Однажды в одном интервью Никита Михалков сказал, что Михаил Боярский, дескать, актер-то неплохой, но вот судьба уготовила быть ему вечным Д’Артаньяном.
И доля истины в этих словах есть. Действительно, Михаил Сергеевич как будто родился для образа удалого гасконца. Говорят, что на главную роль в знаменитом фильме Георгия Юнгвальд-Хилькевич был бешеный кастинг. И уже утвердили даже Александра Абдулова. Но когда режиссер увидел в мушкетерском облачении Боярского, то моментально взял на роль именно его.
Д’Артаньян, бесспорно, прославил Боярского. И стал его визитной карточкой.
И все бы ничего. Но дело в том, что целая галерея других экранных образов актера если не повторяет по какому-то признаку знаменитого героя Дюма, то уж во всяком случае является его вариацией. Так что роль блистательного гасконца принесла не только бешеную популярность актеру, но и утвердила его амплуа.
Давайте вспомним.
А началось все еще до Д’Артаньяна.
В 70-е Боярский незаурядно проявил себя в образах «костюмных» персонажей. Все они, кстати, обладали либо одной яркой чертой будущего Д’Артаньяна (как, голосистый итальянский тенор в «Соломенной шляпке"), либо почти всеми сразу (например, честные, благородные, пылкие влюбленные Теодоро в фильме «Собака на сене» и гусар Иван Налимов из фильма «Сватовство гусара»).
А еще в 70-х были два потрясающих кинообраза.
Тоже удивительным образом соотнесенные с Д’Артаньяном. Кот Матвей из «Новогодних приключений Маши и Вити» и Волк из мюзикла «Мама» – конечно герои отрицательные.
Да к тому же еще и принадлежат к сказочному животному миру. Но вот харизма у них вполне человеческая, и неотразимым своим обаянием, бьющим через край темпераментом очень они уж схожи со знаменитым мушкетером.
Примечательно, что и после фурора в фильме «Д’Артаньян и три мушкетера» режиссеры предлагали Боярскому поучаствовать как бы в развитии полюбившегося образа. Например, в многосерийном фильме Светланы Дружининой «Гардемарины, вперед!» Боярский вновь стал французом, этаким немного постаревшим, но еще полным сил д’Артаньяном. Да и в менее известном мюзикле Яна Фрида «Дон Сезар де Базан» Боярский тоже воплотил этакую инкарнацию зрелого, но не вполне остепенившегося героя Дюма.
Но вот, пожалуй, и все, что входит в рамки амплуа Д’Артаньяна.
А все остальные роли Михаила Сергеевича, как говорят сами актеры, – это «роли на сопротивление».
Уже в 1975 году в галерее романтических образов мелькнул абсолютно реалистичный Сильва в фильме по одноименной пьесе Александра Вампилова «Старший сын». Совсем молодой Боярский сыграл неизменно обаятельного, но безответственного балбеса. Очень узнаваемого современника.
Дальше – больше. С какого-то момента режиссеры стали видеть в Боярском исключительно отрицательного героя. И пошли роли со всеми оттенками злодейства.
Открыла этот список Алла Сурикова, которая пригласила Боярского на роль Черного Джека в фильм«Человек с бульвара Капуцинов». Бандит, грабитель дилижансов и меткий стрелок с Дикого запада, Черный Джек за деньги способен на что угодно, однако ближе к финалу под влиянием киноискусства перевоспитывается.
Если Черный Джек еще имеет романтический налет, то Фернан Мондего из «Узника замка Иф» напрочь лишен его. Это абсолютно холодный и расчетливый господин без всякого понятия о чести. Кстати, первоначально в этом фильме Боярский должен был сыграть главную роль. И, думаю, был бы неотразимо хорош в образе графа Монте Кристо. Но актер, наверное, увидел в этом образе то самое опостылевшее амплуа. Вот и отказался.
А еще был наемный убийца Морвель в очень даже неплохом сериале Александра Муратова «Королева Марго». Вот уж где актер не поскупился на мрачные краски. Морвель Боярского – негодяй без всяких оговорок. Абсолютно отмороженный мерзавец, первостатейный циничный негодяй. Очень убедительный.
Тогда же в 90-е годы в совершенно неожиданном образе предстал Михаил Боярский в музыкальной комедии Я. Фрида «Тартюф». Бессмертный герой Мольера, лицемер и обманщик, сразу же выделился в фильмографии актера. И получился очень смешным, и отталкивающим, и страшным одновременно.
Для меня же Михаил Сергеевич как актер раскрылся уже в фильмах нового столетия.
Например, в сериале «Черная Кошка» 2016 года он сыграл небольшую роль некоего Игоря Гаранина, пожилого человека, вернувшегося из мест не столь отдаленных умирать на свободе. Столько горечи, разочарования и боли было в его словах, обращенных к заблудшему сыну….
А более того мне запомнилась роль Боярского в «Тарасе Бульбе», фильме В. Бортко 2008 года. В исполнении знаменитого актера бывалый казак Мосий Шило настолько яркий, живой и колоритный, что запоминается надолго. А уж сцена смерти Мосия Шила, вообще, пробирает до костей ощущением какого-то подлинного, непатетического мужества. И это несмотря на то, что роль-то эпизодическая. Между прочим, Михаил Сергеевич сам напросился на съемки этого фильма. Говорил, что очень еще со школы любит произведения Гоголя. И работал от души. Без дублеров. Сам скакал верхом, шашкой махал.
А еще хотелось бы вспомнить песенное творчество Михаила Боярского. Ведь спетые им шлягеры рождают еще один его актерский образ – образ лирического героя, умного, глубоко чувствующего поющего интеллигента, нашего современника, а, может быть, человека вне времени и пространства.
Не обладая классически правильным вокалом, Михаил Боярский своей яркой певческой индивидуальностью, бесспорно, внес ощутимый вклад в нашу эстраду и обогатил палитру своих актерских работ. Такие песни как «Всё пройдёт», «Дрессировщик», «Листья жгут», «Ланфрен-ланфра", «Зеленоглазое такси» до сих пор помнят и поют в народе. И замирает сердце, когда поет их сам Михаил Сергеевич.
Вот такой наш российский Д’Артаньян.
А вы, дорогие подписчики и гости канала, можете назвать еще какие-то кинороли Михаила Боярского, которые я не упомянула в статье?
Пишите в комментариях, что вы думаете об этом.