Как известно, Гай Юлий Цезарь говорил, что умеет делать три дела одновременно. Примерно так же высказывался о себе другой Цезарь - Кюи:
«Если взвесить все то, что я наработал в области фортификации, критики и композиции, то этого багажа хватило бы для почтенной деятельности трех лиц».
И это чистая правда. Вероятно, время в XIX веке текло с другой скоростью, и люди успевали жить за троих. Иначе невозможно объяснить, как один и тот же человек мог сделать себе выдающуюся карьеру одновременно в трёх различных сферах.
Первый из этих "трёх лиц" - светило военной науки, классик теории (профессор и автор нескольких учебников) и практики фортификации, участник русско-турецкой войны, инженер-генерал и орденоносец.
Второй - известный музыкальный критик и писатель, публиковавшийся в разных, в том числе, европейских, изданиях и сделавший своё перо оружием в битве на поле русской музыкальной культуры.
Об этом надо сказать немного подробнее.
Цезарь разящий
Кюи относился к тем, негибким, мягко говоря, людям, которые никогда не изменяют своим принципам и считают доблестью говорить людям неприятную правду в лицо.
Добавим к этому очень острый язык и партийный задор. Он был одним из членов Балакиревского кружка и горячо защищал в прессе его интересы "в то время, когда группу наших композиторов звали «кучкой» и «шайкой» и покрывали насмешками". Его статьи в "Санкт-Петербургских ведомостях" с тремя звёздочками вместо подписи - *** (находясь на государственной военной службе, Кюи не мог подписывать их своим именем) - всегда вызывали большой интерес у читающей публики. Для многих этот интерес имел скандальный оттенок: читателям хотелось узнать, в кого на этот раз направит свои убийственные стрелы этот музыкальный Зоил.
За свою карьеру музыкального критика (она продолжалась более пятидесяти лет) Кюи написал огромное количество обзоров, фельетонов, рецензий, книг и, несомненно, сделал много полезного для дела национальной культуры, но в памяти потомков он остался, в основном, как автор резких (это мягко сказано) высказываний в адрес выдающихся композиторов.
Вот образцы его суждений, вошедшие в историю музыкальной журналистики:
- о Первой симфонии Рахманинова : "однообразная" и "скучная", она "привела бы в восторг жителей ада".
- о Чайковском: он "превратил искусство в ремесло" и поэтому его музыка будет играть "скромную роль в истории". О "Евгении Онегине" - это сочинение "мертворожденное", с "жидкими идейками", а ария Ленского - "жалостное диатоническое нытьё";
- о "Тангейзере Вагнера": музыка "ординарная, приправленная гнилой и кислой гармонизацией":
- о музыке Моцарта: "мертвые, деревянные звуки", "пыль времени..., пачкающая руки".
В списке "приговорённых" были также Антон Рубинштейн с его консерваторией, Александр Серов (их пикировка в прессе напоминала гладиаторские ристалища), Брамс, Верди, Бизе, Григ. Он поражал цели не только по отдельности, но и оптом, выступая против всей немецкой, итальянской, французской музыки. Да и всей западной культуре ура-патриотически настроенный Кюи предвещал скорую и неминуемую погибель.
Не поступаться принципами
Много обидного и несправедливого прочитали в его статьях не только его идейные враги, но и ближайшие друзья - Римский-Корсаков и особенно Мусоргский. Кюи был верен своему принципу "не взирать на лица" и говорить правду и только правду (то есть своё личное мнение) вопреки всему.
Возможно, в этом было что-то фамильное. Тут надо вспомнить отца Цезаря Кюи - французского подданного Антуана Кюи. Ему было 22 года, когда он пришёл в Россию с наполеоновской армией в составе войсковой музыкальной команды (он служил барабанщиком, а потом тамбурмажором). Когда французы потерпели поражение, он попал в русский плен. Через некоторое время он женился и стал гражданином России.
Но первому же своему сыну он дал имя Наполеон.
Неудивительно что Кюи восстановил против себя абсолютно всех.
Тургенев, оскорблённый за своего кумира Моцарта, писал, что "г-на Кюи, за его сквернословие о Моцарте, всё-таки надо убить" и уточнял как и чем именно.
Чайковский, в ту пору, когда он и сам был музыкальным обозревателем, однажды скрестил с ним шпаги (то есть перья), публично обвинив Кюи в плагиате, а в частных письмах называл его манеру "кюивской взбеленённостью". Рахманинов, автор "адской" симфонии, позже демонстративно отказывался иметь с ним какие-либо дела. Мусоргский считал его предателем и лжецом. И даже у Владимира Стасова - духовного вождя "Могучей кучки" и союзника Кюи - однажды лопнуло терпение, что привело к разгромной статье в его адрес.
Справедливости ради надо сказать, что те же авторы в других случаях вызывали у Кюи одобрение и даже восхищение. Можно легко сделать обширную подборку его высказываний о том, какой прекрасный талант Чайковский, какой замечательный концерт написал Рахманинов и какие гениальные страницы есть в Реквиеме Моцарта. Не говоря уже о панегириках в адрес Римского-Корсакова и восхищение оригинальным и мощным даром Мусоргского.
Но всё это почему-то не уменьшало обид потерпевших.
Вероятно, в случае Кюи речь идёт не о какой-то особой злобности натуры (Стасов отмечал в его характере "задушевность и сердечность"), а об отсутствии в его человеческих настройках тонких душевных опций - деликатности, сострадания, умения поставить себя на место другого. А также о недостатке профессионального критического чутья, приведшего к грубым ошибкам в оценках. В которых, кстати, на закате своей жизни ему пришлось убедиться и даже покаяться в содеянном.
Пикантность ситуации состояла в том, что Кюи и сам был композитором. В этом месте возникает закономерный вопрос: какую же музыку писал человек, которому были плохи Моцарт, Чайковский и Вагнер?
Об этом в продолжении 👇
и здесь 👇
Ещё на эту тему: