Право иметь главу города Тула получила вместе со статусом губернского центра по указу Екатерины II от 19 сентября 1777 года. Как сообщает путешественник Ф. Г. Дильтей, автор книги «Собрание нужных вещей для сочинения новой географии о Российской империи», 10 декабря 1777 года в Тулу для официальной церемонии «открытия» Тульской губернии приехал «правящий должность Калужского и Тульского государева наместника, генерал-поручик и кавалер Михаил Никитич Кречетников».
Источник фото: Президентская библиотека им Б.Н. Ельцина.
«Открытие» губернии предполагало «приведение к присяге назначенных чиновников губернского правления и проведение выборов от дворянства в различные инстанции, а также избрание лиц от купечества к общественным должностям». К ним относились и должности градского главы, бургомистров и ратманов, составлявших до принятия «Городового положения» (21 апреля 1785 года) основу местного самоуправления. Должности эти не случайно назывались общественными: никакого жалованья за них не полагалось. Напротив, представители купеческого сословия были обязаны принимать на себя городские хлопоты, а в случае отказа лишались всех прав и привилегий.
Право участвовать в выборах к «общественным должностям» в екатерининскую эпоху имели только «настоящие городские обыватели» (к ним относились все жители Тулы, имевшие дома или квартиры на территории города), достигшие 25-летнего возраста и имевшие годовой доход не менее 50 рублей ассигнациями
Учитывая, что в ту пору в Туле проживали чуть более 20 тысяч человек, право голоса на выборах получили всего несколько сотен горожан.
24 декабря 1777 года все они собрались в доме губернатора, чтобы по «баллам» назвать имя человека, которому они доверяют управление Тулой на три ближайших года.
Каждый избиратель, прежде чем опустить в корзину в пользу кандидата черный («против») или белый («за») шар, приносил присягу о «беспристрастных выборах». Текст этой клятвы сохранился в фондах Государственного архива Тульской области.
Первым туляком, которому горожане доверили честь «бескорыстно служить обществу», стал 55-летний купец первой гильдии Ларион (Илларион) Иванович Лугинин.
Как сообщает «Подробный журнал открытия Тульской губернии», по итогам голосования «избраны были по большинству баллов в градские головы заводчик и фабрикант Лугинин, в бургомистры – Пастухов-большой, в ратманы – Лиштванов, Добрынин, Красноглазов, Хлебников»
26 декабря 1777 года, в день торжественного открытия Тульской губернии, в том числе и в честь первого городского головы, «заводчик Демидов» устроил в своем доме на Упе грандиозный прием, собрав около 900 гостей для участия в бале-маскараде. День рождения Тулы как губернского города закончился пушечной пальбой и фейерверком, который было видно даже на окраинах…
Выбор жителей Тулы не случайно пал на «заводчика и фабриканта» Лугинина. Тульские купцы Лугинины еще в начале XVIII века считались едва ли не самыми богатыми людьми в городе. Неудивительно, что в 1712 году после указа Петра I о принудительном переселении в Петербург 300 самых преуспевающих купцов, «которые у портов и на ярмарках валовые торги или где какие заводы и промыслы имеют», семья Лугининых попала в список самых значительных торговцев России и отправилась обживать новую столицу.
В переписной книге 1715 года среди «тульских посадских людей, которые по указу великого государя написаны в Санкт-Петербург на вечное житье», значится дед первого тульского градоначальника Корней Никифорович Лугинин 52-х лет с женой Настасьей 36-ти лет и детьми – Фомой 17-ти лет, Иваном 14-ти лет (отец Л. И. Лугинина) и Петром 3-х лет.
До отъезда в город на Неве, да и после, Корней Лугинин «торговал в Туле и отпускал товары в разные города, а именно к Макарьевской ярмарке железа на 594 рубля. Привозил в Тулу рыбы, икры, огуречного семя, кож, мыла и других товаров на 283 рубля 3 алтын 2 деньги. У него же торгует в свечном ряду сиделец», – сообщается в реестре Переписной книги 1720 года.
Имелись у предков Лугинина и «промышленные заведения». Его отец Иван Корнеевич в 1726 году содержал сальный завод под Крапивной, в 1728 году вступил в компанию тульских оружейников Мосоловых по строительству чугунолитейного завода в Тарусском уезде. Еще через пять лет он на паях с Мосоловыми открыл Верхне- и Нижне-Шанские молотовые заводы, а в 1736 году пустил в строй еще один молотовый завод на реке Луже, в Боровском уезде…
Оказавшись в Петербурге, Лугинины, как и представители ряда других тульских купеческих фамилий, совсем не потерялись среди хлынувших в новую столицу и без принуждения торговцев. Напротив, они заняли весьма достойное место среди купцов, торговавших в Санкт-Петербургском порту: заключали сделки со своими партнерами в Англии и Голландии, подряды с русскими торговцами на поставку отечественных товаров «равно как иностранные купцы». В 1760-е годы именно тульские купцы занимали первое место среди российских торговцев по масштабу сделок с западноевропейскими странами в Петербургском порту и даже сплотили всех иногородних купцов, торговавших тогда в Санкт-Петербурге, в борьбе за равные права с жителями столицы, в том числе по уплате таможенных пошлин.
Особенно преуспел на предпринимательской ниве средний сын К. Н. Лугинина – Иван Корнеевич. Его торговые связи простирались на всю Европу, Среднюю Азию и даже Китай. Вместе с сыном Ларионом они привозили в Петербург на экспорт парусину, пеньку, сало, щетину. В Среднюю Азию везли юфть («русская кожа», выделывалась из шкур годовалых быков), в Китай – через Кяхту – мерлушки (выделанные овечьи шкуры), ворвань (рыбий жир).
В 1745 году Иван и Ларион Лугинины вывезли из Ирана через Астрахань на Москву и Петербургский порт шелка-сырца на 9 773 рубля. В 1750 году отправили в Иран 2500 юфтей на 6 250 рублей. К 1773 году внешнеторговый оборот Лариона Лугинина составлял около 184 тысяч рублей.
Как вспоминал Л. И. Лугинин, «покойный отец мой, тульский купец Иван Лугинин, с самого начала заведения С.-Петербурга, потом и я с ним вместе производили знатную торговлю при сем С.-Петербургском, так и при всех других портах и пограничных местах, так что при уничтожении внутренних таможен, то есть с 1753 года до самого нынешнего времени, дом наш пошлин одних платил короне с обоюдных товаров не меньше 50 тыс. руб. каждый год. Во все сии года пошлин заплачено более миллиона рублей. Таковым целого почти века трудолюбием и доброю со стороны дома нашего верою учинили мы дом свой вне и внутри государства знаменитым».
В 1763 году Лугинины вошли в число учредителей и акционеров «Средиземноморской торговой компании», которая вела все торговые операции русских купцов со странами Средиземноморья. Стоит ли удивляться, что 12 февраля 1763 года Лариона Лугинина в числе крупнейших купцов России по решению Сената пригласили в Санкт-Петербург, и наш земляк участвовал в Собрании по проблемам таможенной политики России. Именно Лариону Лугинину в 1762 году при учреждении Государственного банка Российской империи досталось место директора московской конторы этого кредитного учреждения.
Но даже столь масштабная торговая деятельность составляла лишь часть доходов Лугининых.
В середине 1740-х годов Иван Лугинин строит парусно-полотняную мануфактуру под Веневом, фабричные станки приводили в действие с помощью Луговской мельницы, стоявшей в одной версте от города, вниз по течению Веневки, в Озеренской слободе. Но что-то здесь с производством не заладилось, и в 1749 году Иван Лугинин вместе с сыном по указу Мануфактур-коллегии открыл новую полотняную фабрику в селе Алешня «при речке Песочне в 40 верстах от Алексина и 28 от Тулы на большом Калужском тракте» (теперь Ленинский район). Здесь вырабатывалось из пеньки парусное полотно, а изо льна – равендук (толстая парусина) и «фламской коломенок» (ткань для шитья летних костюмов и фуражек). Вся продукция шла на продажу исключительно в Петербургский порт.
Даже в середине XIX века фабрика в Алешне впечатляла современников своими размерами. «Огромное каменное здание в одном корпусе, на несколько сот сажень простирающееся. По этому можно судить, что производство сукон было огромным», – так описывает фабричный корпус в Алешне тульский этнограф И. П. Сахаров.
В конце XVIII века на фабрике работали «мастеровых» 439 мужчин и 420 женщин, которые в год «заделывали до двух тысяч и более кусков, в каждом по 50 аршин».
Особенно в первые годы работы на Алешинской фабрике условия труда «приписанных крестьян» были весьма суровыми, и пополнять число мастеровых Лугининым нередко приходилось силой.
Так, летом 1752 года не пожелали отправиться «на работы» крестьяне села Сороколетова и деревни Железной Белевского уезда, которых Ларион Лугинин «купил к фабрике». К бунтарям выслали вооруженную команду, крестьяне встретили ее камнями, цепами и рогатками. Только после расправы, уступая силе, они переселились в Алексинский уезд.
В то же время для сближения с людьми, которые только-только обживали село на притоке Упы, в 1756 году Ларион Лугинин закладывает в Алешне каменный храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы с придельным алтарем во имя Максима Исповедника. Стоит заметить, что придельный алтарь был освящен в честь небесного покровителя сына Лариона Ивановича и Татьяны Терентьевны Лугининых (4.1.1723 – 16.11.1785, похоронена на Всехсвятском кладбище, сохранился белокаменный саркофаг над ее могилой) – Максима, возможно, в связи с рождением наследника. Накопленные на торговле деньги позволили Лариону Лугинину увеличить число принадлежащих его семье металлургических предприятий.
В 1768 году он купил у Василия Максимовича Мосолова Златоустовский завод (В. М. Мосолов был родным братом Антипа Максимовича, который был женат на сестре Л. И. Лугинина Василисе) и Троице-Саткинский завод барона А. С. Строганова. В 1772 году приобрел у Прокофия Демидова Верхне-Чугунский, Нижне-Чугунский и Корельский металлургические заводы. Одновременно начал строить доменные печи на реке Кусе и медеплавильный завод на реке Миассе.
Основание Миасса
Лугинины были известны как русские мануфактуристы, входили в первую десятку крупнейших торговцев России. В ведомости, присланной тульским провинциальным магистратом в 1765 г., среди купцов, торговавших с заграницей, фигурируют три брата Лугининых: Фома Корнилович, Петр Корнилович с сыном Иваном и Иван Корнилович с сыном Ларионом и внуком Максимом Ларионовичем.
Третья семья Лугининых, из которой происходил владелец металлургических заводов Ларион Иванович Лугинин, была богаче двух других, вместе взятых.
В августе 1773 года Ларион Иванович направляет прошение Екатерине II о разрешении строительства медеплавильного завода на реке Миасс, объясняя сей избрание: "Положение... к построению медного завода почитаю я сам очень способным поелику тем паче, что медные руды лежат к сему месту значительно ближе, чем к помянутым заводам". (Саткинский и Златоустовский). В том же году Берг - коллегия рассмотрела прошение. Дата подписания прошения о строительстве императрицей Екатериной II – 18 ноября 1773 года – считается как день основания города Миасса.
После восстания Е.Пугачева, Л.И.Лугинин обратился к казне с прошением о предоставлении ссуды для восстановления разрушенных заводов в размере 300 тысяч рублей сроком на 10 лет, без взимания процентов и охрану заводов военной командой. Казна дала денег в три раза меньше, но Л. Лугинин быстро восстановил заводы за счёт своего капитала и в 1774 году вторично просил Берг-коллегию разрешить строительство двух новых заводов. С 1776 года возобновил работу восстановленный Златоустовский завод. Началось строительство Миасского завода. Первым сооружением была деревянная плотина с двумя прорезями, в 1777 году построены 10 печей. Рабочих Лугинин перевёл с действующих заводов, прикупил крепостных в Тульской, Рязанской, Пензенской губерниях, принимались и беглые с других заводов, с каторги и от господ.
Просьбу Л.И. Лугинина о льготах поддержала Берг-коллегия и Сенат, в октябре 1778 года Екатерина II согласились с их мнением. В документе о введении Петропавловско-Мияжский (Миасский) медеплавильного завода говорится: «…Рапортом Канцелярии Главного заводов правления доносит, что медеплавильные печи и 2 гормахерские горна, и все оные печи в действие пущены сего 1777 г. Августа 12 дня».
Как отмечают рапорты, на заводе Л.И. Лугинина до конца века «медное производство продолжалось с нарочитой выгодой», за 1777-1796 гг. на нём выплавлено 74 511 пудов меди.
В конце XVIII века уже наследники тульского градоначальника – Иван и Николай Максимович Лугинины – основали на Урале еще два предприятия: Артинский молотовый и Кусинский доменный и передельный заводы. Стоит отметить, что сегодня все когда-то созданные Лугиниными заводы на Урале остаются весьма успешными металлургическими предприятиями, которые обеспечивают работой тысячи человек.
К моменту избрания на пост тульского градского главы состояние Лариона Ивановича Лугинина оценивалось в 2 477 375 рублей. Молчаливым свидетельством невероятного для Тулы богатства был просторный четырехэтажный особняк с затейливой отделкой в стиле барокко в центре города – самое великолепное и величественное здание того времени. Отметим, что к моменту образования Тульской губернии в Туле имелось всего 68 каменных «дворов», остальные 1168 жилых строений были сделаны из дерева.
По преданию, к проекту хорошо известного тулякам дома на ул. Менделеевской, 7 приложил руку сам Растрелли, что вполне возможно, учитывая «связи» Лугинина в северной столице. Этот дом поражал туляков и гостей не только внешним размахом, но и шикарным внутренним убранством с росписью на стенах, изразцовыми печами, деревянными дверями тонкой столярной работы… Интерьерами Лугининского дворца восторгался сам князь Г. Потемкин, которого в конце XVIII века по-царски принимал в этих стенах внук градского главы Николай Максимович Лугинин. В XIX веке после смерти владельцев дворец несколько раз переходил из рук в руки, в 1860–1861 годах усадьбу выкупило Министерство народного образования для открытия здесь мужской гимназии.
Сейчас в Лугининском дворце учатся студенты-историки и филологи ТГПУ им. Л. Н. Толстого.
К сожалению, точных сведений о деятельности Лариона Лугинина на посту тульского градоначальника пока нет. Известно лишь, что вскоре после выборов он передал 5 тысяч рублей «на открытие богоугодного заведения при только что созданном Приказе общественного призрения». 2 января 1778 года Лугинин сообщил об этом подарке в письменном донесении тульскому наместнику М. Н. Кречетникову.
«Града Тулы господин», как называли в Туле Лариона Ивановича, недолго правил городом и, как многие представители рода Лугининых, умер довольно рано, едва дожив до 60 лет. Но его потомки еще целое столетие прославляли род тульских купцов и заводчиков Лугининых. Многие из них посвятили себя военной службе, науке. Все они постепенно получили дворянские звания, некоторые стали известными людьми как в России, так и за ее пределами.
Правнук Лариона Ивановича – полковник Генерального штаба Ф. Н. Лугинин, владелец особняка «У Спаса на Песках» (теперь на этом месте резиденция посла США на Старопесковской площади, 10 в Москве), еще в годы офицерской юности познакомился в Кишиневе с А. С. Пушкиным, отразив впечатления в заметках «Из дневника прапорщика Ф. Н. Лугинина». Он был знаком со многими декабристами, примыкавшими к Южному и Северному обществам. Впоследствии его внучка Мария Владимировна Лугинина вышла замуж за В. М. Волконского, потомка известного декабриста С. Г. Волконского.
Сын полковника Ф. Н. Лугинина – Владимир Федорович Лугинин (20.5.1834, Москва – 26.10.1911, Париж) – ученый, профессор Московского университета, один из создателей термохимии в России, знаток истории, философии и театра, полиглот (знал в совершенстве четыре европейских языка), кавалер ордена Почетного легиона. Он был знаком с Л. Н. Толстым: они жили в одной палатке во время Севастопольской битвы. Дружил с А. И. Герценом и И. С. Тургеневым. «Прежде всего скажу тебе, что сам мне понравился так, как давно молодой человек мне не нравился: это благородное и дельное существо», – писал Тургенев Герцену после знакомства с Лугининым.
