Город смотрел снизу и сверху. Денис ловил его взгляд, сидя на холме, скрестив ноги. Хотел было свесить в пропасть как на картинках и в снах, как тогда, когда уходил. Но за несколько лет жизни в лесу отвык от высоты и ширины. Одно дерево, другое, поляна. Дом на опушке. А что дальше — не видно. Только если забраться на сосну у дома, да и то. Город был слишком далеко.
Край утёса грозил вот-вот отломиться. Грозил не одну сотню лет, понемногу осыпаясь песком и сухостоем вниз, укрепляясь новым. Когда-то давно скала нависала над алым полем, лет двести назад над городом, теперь — над пригородом и нижними домами. Смотришь вниз: дома маленькие, этажей по двадцать, тридцать, переплетены все, связаны. Как корни. Смотришь прямо: громады центральных районов, стекло, пластик и органика, её больше всего – гибкая, любую форму по каркасу принимает, да и программируемая регенерация материала незаменима. Здесь не этажами считали, а уровнями и блоками. Потом административная и социальная части города. Но они много, много выше. Даже с обрыва не видно.
Денис сидел на краю и смотрел, смотрел на город. Город смотрел на Дениса. Говорил с ним, обнимал. Звал гулом напряжённых канатов электропередач, звал голосами десятков миллионов жителей, звал звоном разбившейся чашки на старой кухне и шелестом крыльев бабочек в заповеднике, свистом ножа и шёпотом бумаги, смехом и слезами, тихо и громко, и голоса эти складывались в один, не слышный со стороны, но чёткий и ясный для Дениса.
— Почему ты молчиш-шь?
— Я думаю…
— Почему ты уш-шёл?
— Я был один. Я даже себя не чувствовал рядом.
— Зач-чем ты вернул-лся?
— Я скучаю. Почему?
— Потому что ты — част-ть меня. По чему?
— По скорости, по яркости, по бесконечности вверх и вниз, по крохотной комнатке и толпе вокруг. Но ей всё равно. И ты злой.
— Возвраща-айся. И я стану чуть добр-рее. Или наоборот.
Неожиданное предложение. Или долгожданное. Или просьба. Но совсем не то, что виделось Денису, когда он бросил это место почти пять лет назад. Тогда он дошёл до другого города, но жить остался в небольшой деревне, в доме на краю леса. Променять один город на другой показалось чем-то неправильным.
***
Жители деревни были рады новому человеку.
Лесные духи были не против компании. Они любили слушать истории про город. Удивлялись, посмеивались, благодарили и уходили, оставив Дениса с воспоминаниями.
***
— Я не могу.
— Правд-да?
— Нет.
— Тогда возвр-ращайся.
— Ты не хотел ответить мне раньше, так почему сейчас?
— Иногда слышн-шо только со стороны.
— Что мне делать?
— Ты можешь остаться здесь, н-на границе.
— И предать всех? И лес, и тебя? Нет. Не то.
— Твоё решение. Любой шаг или отсутствие шага – твоё решение.
— Белочка обидится…
Денис подошёл к самому краю обрыва, раскинул руки и побежал. Вниз. Почти вертикально. До воя ветра, до боли в ушах, почти до страха. Быстро. Долгожданно. Трава сухая. Ветра почти нет. Ручеёк песка под ногами. Скользко. Трава, кусты. Опять песок. Деревьев, что скрепляли бы почву, почти не было. Но возвращаться было легко.
Склон постепенно всё более пологий. Кто-то прыснул из-под ног. Непонятно на скорости, кто это был. Подпрыгнул, чтобы не наступить случайно. Ни охотником, ни жертвой быть не хотелось. Денис и не знал, что мёртвый склон – тоже дом для кого-то. Интересно, но останавливаться на скорости нельзя. В принципе, он вряд ли вспомнит об этом существе вскоре. Начал попадаться мусор. Органического здесь не было, да и металл, пластик перерабатывались городом, но всегда остаётся что-то, не отдающееся на переработку. Что-то, казавшееся кому-то дорогим. Свалка. Или сокровищница воспоминаний:
— Город, зачем это тебе?
— Помнишь, как прих-ходил сюда в детстве? Тебе были интере-есны эти истории.
— Я искал свою.
Скоро пригород, скоро. Просто лес выходит к обрыву, обрыв становится склоном, склон — полем. И дома стеной. Здесь нет границы — зачем?
— Я думал, ты всё знаешь. И остановишь меня. Тогда, когда я уходил. Я был аккуратен, всё продумал, но всё равно ждал… А ты, наверное, спал.
— Я никогда-а не сплю.
***
Бабушка рассказывала Денису, что город не спит никогда – пока в нём есть хоть одно живое существо. Потому что частичка каждого в нём. С кем-то он плачет, с кем-то смеётся, с кем-то испытывает боль, страх, восторг, спокойствие. Раньше с городом говорили, и он отвечал, но это случалось всё реже, реже. Бабушка ещё застала те времена. Они строили пусть не самые высокие башни, но парки под ними, и это было захватывающе. Денис мечтал когда-нибудь научиться также.
Из окна его комнаты было видно несколько лифтовых и пешеходных туннелей с прозрачными стенами, торговые платформы, стены жилых этажей. И между этим всем проглядывали кусочки реки. Денис всегда удивлялся, почему туда никто не смотрит, его завораживали течение воды, потоки людей и транспортов. Но любоваться было принято верхними этажами.
Денис верил, что город его услышит. Рано или поздно. Потому что он очень этого хотел.
Бабушки не стало, Денис получил лицензию архитектора. Заказов было много, в основном на верхние этажи и торговые кварталы. Но вместо шедевров получались бестолковые пристройки. Рассматривать реку времени не было. Людские потоки стали раздражать.
***
Денис остановился, забрался на что-то из дерева и стекла. Чем было это раньше? Ажурное, красивое…
— Как тебя зовут, город?
— Зови меня Го-ород.
— Я пришёл, Город. Зачем ты звал меня?
— Я не хоч-чу потерять душ-шу.
— Ну, допустим, мне бы тоже не хотелось потерять душу. Но, чтобы её потерять, надо её иметь.
— Не-е-ет. Не та-ак. Чтобы её не потер-рять, надо её найти-и. У меня есть душ-ша, знаешь?
— Не дави на жалость. Что тебе нужно?
— Я объясня-яю. Не переб-бивай. У меня есть душа. И о ней стали забыва-ать. Я в каж-ждом из моих жител-лей. Но есть и я, просто я-я. И мен-ня остаётся всё меньше.
— Какой ты?
— Я не пом-мню.
Денис молчал. Сидел на остове, видимо, мебели. То ли полка, то ли хранилище. Шкаф? Между ажурных завитков залито стекло. Или смола? Мутно и непонятно. Поскрёб ногтем. Противный звук.
— Найд-ди меня. Найди мою душ-шу. Над ней много всего, скоро её совсе-ем не останется. Тогда буд-дут только дома…
— Ну и что? Сейчас тоже дома. Много людей и много домов.
— Шум-мно… Отвыкли-и… Слуш-шать. Ты тоже искал-л её.
— Кого?
— Свою душ-шу.
— Хорошо. Может ты и прав. Но зачем мне тогда твоя? В тебе столько людей. Жестокости, равнодушия. Я могу быть таким же.
— Торг. Это хорошо. Во мне мно-ого. Я уме-ею. Как и пом-могать. Если моей души не ста-анет, я не смогу больше помога-ать.
— Кому?
— Люд-дям. Чего хотят люди — я помога-аю. Вы хотели, чтобы было место для жизни — я сде-елал. Хотели защиту – я дал-л. Хотели много красивых домов – они появилис-сь.
— Молодец, конечно. Думаешь, все счастливы? И всё правильно сделал?
— Я не знаю-ю. Я дел-лал, что хотел-ли мно-огие.
— И не сделал, чего хотел я.
Денис продолжал сидеть и тереть стекло. Да, наверное, всё-таки стекло. Оно стало почти прозрачным.
— Ты мог бы сделать, чтобы все были счастливы.
— Этого мал-ло кто хоте-ел сил-льно.
— Бабушка хотела.
— Твоя бабуш-шка хотела, чтобы счастлив был ты-ы.
— А ты? Твоя душа чего хочет?
— Я не пом-мню… Я давно не отличаю её го-олос.
Денис встал. Дерево протяжно заскрипело, вливаясь в хор города. Денис посмотрел на стену перед собой: немного пористая бурая органика, некрашеная, двери, проёмы.
— Где она? Твоя душа? В какой-нибудь центральной башне?
— Почем-уу? Не-ет. Помнишь, куда выходило твоё окн-но?
— Рынок, торговые площадки, внизу мастерские, пара заводов и доки, река.
— Там грот-т. У д-доков, под мост-том.
— Под этими всеми зданиями? Тоннелями? Ангарами?
— Я хотел спря-ятать. В безопас-сность. И сам поч-чти потерял.
— Я думал, ты уснул…
— Нет. Если не с-спит хоть один-н. Никогда-а не сплю-ю. Я в каждом-м. Я – каждый.
***
Все куда-то бежали, как и раньше. Ничего будто и не изменилось. На нижних этажах, несмотря на десятки уровней подвесных тоннелей и сотни этажей сверху всегда было почти одинаково светло, даже ночью. Атмосферное освещение. Что солнце, что луна пробивались сюда с трудом. Темнее стало ненамного. И вроде бы холоднее. Кое-где поблескивал иней.
Денис помнил путь к реке. Он мог бы зайти домой. Там, наверное, никто и не был после того, как он ушёл. Надо ли?
— Город, ты слышишь? Хотя что это я, ты же у нас всех слышишь… Это мы тебя – нет.
Равномерный гул разбавлялся криками ресторанных зазывал, гулом, доносящимся с рынка, сигналами машин где-то наверху, скрипом дверей. Но он не складывался в слова. Неужели. Опять? И куда ему идти? Домой или сразу на поиски?
— Ладно. Допустим, ты слышишь меня, но я тебя нет. Тогда придумай, как подсказывать мне, если вдруг. Не знаю. Если вдруг что.
Денис стал неспеша двигаться в сторону квартиры. Здесь почему-то всегда было много людей. Быстро идти не получалось, да и взгляд постоянно застревал на мелочах: вот вывеска висит кривовато. Вот опять иней на фундаменте. Высохшая лиана над дверью в офис юриста вообще покрыта льдом. А почему здесь магазин пустой? Такого не было раньше. Органические конструкции обновлялись сами, подстраивались под то, что нужно. А здесь? Вывеска снята, остался только тёмный прямоугольник, вход забран металлической решёткой, внутри мусор.
— Слышишь, Город. Что-то плохо ты без меня тут следишь за всем, — Денис поёжился и обмотал шарф вокруг шеи. Не думал, что тот пригодится в городе, — Да и зябко тут стало… Мёрзнешь? Я вот да…
Шарфа было мало, Денис поднял руку, чтобы накинуть капюшон, и задел цыганку, завёрнутую в шаль как в кокон. Снизу торчали пёстрые слои юбок. Цыганок в городе было мало, а тут вот так сразу.
— Что, милок, сам с собой говоришь? Тебе не говорить надо, а быстрее, быстрее.
— Это тебе Город сказал?
— Город, город… Город замёрз. А ты быстрее шевелись, вот и согреешься, руками махать не придётся.
Город? Или совпадение? Проверять не хотелось. Да и что ему старая квартира в самом деле. Он был в ней один несколько лет до побега. Или отъезда, да. Как посмотреть. Вряд ли что-то интересное появилось в ней с тех пор.
Денис не помнил дорогу. Да и кто же упомнит? На это есть указатели. Не везде их видно сразу, но уж какие есть. Вот один, здесь направо, за лавкой со сладостями снова направо. А вот и ремонт велосипедов, здесь в переход, через 2 дома, через зимний сад, вот лифт. На нём наверх, на Центральную площадь, и там же где-то будет лифт вниз, к докам. Точно. Но на удивление мало людей.
Сидит на ступенях девушка, пара лет пятидесяти гуляет по саду, тележка с чем-то съестным стоит у стены. Мужчина в потрёпанном фартуке и перчатках перемешивает что-то в металлическом чане.
— Парень, ты куда? Этот давно не катает. На Центральную дальше, по тоннелю… Полчаса идти. Возьми пока мяска на дорожку. Горячее, в лаваше.
— Так не бывает, — Денис опешил, — Лифт не может не работать.
Мужчина пожал плечами:
— Всё бывает. Так что ещё лучше тут поешь. Ты же даже не знаешь, куда идёшь. Завернуть, да?
Ерунда какая-то. Денис помотал головой. Пошёл к подъёму в тоннель, по тоннелю до следующего лифта, пересёк площадь, опять вниз. Устал. Он ведь ещё утром был в лесу. А уже вечер. И, конечно, этот лифт едет в другую точку. Не к реке. Очевидно. Но забыл, не подумал. Хотя ладно, тут не так уж и далеко. Только спросить дорогу, чтобы опять не плутать. Рядом как раз несколько перевёрнутых металлических бочек вместо столиков около бара. За ближайшей стоит девушка в короткой курточке, накрученные локоны, медленно пьёт из бокала, наблюдает за прохожими. Девушка заметила взгляд Дениса, улыбнулась:
— Подходи, выпьем.
— Прости, тороплюсь. Подскажи, как к реке пройти?
Девушка скривилась, сделала большой глоток из бокала:
— К речке к ночи?
— Почему нет?
— Так там делать нечего, — махнула рекой на один из проулков, выдав направление, — Доки, пустырь, река. Топиться что ль? — засмеялась, похрюкивая.
— Я просто спросил дорогу. Хорошего вечера.
— Так ты скажи, что тебе нужно? Может, я лучше вариант подскажу? Там же нет ничего толком, так, грязь, коробки, катера… А может, ты бандит, а? Эй, ты куда?
Здесь, у доков, Денис никогда не был. Сначала не пускала бабушка. Потом было не до того, да и незачем. В общем-то дома как дома. Ряд грузовых контейнеров вдалеке, поближе к домам — несколько мусорных. Света почему-то здесь уже меньше. Около двери, скорее всего, чёрного хода, трое мужчин чистят рыбу большими ножами. Чешуя поблёскивает на земле. Где река, спрашивать уже не нужно — прибой слышно даже сквозь голоса города.
— Тебе куда, парень? — вновь удивление в голосе.
— К мосту.
— А, ну вон.
Легко сказать, под мостом. Понятно, почему сюда никто и не заглядывает. В воду. Прямо в воду не хотелось. Почти темно, холодно. Денис аккуратно, нащупывая металлическую сетку на берегу, полез вниз. По колено… Под мостом была скала. Не фундамент, а именно скала. Это было естественно — ведь стоял же город на чём-то, но Денис никогда не задумывался о том, что здесь есть что-то кроме домов и людей. В скале — чёрный провал прохода. Надо внутрь. В темноту. Денис порадовался, что хотя бы понятно, куда надо идти. Здесь, в городе, без света было непривычно. Странно, что нет хотя бы слабого. Город устал светить? Для себя не обязательно?
Хлюпать по камням замёрзшими ногами в мокрых ботинках было холодно и противно. Но недолго. Впереди показалось слабое мерцание, явно большое пространство. Через пару минут Денис вошёл в грот. Все его стены были увиты ветвями дерева, растущего практически в центре. Светло-зелёные сочные листья мерцали, давая свет, проникавший в проход.
— Город?
— Я… Это-о я-я… Спаси-ибо тебе-е.
— Дерево? Твоя душа – дерево? Вот так банально?
— Я вот только под ваши хотелки нетривиального не подстра-аивался. Красивое же де-ерево… Мне нра-авится…
— Красивое, — Денис действительно засмотрелся, — И что теперь? Что я должен сделать?
Одна из веток закачалась около самого ствола:
— Зде-есь…
Денис подошёл. На горке из листьев свернулся в клубок трёхцветный котёнок.
— Его надо покорми-ить. Я не знаю, ка-ак.
— Обязательно надо, — Денис присел на корточки, взял в руки тёплый дрожащий комочек, — Котя…
— Я не зна-ал, что делать с ни-им. Отку-уда.
— Может, пришёл согреть тебя.
— Мо-ожет. Я не знаю, как согреть его-о в ответ.
***
Денис смотрел из окна на дома, на людей, радостно убравших в шкаф тёплую одежду, на потоки в тоннелях, на реку. Чертежи новых проектов были почти готовы. Восстановление понемногу происходило само. А Город опять решил убедиться:
— Котя опять приш-шла ко мне.
— Вот и хорошо. Она не хочет уходить, пойми. Не потому, что не может. Просто хочет быть рядом.
#рассказ #душа города #чтотебенужно
