оглавление канала
Он поднял глаза на Паукова, ожидая от него объяснения. А того прямо-таки распирало от самодовольства.
- Это защита. Защита от тех самых волн, которые являются ловушкой для мозга. Это изобретение моих гениев. Ты их вставляешь в уши, и никакие волны в итоге на тебя не действуют. И, должен тебе сказать, что весь этот вагон – это одна большая защита. Он весь опутан металлической сеткой из специальных сплавов, которые не позволяют никаким излучениям извне проникнуть внутрь. Так что, выражение «мой дом – моя крепость», в данном случае приобретает буквальное значение. – И он довольно рассмеялся, наслаждаясь произведенным эффектом от своих слов.
Елезаров покрутил кнопки-бусинки в руках, и положил их обратно в коробку. Лицо его оставалось бесстрастным. Он внимательно слушал Паукова, а в голове у него носились мысли, словно снег за быстро движущимся составом. Похоже, Пауков совсем не понимал психологии этих людей, если думал, что таким примитивным способом мог бы их обмануть. Нельзя было сказать, что Сергей сам в этом как следует разобрался. Но, внутреннее чутье, отработанное годами, ему говорило, что согнуть этих людей невозможно. Их можно было только убедить в своей искренности, чтобы они поверили. А для этого необходимо было быть действительно искренними и честными. Или был еще вариант. Просто убить. Но и тогда они бы оставались победителями. Потому что до глубины души верили в какую-то свою истину, хорошо понятную, как оказалось для обычных людей, и почти совсем непонятную для таких людей, как Пауков. Елизаров встречал людей с такой верой на войне, и доподлинно знал, что такую веру нельзя было ни сломать, ни победить. Он помолчал еще минуту, задумчиво глядя на коробочку в своих руках, и заговорил, не глядя на своего собеседника, будто рассуждая вслух с самим собой.
- Говорите «подсадная утка»… А на какой предмет «подсадная»? Вы что, думаете они начнут откровенничать с каждым встречным-поперечным? Вряд ли… Если они до сих пор вам ничего не сказали, то с чего вы взяли, что они кинутся откровенничать со мной? То, что я не принадлежу к их братии, уж поверьте, они, даже будучи пойманными в вашу ловушку, поймут. Им не нужны для этого никакие особые способности. Достаточно будет обычной проницательности. А психологическими приемами они владеют в совершенстве, уж поверьте мне. Я видел одного из них в критической ситуации. Лучшие агенты всех спецслужб мира могут нервно курить в стороне, по сравнению с их выдержкой и самообладанием. Нет, уважаемый, «подсадная утка» здесь точно не годится. Тут надо действовать намного тоньше, понять причины их упрямого молчания, найти их болевую точку, а, возможно, даже надавить на жалость. Мне трудно сейчас судить об этом. Я должен их увидеть, услышать их ответы, посмотреть в их лица. А уж только потом, мы примем какое-либо решения, как должны действовать дальше.
Пауков все время, пока Елезаров произносил свою речь, не сводил с него сердитого взгляда. Он не привык, чтобы ему перечили, а уж тем более, игнорировали его идеи и выводы. Но, он так же понимал, что в данный момент все козыри на руках у Елезарова, и он может выстраивать свою игру и по своим правилам. Вот и Водопьянов ему посоветовал, чтобы он отпустил Сергея, так сказать, на «вольные хлеба». А «совет» Игната Борисовича был равнозначен его приказу.
Когда его собеседник закончил говорить, Пауков состроил постную мину, и как-то вяло проворчал, с деланным добродушием:
- Ну что ж, Сережа. Тебе теперь виднее, как надо с ними разговаривать. Тогда что ж… Тебе и карты в руки! – А про себя подумал: «Только, за неудачу с тебя пускай и спрашивают!» Но, само собой разумеется, вслух он этого не произнес.
Тем временем, их необычный вагон, прогрохотав по нескольким стрелкам, въехал в какой-то туннель. Елезаров мельком глянул в окно. Там в полной темноте проносились только пятна света, в неясном свете которых виднелось множество кабелей, закрепленных по бетонным стенам. Он вопросительно поглядел на Паукова. Тот небрежно отмахнулся.
- Скоро прибудем. Я тебе уже рассказывал, что тут под землей больше, чем на поверхности. Здесь расположены основные лаборатории. Ты бы их хотел осмотреть? – В его последних фразах чувствовалась затаенная гордость за собственное детище.
Конечно, следуя правилам хорошего тона, гостю, из вежливости, необходимо было принять приглашение хозяина. Сначала оглядеть все предложенное, а потом сдержанно, а иногда и не очень, повосхищаться умением, мастерством и рачительностью хозяина. Но Елизарову сейчас было не до соблюдения правил приличия. Его охватило какое-то лихорадочное нетерпение. В горле почему-то все пересохло, а сердце стучало так, что, казалось, этот стук должны были слышать все окружающие. Он схватил стакан воды, руки у него мелко тряслись, как у алкаша с похмелья. Сделав несколько больших глотков, он выдохнул. Пауков очень внимательно за ним наблюдал, не особо скрывая своего недоумения.
- Виктор Анатольевич, вы меня простите, но в технических вопросах я не особо разбираюсь, и думаю, что не смогу по достоинству оценить все ваши достижения. Лучше будет, если вы мне сразу покажете ваших… - Он хотел сказать «пленников», но потом передумал и заменил это прямое слово более обтекаемой и дипломатичной формулировкой. – Ваших вынужденных гостей.
Пауков с преувеличенным энтузиазмом и наигранной покорностью, быстро заговорил:
- Конечно, конечно… Как ты скажешь, Сережа. Лишь бы для дела была польза. А лаборатории мы и потом успеем осмотреть. – Потом, сделав вид, что он задумался, неуверенно проговорил. – У нас тут есть небольшая гостиница, если так можно назвать, где у нас живут самые ценные специалисты. Но я бы тебе рекомендовал оставаться в вагоне. Здесь и уютнее, и спокойнее. – И он многозначительно глянул на своего гостя.