Когда у вас рождается первый ребенок, жизнь на «до» и «после» делится только у вас. Если появляется третий ребенок — готовьтесь к тому, что быт изменится абсолютно у всех. В таком случае малыш будто бы рождается у всей семьи разом.
В глубине души я всегда знала, что хочу иметь двоих разнополых детей. Мне было интересно узнать, как отличается самоощущение мамы с сыном и с дочкой.
Когда мы познакомились с Евгением, у него уже как раз были и сын, и дочь. У меня же был один Тимур, и мне очень хотелось ещё и девочку. Женя желанием опять погружаться в младенческие вопросы не горел, объясняя это тем, что у него уже нет достаточной для этого энергии ввиду возраста. Он не был категорически против, но сомневался и анализировал свои чувства и возможности.
Я считаю, такой подход к вопросу деторождения — очень здравый, в нем вообще полезно подумать, прежде чем делать. Мне известно много случаев, когда девчонки сначала рожали детей, а потом понимали, что они чайлдфри. А обратного пути-то уж и нет.
Я человек-план, человек-табличка, поэтому для меня появление ребенка на свет — это радостное, но при этом хорошо спланированное событие. Когда мы с Евгением все же пришли к решению о том, что нам нужен общий ребенок, я начала расписывать все до мелочей. Недавно нашла заметку в телефоне, о которой совершенно забыла, и поразилась до чего точно все сбылось.
Я хотела летнюю девочку, потому что с днем рождения в теплое время года гораздо больше вариантов для празднования и можно совмещать его с отпуском и путешествиями. И я понимала, что для этого необходимо забеременеть осенью. Кроме того, в заметке я подбирала имена, подходящие под отчество Евгеньевна. Таких вариантов оказалось немного, но жирным я для себя выделила имя Алиса. Выделила и забыла. Но! Внимание! Моя дочь Алиса родилась 16 июня – как я и загадывала. Видно, я так сильно хотела дочь, что она пришла ко мне, несмотря на все медицинские препоны и запреты. Уж не знаю, сработала ли это сила визуализации, но у меня родился настоящий космос!
Когда я ждала Алису, мой живот долго не был заметен. Поэтому мы почти никому не говорили о моей беременности. Даже мой сын Тимур и живущая с нами дочь Евгения Валентина узнали эту новость относительно поздно. Мы не спрашивали у них, хотят ли они братика или сестричку. Я вообще не понимаю, когда детям задают такие вопросы. Ведь они могут ответить «нет» — и что тогда? Мы поставили детей перед фактом, когда уже точно был известен пол ребенка. И сообщили об этом мягко.
Четырехлетнему Тимуру было любопытно, как у меня в животе развивается новый человек. Он ждал его появления с интересом и безо всякой ревности. А вот Валя, которой на тот момент было пятнадцать, нервничала и была не рада. Ревность в ней проснулась практически сразу. Она переживала, что после рождения малыша я о ней забуду, не буду проводить с ней время, полностью отдавая его своей родной дочери. Я успокаивала ее, как могла, старалась перевести ее мысли в позитивное русло, шутила. Но это помогало слабо. Валентинка изо всех сил пыталась принять эту ситуацию, но переживания были сильнее нее, она боялась, что все изменится.
Изменения действительно пришли в день, когда родилась Алиса. Я явственно помню момент, когда почувствовала, что теперь все будет по-другому. На второй день после родов родственникам разрешили навестить малышку. Но к окошку, через которое на нее можно было посмотреть, почему-то подпускали только взрослых. Тимур из-за этого очень расстроился и заплакал. Я, за два дня привыкшая держать на руках младенца, вышла к нему и увидела перед собой своего огромного сына. Еще два дня назад он казался мне малюткой, а в ту минуту я обняла большого мальчика, который испытывает настоящие взрослые эмоции: он обижен, ему досадно, он горюет. И эта перемена так поразила меня, что я сама разрыдалась.
Второй раз мое сердце болезненно сжалось, когда мы с Алисой приехали домой и нас встретили Валя с Тимуром. Эти двое, хоть и понимали, что приедет малышка, были будто поражены ее появлением в доме. Они замерли и слились в одно. Я никогда не забуду их взгляды: в них были и робкая радость, и удивление, и ревность. Они оба старались сделать вид, что счастливы, натянуто улыбаясь, но их глаза говорили о другом букете из чувств и эмоций.
Валентину эти эмоции так захлестнули, что она не смогла находиться в нашем доме и на время уехала к своей родной маме. Причина ее срыва лежала гораздо глубже, чем в пласте обычной ревности. Она опасалась потерять только-только наладившуюся связь с отцом. Боялась, что его любви не хватит на двоих дочерей. Евгений много говорил с Валей, убеждал и показывал своими действиями, что она была и остается его горячо любимой дочкой. В итоге Валентинка вернулась к нам, и сейчас у них с Алисой прекрасные сестринские отношения. Нотки ревности порой проскакивают, но это нормально.
Тимур первое время не отходил от нас с Алисой контролировал все: следил, как я ее кормлю, пеленаю, купаю и укладываю спать. Он хотел участвовать во всех процессах, и я ему не препятствовала в этом. А потом из детского садика стали приходить вести о том, что он ведет себя агрессивно. То есть дома он был милым и сдержанным, а в садике выплескивал свои чувства. Я стала много говорить с ним об этом, объясняла ему, что он испытывает ревность. Мы с его отчимом и родным папой рассказывали ему, почему я вынуждена сейчас постоянно носить Алису на руках, говорили о том, что это для нее жизненно необходимо, что я ее кормлю своим молоком. При этом я старалась каждый день уделять ему время, играть с ним отдельно, без Алисы, хоть это и было физически тяжело: дочка спала по пятнадцать минут, плохо ела — и это отнимало у меня много энергии. Через некоторое время все почувствовали, что острый этап миновал и стало легче.
Но, если честно, даже сейчас, когда Алисе пять лет, нельзя сказать, что у них с Тимуром очень теплые отношения. И это меня беспокоит. Проблесков любви и дружбы между ними гораздо меньше, чем какого-то, скажем, нейтралитета. Я надеюсь, что со временем они подружатся и будут друг за друга горой.
Двоим нашим старшим детям пришлось привыкать к тому, что в семье появился еще один ребенок, что уклад их жизни претерпел изменения. Но я не могу сказать, что младшей в этой системе живется лучше остальных. Она видит двух старших: они разные, они отличаются от нее, у них есть еще один родитель где-то за пределами нашей семьи. Чтобы все это понять, ей тоже нужны и силы, и время. Вот сходят ее старшие к биологическим родителям - возвращаются с новыми привычками, словечками, какими-то фишками, и это отражается на ней. Нам эти перемены кажутся логичными, но она-то никуда не уходит, и ей, совсем малышке, многое непонятно. Нам с Евгением нужно все объяснять дочери и тоже привыкать к нововведениям.
Вся наша жизнь состоит из этапов, и их смена влечет за собой изменения, к которым порой сложно адаптироваться. Сначала я жила свободно, по своим правилам. Потом у меня родился первый ребенок – жизнь полностью изменилась. Затем в ней совершенно неожиданно появилась падчерица — мне опять пришлось подстраиваться под обстоятельства. Когда климат в семье наладился и стало спокойно, Алиса привнесла в него много нового. Началась новая жизнь, уже с тремя детьми.
Будем честными, справляться с каждым новым этапом на «отлично», без помарок, не получается. Путь родителя — это всегда пробы и ошибки. Здесь, мне кажется, важнее не стараться пройти все этапы идеально, а задаться правильной целью и идти к ней. Моя цель — счастье всех моих детей. При этом я хочу, чтобы они дружили между собой и уважали ценности семьи. Мне хочется, чтобы они поддерживали друг друга, собирались вместе и помнили семейные традиции, даже когда я уйду в мир иной.
Это действительно то, о чем я мечтаю. Получится ли у меня — покажет только время. Потому что здесь нет никакого рецепта, никакого «правильно», никто не знает, как нужно. Но я знаю точно, что важно уметь быть взрослым и внимательным — это обязательно принесет свои хорошие плоды.
Спасибо, что читаете, ставите лайки и подписываетесь на мой канал! Для меня это очень ценно! Ищите мой подкаст "ТвоиМоиНашиДети" на "Яндекс Музыке" — там много полезного и интересного!