецов из Польши, то есть пресечь приток инсургентов; внести в реестровые списки лишь шесть тысяч казаков, которые будут служить короне и получать за то жалованье. Кроме того, два комиссара отправились прямо с сейма на Украину для постоянного пребывания между казаками, для наблюдения за исполнением сеймового решения.
Такие мероприятия не понравились казацкой массе, так как они, с одной стороны, гарантировали содержание от государства лишь малой части казачества, а, с другой, – лишали оставшуюся большую часть возможности кормиться за счет соседей и самой Польши (во время своих промысловых рейдов казаки своих от чужих не отличали, потому что просто шли туда, где была пожива).
Начались казацкие волнения и восстания, которые не утихали на протяжении полувека и окончились, в конце концов, присоединением Левобережной Украины, а позднее и всей остальной, к Московскому государству.
Первое восстание под предводительством Косинского пришлось на 1592 год. Войско князя Константина Острожского рассеяло повстанцев, Косинский погиб.
Три года спустя вспыхнуло восстание под начальством Наливайка в «размерах гораздо обширнейших»: восставшие вторглись в Белоруссию, погромили и разграбили Слуцк и Могилев. Литовский гетман Радзивилл с помощью татар выгнал казаков из Белоруссии, но окончательной победы не достиг. Два года гулял Наливайко со своими хлопцами по окраинам Польши, везде оставляя позади себя кровавый и дымный след, пока не был пойман уже коронным гетманом Жолкевским и казнен в Варшаве 1 октября 1597 года. Одновременно с Наливайко «гулял» по Польше и Украине другой казацкий вождь, Лобода, но был умерщвлен чуть ли не по заданию конкурента – Наливайка.
На некоторое время казаки приутихли и служили короне. Но как они служили, об этом автор приводит отрывок из белорусской летописи – слабонервным лучше не читать! Если совсем коротко: где бы казаки не служили, основным их занятием были грабеж и насилие над местным населением. Возвращались казаки «со службы» в родные пределы не с пустыми руками. Цитата из летописи: «…А когда козаки домой на Низ поехали, то великие убытки селам и городам делали, женщин, девиц, детей и лошадей с собой много брали, один козак вел лошадей 8, 10, 12, детей 3 – 4, женщин или девиц 4 или 3».
Золотой век наступил для казаков при гетмане Петре Конашевиче Сагайдачном. Это был очень умный человек, искусный полководец, шляхтич по происхождению, православный по вероисповеданию, что не мешало ему «сильно тянуть» к Польше, шляхетскому государству по преимуществу, этому шляхетскому раю. Поэтому в качестве гетмана казацкого Сагайдачный старался отделить казачество от простонародья. «Конашевич, – говорит один летописец, – всегда в миру с панами жил, зато козакам и хорошо было, только поспольство (простонародье) сильно терпело».
Сагайдачный верно служил польскому правительству, ходил с поляками под Москву во время Смуты, дрался с турками и татарами.
Служа королю Польскому, живя всегда в мире с панами, Сагайдачный предлагал свои услуги и царю Московскому. В 1620 году явился в Москву его посланец Петр Одинец, рассказывал о подвигах казаков в борьбе с басурманами, об избавлении из татарского плена русских полоняников, и заявлял, что они, казаки, «всеми головами своими хотят служить его царскому величеству и его царской милости к себе ныне и впредь искать хотят». Царь пожаловал казаков легким жалованьем, обещал дать больше – смотря по службе.
Но Сагайдачный скончался в 1622 году, а других таких хитрецов Бог казакам в то время не дал.
Борьба вследствие унии продолжалась, и логика этой борьбы выдвинула на первый план казаков, как защитников православия. Произошло очередное восстание городовых казаков и запорожских под предводительством триумвирата полковников (Дорошенко, Измайло, Олифер) и запорожского кошевого Пырского. На их усмирение был послан гетман Польский Станислав Конецпольский с тридцатитысячным войском. Генеральное сражение закончилось вничью, на последовавших переговорах был достигнут компромисс: гетман Польский утвердил избрание казаками своим гетманом Михайлу Дорошенка, а тот, в свою очередь, принес присягу королю Польскому Сигизмунду III и его наследникам и республике Польской. Присяга, естественно, лишала Дорошенка какой-либо самостоятельности.
Но присяга с точки зрения казаков была всего лишь бумагой, поэтому в службе своей короне они руководствовались в основном собственными интересами.
Дорошенко погиб в Крыму в 1628 году, принимая участие в междоусобиях среди своих союзников татар.
Один за другим поменялось у казаков несколько гетманов, в том числе и некий Тарас, казненный в Варшаве (уж не Бульба ли?). Удерживать казаков в повиновении никак не получалось, правда, полякам удалось вбить клин между реестровыми казаками и «гультяйством»: при постоянных недоразумениях реестровые все чаще становились на польскую сторону. Нередко именно при их помощи полякам удавалось пленять казацких вождей, как избранных, так и самопровозглашенных.
Одним из самых значительных было в это время восстание под предводительством Павлюка, полковника войска Запорожского. Этот Павлюк был настоящий новатор в политической борьбе: он издал универсал, в котором призвал к восстанию весь народ украинский, говоря, что враги народа русского и веры православной, ляхи, идут на Украину с тем, чтобы войско и подданных королевских, княжеских и панских истребить, жен и детей в неволю забрать, чем, конечно, подлил масла в огонь народной ненависти.
Кончилось, однако, как и всегда. После нескольких жарких схваток войско коронное стало одолевать, казаки выдали Павлюка, которого поляки казнили в Варшаве, а товарища его, Кизименка, посадили на кол прямо на месте пленения, в Нежине.
В 1638 году вспыхнуло новое восстание под начальством Остранина, к которому примкнул уцелевший бывший соратник Павлюка, Скидан. Эта война замечательна двумя особенностями, ранее не встречавшимися: во-первых, большая часть реестровых казаков сражалась на стороне угнетателей, и, во-вторых, Остранин после поражения от коронной армии ушел в московские владения, приготовляя то дело, которое закончилось Переяславской Радой. После бегства Остранина казаки выбрали себе нового предводителя, Гуню, еще какое-то время сопротивлялись и, наконец, были окончательно разбиты.
В конце 1638 года уцелевшим казакам объявили королевскую волю: отныне казаки лишены права избирать себе вождей; для руководства ими будет назначен особый комиссар от правительства; казаки должны будут повторно принести присягу в верности королю и Речи Посполитой; казаки должны сдать все символы гетманской власти, хоругви и оружие, все это должно быть повергнуто к ногам комиссаров коронных.
Казаки, монахи и монахини толпами уходили в московские пределы, к соплеменникам и единоверцам.
Извлечение из польской летописи: «В 1640 году в месяце феврале татары крымские всю страну вдоль и поперек опустошили, людей и скот забрали и возвратились домой безо всякой погони, потому что казацкой стражи больше не было. Такую выгоду получила республика от уничтожения казаков, а все оттого, что старосты и паны в Украйне хотели увеличить свои доходы, иудеев всюду ввели, все в аренду отдали, даже церкви, ключи от которых у иудеев были».
Поляки сами заложили мину под свое государство: своими жесткими мерами против православного казачества они не оставили ему иного выхода кроме вооруженной борьбы.