Примечание
Кто такой Уго де Монкада - специально, чтобы избежать подобных вопросов, на канале был заранее опубликован пост. Но, в принципе, и из текста всё будет более-менее понятно.
Пост со ссылками на предыдущие части:
Ну а теперь - к делу...
- Знаете, Дрейк, несмотря на расположение к вам королевы, у меня весьма велико искушение отдать приказ вас повесить. Просто в назидание другим. Только, - Говард вздохнул, - боюсь, мои собственные офицеры будут против. Даже Мартин Фробишер, несмотря на всё его недовольство. А если говорить совсем откровенно - никто из нас просто не обладает таким опытом, как вы, в сражениях с испанцами. Только поэтому я готов выслушать вас с глазу на глаз, и не вызывать других командиров, что слишком сильно напоминало бы трибунал. Так что говорите, Френсис... сначала о том, почему вы нарушили мой приказ.
- Это, пожалуй, единственное, что я могу поставить себе в вину, - сказал Дрейк. - Даже не то, что нарушил приказ, а то, что не уведомил вас о своём уходе. Но, когда я расскажу, почему я так поступил - вам всё станет ясно.
- Ну так рассказывайте. У нас ещё есть время, пока отставшие - по вашей вине, кстати - корабли нашего флота догонят нас.
Дрейк на упрёк не отреагировал. Он уже понял, что лорд-адмирал не настроен сурово карать ослушника. Потом, конечно, Говард пожалуется королеве. Но - если испанцы победят - это уже не будет иметь никакого значения. А если победят англичане - победят они благодаря ему, Дрейку - и слова Говарда после победы будут значить очень и очень мало.
- На самом деле, сэр, "Росарио" лишь случайно оказался в поле нашего зрения. И то лишь под утро. Упустить такую возможность было бы непростительной ошибкой, и риск себя оправдал - мы получили испанский корабль, испанское золото, и ценные сведения о планах испанцев. Дон Педро Вальдес любезно согласился просветить нас насчёт планов герцога Медина-Сидония. Чтобы не отнимать время - мои предположения о планах испанцев целиком подтвердились. Однако нам всё равно стоит опасаться, что испанцы предпримут попытку высадиться на берег у острова Уайт. Хотя бы для того, чтобы пополнить запасы. В этом они крайне нуждаются.
- А вот об этом поподробнее, - велел Говард. - В чём, по-вашему, нуждаются испанцы?
- Да практически во всём, - ответил Дрейк. - У них нет еды, воды... - ещё неделя - и они начнут голодать. А ведь "Росарио" - это флагман Андалусии... что же говорить об остальных кораблях? У них нет пороха, а ядра... Знаете, я не пушкарь. Но я могу отличить хорошие ядра от плохих. Так вот, на "Росарио" ядра - плохие. Может, в этом и есть причина такого слабого огня с их стороны? Не думаю, что на остальных кораблях дело обстоит лучше.
- То есть, - задумчиво сказал Говард, - для огневого боя мы можем, без особой опаски подходить гораздо ближе? Ценные сведения, сэр Френсис.
Дрейк отметил это "сэр Френсис." Он подозревал, что Говард, как и многие другие, смотрел на Дрейка свысока - Френсис ведь был сыном простого фермера-арендатора, не чета знатным лордам. И это высокомерие смешивалось с завистью - он, Дрейк, был вхож к самой королеве. Она чаще всего слушала его советы. И шла наперекор советам высокородных лордов - потому что так сказал Дрейк.
- Всё же, излишне рисковать не стоит. И чересчур сближаться с испанцами. Знаете, я видел их лица на "Росарио." - Дрейк покачал головой. - Они не будут сдаваться, ваша милость. Мы не смогли бы взять "Росарио", если бы дон Педро отдал приказ сражаться. Нам пришлось бы убить их всех, прежде чем взойти на корабль, а потом, вероятно, убить во второй раз...
- Оставьте поэзию Уолтеру Рэли, - поморщился Говард. - И вы ещё не объяснили мне, какого чёрта вы вообще покинули флот, и погасили огни?
- Да, конечно. Когда я вернулся на "Ривендж" после нашего совета, мне доложили, что вахтенные заметили паруса на востоке. Там могло быть четыре или даже пять кораблей. Галеоны не могли там оказаться, но я видел, что у испанцев есть и гребные суда. Что, если они решили обойти нас ночью? Я решил идти на "Ривендже", а огни погасил, чтобы, во-первых, не спугнуть испанцев, а, во-вторых, чтобы флот не увязался за мной. Конечно, мне стоили вас уведомить, но у меня всего два пинаса и совсем мало людей. Что, если бы мне пришлось вести бой? Я понадеялся на опыт наших капитанов, на то, что даже потеряв из виду огни "Ривенджа", они сообразят держать прежний курс, или, хотя бы, лечь в дрейф - видимо, напрасно.
Действительно, напрасно, - огласился Говард. - Утром "Арк Ройял" оказался радом с испанскими галеонами - уму непостижимо, почему они не попытались атаковать. Нас словно не заметили, и позволили спокойно уйти... Даже волей Господа я не могу объяснить такое.
- Действительно, странно, - согласился Дрейк. - Но, может быть... - его глаза вдруг заблестели, - может быть, среди испанских командиров есть разногласия? И не сдался ли Педро Вальдес потому, что флотом фактически командует его кузен Диего? И этот самый кузен приказал оставить "Росарио" на произвол судьбы - а ведь второй, взорвавшийся галеон, они до сих пор тащат за собой?
- Тащат, - согласился Говард. - И пытаются подойти к нему на баркасах - я специально отправил туда "Надежду" адмирала Хокинса, чтобы он отгонял орудийным огнём мелкие суда. Галеон до сих пор горит, и высадится на него не представляется возможным. Но они упорно держат курс... словно в этом аду ещё остались живые.
- Они будут драться до последнего, - повторил Дрейк. - "Росарио" - это просто невероятная удача. Больше такой не будет. А что касается того, почему они не атаковали "Арк Ройял" - может быть, знатные сеньоры перессорились, решая, кому из них стоит атаковать первым?
Дрейк в своих предположениях был почти что прав. Испанцы вовсе не были ротозеями, и то, что небольшая группа английских кораблей вместе с флагманом всего флота находятся на расстоянии пушечного выстрела, а остальной английский флот - незнамо где, конечно заметили. О чём немедленно было доложено герцогу Медина-Сидония - вахтенными его галеона "Сан-Мартин", и остальным испанским командирам - вахтенными их кораблей. Пока Медина-Сидония в очередной раз проклинал короля, назначившего его, человека, никогда не участвовавшего в морских сражениях, командовать флотом, и ждал прибытия вице-адмирала Армады Диего Вальдеса, за которым немедленно послал, к "Сан-Мартину" подошёл баркас, и на палубу поднялся посланец Уго да Монкада, командира эскадры галеасов.
- Мой командир, дон Уго, просит разрешения вашей светлости начать бой с английскими кораблями. Не обладая достаточной огневой мощью, он, тем не менее, может обойти их, и прижать к основным силам нашего флота - а далее в дело вступят галеоны. Мне поручено дождаться ответа вашей светлости.
- Передайте дону Уго, - позже Медина-Сидония много бы дал, чтобы эти слова никогда не прозвучали. Но он был раздражён, не знал что делать, Диего Вальдес ещё не прибыл - а тут какой то командир эскадры чуть ли не указывает ему, как следует поступить?
- Так вот, передайте дону Уго, что ему следует исполнять мои приказы, а не отдавать мне свои. Если мы и будем атаковать англичан - честь первого выстрела принадлежит "Сан-Мартину", а не "Сан-Лоренцо."
Посыльный дона Уго отбыл. Зато прибыл Диего Вальдес, который мгновенно оценил ситуацию - а когда услышал, что только что ответил Медина-Сидония посланнику дона Уго, схватился за голову.
- Я только надеюсь, что он прибудет лично. Не поверив, что посланный правильно передал ваши слова. В любом случае, время для атаки упущено. Можно было бы попытаться, но... чертов пролив. Никогда не знаешь, когда и откуда здесь задует ветер. Если мы свяжем себя боем, а остальные английские корабли сумеют подойти... - Диего Флорес покачал головой. - А вот атака галеасов могла бы принести нам успех. И я вижу - да, от "Сан-Лоренцо" отходит баркас. Молю вас, ваша светлость, не препятствуйте дону Уго в его просьбе.
Уго де Монкада действительно не поверил посланцу. Хотя и дважды переспросил. Потом - всё же поверил. Однако такой ответ можно было прировнять к оскорблению, и пусть фамилия Монкада гораздо больше значила на Сицилии и в Неаполе, нежели в Испании, дон Уго не желал признавать первенство Медина-Сидонии, который очень много значил в Испании, но на Сицилии и в Неаполе вообще никому не был известен. В отличие от герцога Осуна, отца дона Уго. Но он всё же решил отправиться на "Сан-Мартин." Может быть, герцог сказал эти слова в горячке, не подумав как следует? И, может быть, он зря приказал высечь посыльного.
- Дон Уго, - его приветствовал Диего Вальдес.
- У меня не к вам дело, дон Диего, - ответил второй сын герцога Осуны. - Возможно, моё положение в обществе несколько ниже - но имеет ли это значение, когда в любой момент море может уровнять нас всех? Так в чём же дело, сеньоры? Почему вы не атаковали англичан, раз вам принадлежит честь первого выстрела?
Сначала Уго де Монкада не был настроен так воинственно. Но, увидев Диего Вальдеса, решил, что совет отказаться от атаки галеасов исходил от него, Диего. А отношение к дону Диего было весьма неоднозначным - признавая его достоинства как военначальника, одновременно признавали и его достоинства, как политика - то есть, склонность ко лжи и лицемерию. Поэтому боевые командиры дона Диего, мягко выражаясь, не любили.
- Не забывайтесь, дон Уго, - если Медина-Сидонии и намеревался примириться с адмиралом Неаполитанской эскадры, то после этих слов забыл о своих намерениях. - Здесь мы все выполняем волю его Величества. Он предписывает нам идти во Фландрию, Дюнкерк или Брюгге, или любой другой порт, подходящий для погрузки Фландрской армии на наши корабли. И моя главная задача - привести туда весь флот. И особенно - ваши галеасы, которые будут просто незаменимы при высадке десанта. В сражение в английским флотом вступать его Величество нам крайне не рекомендует. Вот каковы причины моего отказав вашей просьбе.
- Хорошо, ваша светлость, -- Уго де Монкада всё понял, так он думал. Медина-Сидония, чтобы не признавать свой просчёт, укрылся за королевским приказом. - Раз таков приказ его Величества - мои галеасы будут всячески избегать боя. Пока мы не придём в Дюнкерк или Брюгге. На этом я прощаюсь, сеньоры - и удаляюсь исполнять приказ его Величества.
Дон Уго покинул каюту герцога. Медина-Сидония не стал его задерживать. Вместо этого, он задумчиво посмотрел на Диего Вальдеса.
- Вчера, по вашему совету, я объявил, что любой капитан, нарушивший приказ, будет немедленно повешен. Может, вместо этого мне следовало повесить вас? Пользы от этого - никакой, но отношение капитанов ко мне заметно бы улучшилось.
- Воля ваша, - Диего Вальдес пожал плечами. - Но я всего лишь выполняю приказы его величества. И я знаю, на что наши корабли способны - а на что - нет. Так вот, против ветра они идти не способны. А сейчас ветер благоприятствует тому, чтобы мы не сражались с англичанами, которые позади, а шли вперёд. И я видел вчерашние маневры англичан - их кораблики могут лавировать против ветра, и ускользать от наших атак. Ваша светлость, как можно быстрее мы должны преодолеть этот проклятый канал - пока погода нам благоприятствует. Мы потеряли два галеона - но можем потерять и пять, и даже десять - главное, чтобы нам хватило сил для перевозки солдат Фарнезе. И здесь галеасы дона Уго будут весьма кстати... надеюсь, к тому времени он остынет.
- Вы говорите всё то, что я давно знаю, - герцог вздохнул. - Однако я вижу, что многие капитаны сомневаются в моих решениях, и это может повредить нам гораздо больше, чем даже неправильные решения - например, оставить "Росарио." Этот корабль вполне можно было бы спасти - в отличие от "Сан-Сальвадора." Если бы там не было наших людей...
- Простите, что перебиваю, Ваша Светлость, - сказал Диего Вальдес, - но все люди с "Сан-Сальвадора" сняты. Каким-то чудом он ещё держится курса - но наших людей там нет. Правда, казну спасти не удалось...
- Шестьдесят тысяч дукатов... - Медина-Сидония задумчиво посмотрел на Диего Вальдеса. - Я за них отвечу. А вот вам, дон Диего, придётся ответить за тридцать тысяч, которые предназначались солдатам Фарнезе, и которые находились на "Росарио." Когда мы встретимся с доном Алессандро.
Они пытались спасти его изо всех сил. Свой корабль, потому что жизнь корабля была и их жизнью. Они покинули бы его - но не могли. Тем, кто находился на нижних палубах, путь наверх отрезал огонь и дым - кто-то успел выбраться, а потом те, оставался на главной палубе, задраили люки - чтобы огонь, бушевавший внутри, угас без доступа воздуха. Вместе с огнём угасла жизнь половины команды, но огонь, в отличие от людей, не умер окончательно. Тем, кто оставался наверху, пришлось всё же спуститься в трюмы - корабль стремительно набирал воду и нужно было запустить помпы. И живительный глоток воздуха воскресил огонь - но не людей. Их пытались спасти, и многих спасли - пока английские корабли, подойдя настолько близко, насколько могли, не начали расстреливать баркасы, которые отправляли к "Сан-Себастьяну" с других галеонов. Галеасы Уго де Монкады смогли подойти достаточно близко, чтобы прикрыть сам корабль - но ветер не позволял им атаковать "Надежду" Хокинса и другие корабли его эскадры. Однако "Сан-Сальвадор" всё равно держался курса... пока к нему не перестали посылать баркасы и пинасы. Потом он вообще отстал от Армады - и второго июля английские призовые команды поднялись на борт корабля. Они не встретили никакого сопротивления - сопротивляться было попросту некому. Тридцать семь человек, обгоревшие, раненые, многие - потерявшие сознание - такова была команда "Сан-Сальвадора", собравшаяся на главной палубе галеона.
- А ведь если бы хоть кто-то из них смог поднять шпагу - они бы дрались, - вполголоса пробормотал Джон Хокинс. - И слава Богу, что нет. Мы ещё можем спасти этот корабль.
Продолжение по ссылке:
